Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы
Шрифт:
— Что надо? — угрюмо спросила она, не отодвигая засова.
Екаб прижался лицом к дверной щели и тихо шепнул:
— Открывайте, мамаша, это же я, Екаб…
В ночной тиши жалобно скрипнула дверь. Кошка ловко шмыгнула в дом. Теперь никому до нее не было дела, и она осталась там до утра, вместе с ночным пришельцем, который так незаметно подошел к дому.
Сейчас, когда вся семья была поднята на ноги, Екаб, присев рядом с отцом, полушепотом объяснял, почему никто не должен знать о его появлении в этих краях. Если пронюхают, ему придется плохо. В полиции есть такой список, куда занесены фамилии тех, кого разыскивают повсюду. У него и у некоторых его товарищей — выдуманные фамилии, совершенно не похожие на те, что в списке. Им надо скрываться, жить под чужими именами, хотя они не грабители, не убийцы, не жулики и вообще никаких злодеяний не совершали. Единственное их преступление состоит в том, что они хотят сделать так, чтобы всем бедным и угнетенным людям — жилось на свете легче и лучше. Именно поэтому их и преследуют, поэтому они и вынуждены скрываться. Теперь должно быть понятно, почему Екаб Тирелис не мог днем прийти в усадьбу Калнакродзиниеков и навестить своих родных.
— Я не знаю, сынок, как у вас получается, но, может быть, тебе лучше бросить это и жить так, как все живут, — несмело заикнулась мать. — Ну подумай сам, что это за жизнь? Собаке и то лучше живется. И что вы им можете сделать? У них в руках вся власть, а у вас — ничего.
— Правда на нашей стороне, мать, — улыбнулся Екаб. — Правда — оружие посильнее винтовки и пушки. Если люди, большинство людей поймут эту правду, то никакая власть, никакая сила на свете не спасут неправды. Людям надо помочь разобраться, а непонятное разъяснить. Кому-то ведь этим делом надо заниматься?
— А какая будет польза, если самого схватят и посадят в тюрьму?
— Когда всем будет хорошо, то и нам будет не плохо.
Они поспорили. За последние годы Екаб Тирелис прочел довольно много книг и многому научился. Когда он разговаривал с отцом и матерью, то старался подбирать для объяснения сложных вопросов самые простые, самые понятные слова. Но он приехал сюда не для того, чтобы агитировать и убеждать своих стариков, — сама жизнь убеждала их в его правоте. У Екаба в маленьком чемоданчике лежал почти новый матросский костюмчик для мальчика лет шести. Это был подарок сыну ко дню рождения. Целых пять лет он не видел его: три года просидел в тюрьме, один год был в отъезде, а теперь жил и работал под чужим именем. За все это время Екаб не написал ни одного письма родным и близким, не бывал у знакомых. Когда его арестовали, маленького Андриса взяли к себе родители Екаба.
А как ему хотелось увидеть своего малыша! Надо ли об этом рассказывать… Теперь он был здесь. Андрис спал в старой деревянной кроватке в углу комнаты, где когда-то спал и маленький Екаб. Он стоял с огарком свечи в руке и с волнением всматривался в личико спящего ребенка. Маленькие поцарапанные кулачки Андриса были прижаты к груди, а щечки со следами весеннего загара казались почти коричневыми. Свет потревожил мирный сон малыша, и мальчик нехотя повернулся на бок. Екаб поправил одеяло и, легонько дотронувшись до лба сынишки согнутым пальцем, отошел от кроватки. Им овладело какое-то непривычное чувство — не то грустное, не то радостное. Он сидел в сторонке и молчал. Никто не тревожил его дум. На припечке сонно мурлыкала кошка.
Когда утром Андрис проснулся, бабушка помогла ему умыться, затем налила в кружку парного молока, а на ломоть ржаного хлеба, намазанного маслом, положила много творогу, как в большие праздники.
— Андрис, ты знаешь, какой сегодня день? — спросила бабушка. Когда мальчик не придумал, что ответить, она снова спросила. — Куда зайчик делает скачок, когда ему исполнится шестой годок?
Теперь Андрис понял.
— В седьмой годок! — воскликнул малыш и соскочил со стула. Наконец-то настал день его рождения! Ведь бабушка все время говорила, что в день рождения он обязательно получит подарок. В прошлом году она для него связала новые красивые чулочки с такими яркими полосками, каких ни у кого не было. А дедушка сделал сам и подарил ему замечательную дудочку. И если бабушка напомнила, что сегодня день его рождения, значит снова припасли что-то интересное. Но Андрис стеснялся спрашивать и старался скрыть нетерпение и любопытство; только когда бабушка пошла в угол комнаты, он с волнением поглядел ей вслед.
— Иди, иди сюда, сынок. Тут тебе гостинец привезли ко дню рождения. Надень-ка, посмотрим, какой ты в нем будешь.
От радости бурно забилось маленькое сердце, щеки покраснели, глаза заблестели. Возбужденный Андрис влез в штанишки, терпеливо ожидая, пока бабушка застегнет матроску. Потом он надел белые носочки и черные туфельки. Когда все было готово, в карманчик матроски положили свисток.
— Полюбуйтесь, какой большой парень!
Больше всего Андрису понравились длинные штанишки, хотя и все остальное было красиво. Никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя таким значительным и большим, как теперь. Он, наверное, и на самом деле скоро будет большим парнем.
— Бабушка, а где ты это взяла?
— Пока ты спал, к нам приходил один хороший дядя. Вот он и привез. А ты знаешь, кто это тебе прислал?
— Папа!
Бабушка вздохнула и, отвернувшись, украдкой вытерла слезу.
— Да, Андрис, это твой папа прислал. Своему сыночку прислал ко дню рождения. Видишь, какой у тебя хороший отец!
— А почему он сам не приехал?
— Он не мог приехать, сынок. Ему надо быть… в другом месте.
— А дядя тоже уехал?
— Дядя ушел по делам. Но он еще придет, и тогда ты попросишь его поблагодарить отца. Ну, а теперь снимай новый костюмчик — целее будет к лету. Ты только, сынок, никому не говори, что у нас был дядя с подарками.
— А почему?
— Твой отец не хочет, чтобы знали об этом.
— Тогда не скажу.
Грустно было расставаться с красивым матросским костюмчиком, но, наверное, так надо. Когда бабушка вышла, Андрис осторожно потрогал и матроску и штанишки, потом надел на голову бескозырку и даже тихонько дунул в блестящий свисток. А какие бы сделали глаза другие мальчишки и девчонки, если бы увидели Андриса во всем новом! У других ребят частенько бывает что-нибудь новое, только не у него. А теперь у Андриса такой костюм, как ни у кого, но об этом нельзя говорить. Странный у него все-таки отец…
Этот день был особенным. Посреди хозяйского двора стоял черный блестящий автомобиль — из Риги приехали гости. Сам хозяин, толстый, как пивная бочка, водил своего сына, члена окружного суда, по хозяйству и все показывал. Они осмотрели скотный двор, машинный сарай, полюбовались лошадьми и, перейдя дорогу, подошли к хибарке Тирелиса. В это время дед и бабушка были в отлучке — ушли помогать хозяйке: шуточное ли это дело — принимать таких важных господ.
— Ну, шпингалет, что ты тут один делаешь? — спросил молодой Калнакродзиниек, потрепав Андриса по щеке. — Ишь какая круглая мордашка! Наверное, хорошо живется. Смотрите-ка, что за бескозырка у этого барчука! Где ты ее взял?
— Отец прислал ко дню рождения, — вырвалось у Андриса.
— Ишь ты. — Судья покачал головой, выражая крайнее удивление.
— Значит, твой отец приехал в гости?
Отец с сыном многозначительно переглянулись.
— Нет, он не приехал. Это дядя привез… — ответил Андрис.
— Ах, дядя! Ну, а где же этот добрый дядя?
Растерявшийся Андрис молчал. Нежданные гости осмотрели комнату, заглянули в кладовку и только потом ушли.
— Надо разыскать, — тихо шепнул сын отцу. — Наверное, где-нибудь поблизости крутится. Пусть только появится…