Сочинения
Шрифт:
о близости его теории познания к реализму [34], допускает значительные преувеличения. Другое дело, что Беркли поневоле всегда приходилось оперировать понятиями, поскольку иначе он не смог бы изложить свою собственную философию и воевать с современными ему передовыми естественнонаучными теориями.
5. «Здравый смысл» и критерии истины
Беркли потратил немало усилий на то, чтобы убедить церковь в полном соответствии его философии духу христианства и букве Библии, и уже в юношеских записных книжках он поставил своей целью реализовать это искомое соответствие с максимальной точностью и полнотой [35]. Искоренитель материи в решении этой задачи не преуспел, и прежде всего потому, что отрицание объективного существования материальных тел превращает бога в источник всех чувственных соблазнов, прегрешений и зла, что теологам понравиться не могло. Напрасно убеждал он, как, например, в письме С. Джонсону 25 ноября 1729 г., что его точка зрения «не хуже» ортодоксальной, согласно которой греховные искушения проистекают от богом же созданной материи. Беркли не удалось склеить религиозную догматику и философский феноменализм воедино и тем самым успокоить ревнителей христианской доктрины.
35 D. Park. Lenin and Berkeley: Origins of a Contemporary Mith. — «Studi internationali di filosofia» (Torino), 1970, N 11, p. 21. 35 The Works of George Berkeley..., vol. 1, p. 35,
И Беркли обращает нерастраченную часть своего пафоса на то, чтобы убедить читателей, что его построения суть-де воплощение «здравого смысла». Он, видите ли, отрицает не столько существование телесной субстанции, сколько философский смысл слова «субстанция» и вполне допускает употребление этого слова, или близкого ему слова «материя», в повседневной жизни. Усилия Беркли подделаться под реализм вылились в попытки обособить философскую теорию от жизненной практики: идеалист-теоретик пренебрежительно относится к последней и оставляет людям-практикам стихийно-материалистические убеждения примерно так, как взрослые оставляют детям старые, но любимые теми игрушки, хотя и убеждены в их никчемности. Но подлинный «здравый смысл», как подчеркивал Ленин, — это пусть не умудренное в философском отношении, но вполне однозначное и бескомпромиссное материадиетическое миропонимание. ««Наивный реализм» всякого здорового человека, не побывавшего в сумасшедшем доме или в науке у философов идеалистов, состоит в том, что вещи, среда, мир существуют независимо от нашего ощущения, от нашего сознания...» [36]
515
Самому Беркли приходилось все более отклоняться от «здравого смысла», когда этот последний требовал от него ответа на самые естественные вопросы: как отличать истину наших восприятий от лжи? Существуют ли объективные причинно-следственные связи и как возможно их познание? Отвечая на них и стараясь при этом не нанести ущерба своей доктрине, Беркли был вынужден возводить над субъективно-идеалистическим сенсуализмом надстройку в виде теологического псевдорационализма, и это происходит задолго до «Сейриса...». Если «философская система Беркли была изначально задумана как модернистский вестибюль, ведущий в храм божий» [37], то ему пришлось несколько раз убеждаться в непродуманности своего строительного замысла.
36 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, с. 65.
37 Б. Э. Быховский. Джордж Беркли. М., 1970, с. 107.
Необходимость ответить на вопрос о том, каким образом люди в состоянии отличать ощущения реальных вещей и процессов от иллюзий, сновидений и бредовых состояний, обрекла Беркли на блуждания между четырьмя критериями истинности.
Первый из них, прибегнуть к которому для крайнего сенсуалиста было бы вполне естественно, сводится к указанию на яркость (соответственно тусклость) ощущений. Но градации яркости крайне субъективны, граница между яркими и тусклыми ощущениями неустойчива и крайне относительна, а минимальная степень яркости, которая была бы достаточной для признания. реального существования, в принципе неопределенна. Обнаружил свою несостоятельность и второй критерий истинности, состоящий в одновременности приблизительно одинаковых восприятий у нескольких людей: ведь в вопросах истины апелляции к коллективному восприятию оказывались ложными уже не раз, достаточно сослаться на вопрос о подвижности Земли. Сам же Беркли в «Опыте новой теории зрения» ссылался, между прочим, на то, что восприятия у людей далеко не тождественны, а потому из их суммирования критерий истинности получить невозможно.
516
Обратился Беркли и к помощи критерия преимущественной согласованности ощущений. Но и он не принес никакой уверенности, потому что взаимосогласованной может быть и ложная картина мира, вроде, скажем, геоцентрической системы мироздания Птолемея. Ленин замечает, что ведь и католицизм в результате его развития на протяжении многих столетий и усилий многих поколений схоластических философов «гармонизован, согласован» [38]. Наконец, Беркли прибегает к помощи четвертого критерия, который дополняет собой предыдущий критерий, и считает истинной не всякую внутренне взаимосогласованную систему знаний, но только такую, которая более проста, обозрима и удобна для усвоения. Так намечается если еще не будущий неопозитивистский «принцип когерентности, взаимосогласованности», то во всяком случае ма-хистский «принцип экономии мышления», который вследствие присущего ему субъективизма имеет очень мало общего с действительно важным для науки принципом информационного «уплотнения» и «экономизации» знания. На существование двух совершенно различных «экономии» познающего мышления — субъективистской и объективно оправданной — указал в «Материализме и эмпириокритицизме» Ленин. Но только к субъективистской «экономии» апеллировал Беркли.
Последнее видно из рассуждений британского идеалиста о том, что людям будет проще и легче жить, если они поймут, что его, Беркли, философская система освобождает их от «неэкономного» удвоения действительности на субъективный и материально-объективный мир. Но поиски «простоты» картины мира любой ценой ведут к такому же произволу в познании, как и непременное предпочтение такой картины, которая, наоборот, выглядела бы наиболее сложной. Разве не стала упомянутая птолемеева система мира ко времени Коперника чрезвычайно запутанной и сложной, когда она обросла всевозможными дифферентами и эпициклами. «Мышление человека, — писал Ленин, — тогда «экономно», когда оно правильно отражает объективную истину, и критерием этой правильности служит практика, эксперимент, индустрия» [39]. В наши дни критерий простоты действует как подчиненный критерий выбора теорий по параметрам их структуры, субстрата и
38 См. В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 18, с. 126.
39 Там же, с. 176.
517
т. д. [40] Поскольку Беркли в вопросе об «экономности» познания шел противоположным материалистическому субъективистским путем, в поисках выхода из тупика ему оставалось обратиться к якорю спасения идеалистов — божественному откровению. Кроме сомнительных «истин» Священного писания, таким путем ничего приобрести не удается, и на сцене остаются, на этот раз уже в различных комбинациях, указанные выше четыре критерия. Но все более обнаруживается, что в философской системе Беркли критерия истинности вообще быть не может.
6. Проблема причинности и естествознание
Столь же полное фиаско терпит его философия и в проблеме причинности. Разумеется, по Беркли, ощущение или, иными словами, «идея не может быть причиной другой» идеи [41]. Беркли решительно отрицает и существование объективных каузальных связей: коль скоро нет материального мира, материальных причинно-следственных связей также не может быть. Как на единственную причину наших ощущений и того определенного порядка, в котором они выступают, Беркли указывает на божью волю. Это спиритуалистско-волюнтаристская концепция причинности почти в августинианском варианте. Согласно этой концепции, то, что называют физическими причинами, есть лишь предположение, шаткая гипотеза, домысел ученых, самообман. Но Беркли допускает и такую трактовку: каузальные законы природы — это тот порядок, в котором высшая духовная сила порождает в нас ощущения. Перед нами как бы вариация на тему предустановленной гармонии или окказионалистского «божественного мироправления». Но люди могут в любой момент ожидать нарушения этой гармонии: ведь «пути господни неисповедимы...»
В эти ретроградные рассуждения будущего епископа вдруг врывается удивительно современный мотив: у Беркли вырисовывается учение о правомерности двух различных, но одновременно действующих рядов каузальной интерпретации; один из них опирается на уже известное нам представление о божьей воле [42], а другой, не претендую-
40 См. Е. Е. Ледников. Проблема конструктов в анализе научных теории. Киев, 1969.
41 Наст. изд., с. 106.
42 Си. тан же.
518
щий на истину, но удобный и соединенный с великой пользой для наук [43], подчиняет все процессы и явления физический причинно-следственным законам. Принцип наиболее простой взаимосогласованности «идей» действует в обоих рядах, но в первом из них как критерий истинности, а во втором — как правило полезности в смысле достаточно вероятной предсказуемости будущих ощущений субъекта. Мы словно слышим голос кого-то из лидеров неопозитивистского «Венского кружка»!