Собрание стихотворений. В 2 томах. Том 1 и 2.

Шубинский Валерий Игоревич

(Щелыково, Костромская область)

1. Русские звезды

Русские звезды в дымнойЗавесе до исподлобьяОставляют без сердца,Легкого сердца не злобя —Легкое сердце в подвздошьеЕдет на слабой резине:Или сорвется напрочь,Иль возвратится к разине,Эдак неспешно дощелкнувДо зашумевшего горла,Где тишина речная —Сладостная – прогоркла…Чьи же твердые слезы(Зрачки равнодушно-вoстры)Смотрят черно и мимо?– ВАШИ, РУССКИЕ ЗВЕЗДЫ.

2. Вечер

Я ищу уходящий светИ

незапный его оборот,И раскалывающийся сверкПо-над лесом, раскрывшим рот.В черном озере встало дно,Корнем каменным разветвясь,Черным пламенем вея – ноНЕМИНУЕМА МРАКА ВЯЗЬ.

3. Какие здесь живут зверьки

Какие здесь живут зверьки,Свистя горошинками в горлах…Глаза их вoстры и горьки,И тлеет блеск в подглазьях голых,И треугольничком зрачки.Внизу бесстрастная возня:Чужая жизнь, касанья, тени…Кто ж молвит, волосы склоняВ двоякоплоские колени:«С собой возьми, возьми меня…»?А наверху – под край небес,Под облачный их обод ломкий,Уставлен бездыханный лесСвоей железною бахромкой.Никто не молвит. МИР ИСЧЕЗ.

4. Непогода

Страшны у деревьев зеленые лица,Когда каждый мускул на них шевелитсяИ шелест становится взрыдом.– И, кажется, я себя выдам —Раскрылась ветров разъяренная роза,И воздуха заскрипела вискоза,И светлые нити потускли,И речка наморщилась в русле…Замолкшие люди помятую кожуПрижали засохшими складками к ложу,Как будто их тяжкая силаВ природу ушла и застылаВ недвижном движенье шумящих растений,В неслышном стяженье тлеющих теней,В почти человеческом скрипе —В сосне, и в березе, и в липе…Но если услышишь сквозь хрип непогодыКакие-то странные рваные всходыКакого-то звука иного(А может быть, даже и слова),И сердце рвануться захочет к родному,Не радуйся – говорит по-иномуИной, но не дружеский идол.– И, КАЖЕТСЯ, Я СЕБЯ ВЫДАЛ —1988

The messenger

Там чье же лицо чумноеПод кущами косм небесных?Зачем в стеклеющем гноеЗаплылся несчастный бездух?И чьи там губы над миромКосятся с осклабом тайным(Над этим дрожащим, сирым,Чуть дышащим лепетаньем)?Чья сверху сыплется перхотьНа край поднебесной чаши?К чему мне, скажите, ехатьСквозь желтый аквариум чащи?И кем я, скажите, посланС надеждой – той, безвозвратной —По этим равнинам поздним,По этой земле квадратной…А купы в протертой кожеЗаглазной звякают медью…И кто только вздумал, Боже,Меня посылать за смертью?1988

Очерк грозы

Опускается, встуманяся, фортка.В-ней-за-нею, над листвой онемелой —Что корейская червивая водка,Небо с молниею иссиня-белой.Тает туча, свет косой источая.Сверк косою – и без горлышка фляга,И топочет, Бог весть что означая,На осиновых жестяночках влага.Август 1988

Д. Ю

Я привел тебя в мир, побелевший от зла,Где и сам я живу, как слепая пчела —Поздней кровью продрогших растений.В мой уступчивый танец ошибка вошла:Не нужна никому золотая смолаИз ужухнувших средостений.Тлеет снег над заклеенным смертью летком,Всё какой-то уступчатый каменный комОблетаю в исплаканном сне я.Он облит синеватым крупчатым ледком,Он сползает, медлительной мукой влеком,Прямо в дымное черево змея.Я привел тебя в мир, где и сам я не царь(А былые цари позарылись в янтарь —Впрок медовой смолы наносили),Где чем меньший творец я, тем большая тварь,Где над садом сгущается снежная хмарь,Но покуда (и если) я в силе,Не отдам тебя вьюге – уж коли привел! —Ибо крови ты царской: от истинных пчел,Неподвластных слажёному дыму.Будем жить налету, огибая шеол,Может, хватит нам кровного золота смолПережить эту вечную зиму.1988

Ожиданье

Дождь – косой полосой нефтяноюСветлеет, безгласный, за скользкой стеною,Воздух около зренья гася.Что же… кажется, ночь уже вся.Кажется вся уже пепельной, сыпкой,Мутной – сравня с заоконною рыбкой,Всю ночь пронырявшей в верхней ночи.Ну и приснула. Ну и молчи…В городе тихо. В комнате тихо.Рукою трехпалой, зыбкой от тика,Время сумрака шерстку прядет.Гостем незваным Бог не придет.1988

Последние стихи года

Скоро ль закончится этот декабрь,Этот бессердый год,Кротко пляшущий danse macabre,Кровью заливши рот?На диске подпрыгивает игла,Все уменьшается круг —Так сходит изморозь со стекла,Так линии сходят с рук.Так входит хлеб вовнутрь зерна,Так входят в лампу лучи…И не то что музыка – тишинаУже не слышна в ночи.1988

Стихи и хоры

1989–1998

I

Three times the same

1

Меркнет облик тщедушныя жизни —Вмиг кончается, как ни начнись,Златогрубыми в зрительной линзеВолосками парчовых ночниц.

2

Чуть помыслишь в пере изготовитьНасекомого шороха рой —Вмиг спирально вкружается овидьЗапятой в темно-радужный слой.

3

Не успевший довоплотиться,Треугольником ртутных лучейМир вонзается – мертвая птица —В роговые воротца очей.27–28.VII, 1989

Утро

Сжижённый луч, стекающий со лбадолгой горы Вонзается во сны.Твердь смутная (как ветошка, слаба)Вся под плотскою тяжестью луныПросела уже, звездки потая(Углится блеск лишь на одной звезде…).Кто же возьмется разом за краяИ прочь скатерку (или быть беде)?!Кто же возьмется..? Ясно, что не я —Я только здесь, а нужно быть везде(В Израиле небесном, среди тех,Кто сорным дымом вышел из земли,Кто кроткой кровью к Господу востекИз горсток обмуравленной золы,Кто – чтобы гoрам и морям помочьУзрить смятенье Божьего лица —Сгребает отработанную ночьЕдва она дотьмится до конца).(Ты знаешь всё, о Господи, отсрочь.Я сна не доглядел еще…Пицунда. IV, 1989

Стихи о незримой Неве

I

Реки незримой искониНеизносима кривизна.Одни лишь небеса одниТак же зеркальны дочерна.Но черноверхая странаНеотразимые огниОтводит прочь, отречена.На желтых лапочках фонарьПо дикому прыг-скок стеклуЗа угол, где клочная хмарьВ глухую переходит мглу.Россия мерзнет на углу,Блестя ногами, как Фамарь,Поднявши на лицо полу.