Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы
Шрифт:
— Хелло, чиф!.. Хелло, дункмэн!.. Немедленно приведите в действие все насосы!
Из дверей кают выглядывали сонные лица свободного от вахт командного состава. На ходу застегивая пиджак, в машинное отделение спешил механик Пурэн. Скоро к равномерному шипению машин присоединились новые звуки — возбужденный стук насосов. На пароходе началась приглушенная тревога, о которой кочегары у котлов и матросы в кубриках еще ничего не знали.
— Вода продолжает прибывать! — докладывали штурманы, через каждые пять минут измерявшие уровень воды в отсеках.
В полночь, когда сменилась вахта, капитан не пустил на отдых сменившихся. Тщетно неисправные насосы боролись с водой, мощным потоком врывавшейся через открытые кингстоны [16] в отсеки парохода. Лишь двое из всей команды знали, что кингстоны открыты и насосы испорчены, но именно они наиболее решительно и энергично боролись с надвигающейся катастрофой.
А затем — словно несчастье еще не дошло до предела — отказала и динамомашина; на миг, пока зажгли фонари и карбидные лампы, весь пароход погрузился во мрак.
16
Кингстоны — клапаны в подводной части судна, открывающие забортной воде доступ в трюмы.
— До берега двенадцать миль… — сказал капитан первому штурману. — Если удастся продержаться наплаву еще два часа, мы сможем посадить пароход на мель.
— Но для этого мы должны немедленно изменить курс!..
— Лево руля! — скомандовал Силис штурвальному. — Держать прямо на Ганегольмский маяк!
Матрос поспешил выполнить приказание, но руль не подчинялся. Решив, что матрос неверно понял команду, капитан сам бросился к штурвалу и попытался повернуть его, но тот поворачивался только вправо.
— Рулевой механизм отказывает! — мрачно оповестил Силис. — Этого еще недоставало!
Тем временем вода прибыла на несколько футов и уже хлынула в грузовой трюм. Кочегары работали по колено в воде; вместе с кусками угля они бросали в топку угольную жижу. Топки покраснели, пламя темнело, и давление пара резко падало. Машины работали все медленнее и медленнее, испорченные насосы икали, как пьяницы с похмелья; капитан Силис нервно покусывал кончики усов.
— Спустите шлюпки! — приказал он, наконец, и его голос звучал глухо, как бы в бессильном отчаянии.
Когда приказ об оставлении парохода дошел до машинного отделения, Пурэн со всей трюмной командой поднялся на палубу. Пока другие хватали свои пожитки и толпились около шлюпок, он подошел к капитану и тихо проговорил:
— Я должен тебе кое-что сказать…
— Потом, чиф! — нетерпеливо отмахнулся Силис и, будто только сейчас спохватившись, поспешил в свою каюту за судовыми документами и деньгами.
Первая шлюпка, резко визжа блоками, уже села на воду и спешила отвалить от тонущего парохода. Пурэн положил свой чемодан и вещевой мешок во вторую шлюпку и остался на палубе, пока не вернулся капитан.
— Капитан… — снова проговорил он к схватил Силиса за рукав кителя, — мне кажется, что в бункере… человек.
Но Силис не слушал его. Освободив рукав, он начал торопить к спуску вторую шлюпку.
— Сам заботься о своих зайцах! Немедленно садись в шлюпку! — заорал Силис.
Пурэн посмотрел в лицо капитану, подумал, но больше ничего не сказал и спустился в шлюпку.
— Живей, живей, ребята! — распоряжался капитан. — У нас не остается времени еще лазить по бункерам, — бросил он Пурэну. — А теперь на весла! Налегайте, как полагается!
А Пурэн думал про себя: «Пароход пойдет ко дну. Если вместе с „Серафимом“ туда, на дно морское, отправился бы и капитан, мне бы не пришлось делить с ним вознаграждение за оказанную услугу. Деньги, которые пароходная компания наметила выплатить нам обоим, я получил бы один… Стоящая штучка!»
И он молчал еще несколько минут, а шлюпка отходила все дальше от тонущего парохода. Когда Пурэну стало ясно, что «Серафим» продержится над водой самое большее минут десять, он посмотрел в глаза капитану и сказал:
— В бункере остался твой сын, Силис…
Лицо капитана посерело. Он схватил Пурэна за плечи и рванул к себе, его пальцы впились в тело механика.
— Альбин? — не своим голосом закричал он и снова затряс механика. — Почему ты не сказал мне раньше? Почему сел в шлюпку? Пурэн… ты бредишь, не так ли?
Ответом ему был тупой взгляд Пурэна.
Внезапно капитан опомнился, отпустил механика и вскочил:
— На весла, ребята! Назад! К пароходу! Живей, ребята, не щадите сил!
Но ни одно весло, повисшее в воздухе во время разговора механика с капитаном, не опустилось в воду. Мрачный ропот людей был ответом на приказ.
— Нельзя! Пароход сейчас пойдет ко дну. Водоворот затянет и шлюпку…
— Пошли! — стонал Силис. — Я вам приказываю! Вы обязаны подчиняться.
— Мы еще хотим жить, — проговорил столяр Меднис.
— Я прошу вас! Ведь совсем недалеко. Доставьте меня на пароход, а сами уходите от него. Там же мой сын — понимаете ли вы это?
— Нельзя, капитан, теперь слишком поздно!..
Тогда Силис уже не приказывал и не умолял. Он оттолкнул в сторону шкатулку с документами, сорвал с себя пальто и бросился в море.
Люди видели, как он доплыл до парохода и по шлюпочным канатам взобрался на палубу.
— В правом бункере, в самом низу! — вслед ему прокричал Пурэн.
Нос «Серафима» медленно уходил в воду, и так же медленно из воды поднималась корма. Старый пароход напоминал теперь молящегося индуса, припавшего лбом к земле; темные мачты, словно простертые в отчаянии руки, поднимались к небу.