Сочинения
Шрифт:
Онтология «Сейриса...» излагается в столь обтекаемых формулировках, что при беглом чтении специфика учения Беркли и его отличие от воззрений других философов сглаживается, а среди этих других философов, которых Беркли, набрасывая свой очерк истории философии, упоминает как своих союзников, мы встретим мыслителей самого различного склада — Пифагора и Эмпедокла, Платона и Аристотеля, Плотина и Кедворта, и к этому перечню он добавляет ссылки на египетскую и халдейскую мифологию. Проблема лечебных свойств дегтярной настойки, послужившая поводом к написанию этого пространного опуса, приводит к вопросам онтологии через посредство категории причинности.
В «Сейрисе...» Беркли пишет, что мышление и разум — «единственные подлинные руководители на пути к истине» [57]. Но
55 Наст. изд., 10.
56 The Works of George Berkeley..., vol.4, p. 75,
57 Наст. изд., с 447.
523
рейцев, погружен в его прежний феноменализм как его подчиненный фрагмент, так как разум, о котором только что шла речь, — это либо конвенциональная надстройка над субъективно-идеалистическим сенсуализмом (в естествознании), либо враждебный науке мистический «высший разум» (в религиозной философии). Во всем главном Беркли остался верен себе.
Несколько замечаний об этическом учении Беркли. Оно не составляет разработанной системы, хотя автор пытается придать ему вид рационального построения, но интересно тем, что содержит в себе любопытные соображения по поводу эмоциональных моментов в использовании языка и различение между количественной и качественной оценками удовольствий.
Много места в этике Беркли занимает критическая сторона вопроса, атаки на просветительские учения Шефтсбери и Мандевиля. Беркли старается придать своей критике видимость убедительности, ссылается на некие факты, сопоставляет, умозаключает. Но все это софистика. Ему нет дела до того, что Шефтсбери и Мандевиль как моралисты были различными, отчасти даже противоположными друг другу мыслителями. Шефтсбери апеллировал к взаимной благожелательности людей, будто бы изначально укорененной в их природе богом и чуждой каким бы то ни было эгоистическим расчетам. Но для Беркли Шефтсбери — опасный вольнодумец: ведь он считал, что само по себе нравственное чувство независимо от религиозной веры. Мандевиль в своей знаменитой «Басне о пчелах...» (издания: 1705, 1714, 1723) противопоставил альтруизму Шефтсбери эгоизм, выгоду, корыстный интерес как коренные движущие силы человеческого поведения. Мандевиль опирался на учение Гоббса о человеческой природе, а как раз оно было объектом острой критики со стороны Шефтсбери. Шефтсбери почти не отличается от Мандевиля во мнениях клойнского епископа: уже малейшее свободомыслие кажется Беркли источником гедонизма, а потому и аморализма. В четвертой и пятой «Максимах о патриотизме» (1750) Беркли договаривается до того, что отождествляет неверующих с изменниками отечеству [58].
58 The Works of George Berkeley..., vol. 6, p. 253,
524
Положительная часть этики Беркли перекликается с писаниями философствовавшего англиканского епископа Батлера (Butler), она подчинена христианскому вероучению и не заслуживает подробного анализа. В концовке «Трактата...» мы находим обычную христианскую апологию зла как проистекающей от человеческой воли неизбежной частной детали всеобщего божественного мироустройства. По законам контраста зло не ставит под сомнение божью благость, но, наоборот, как бы подчеркивает ее своим наличием, так что sub specie totius mundi и зло есть благо. Нечто подобное Беркли высказал и по поводу отношения безобразного к прекрасному в эстетике. Таким образом Беркли пытается обосновать полезность зла, что и дало возможность автору недавней монографии об этике Беркли охарактеризовать ее как теологический утилитаризм [59]. Но это псевдоутилитаризм, подобно тому как рационализм позднего Беркли — это псевдорационализм.
Вне всякого сомнения, Беркли был выдающимся классиком идеализма, и в этом качестве его оценил Ленин. Он указал, что философ XVIII в. по сути дела сформулировал все основные доводы, которые могут быть направлены субъективными идеалистами против материализма. А судьбы этих доводов в последующей истории философии показали, что одержать победы им не дано. Это касается и той непосредственной задачи, которую поставил перед собой сам Беркли: победить атеизм. На склоне лет ему не оставалось ничего другого, как повторить свои слова, высказанные им в начале его философской карьеры: «Конечно, атеистов, которые не придерживаются никакой религии, делается все больше...» [60]
59 Р. /. Olscamp. The Moral Philosophy of George Berkeley. Den Haag, 1970.
60 The Works of George Berkeley..., vol. 1, p. 253,
Критическое изучение сочинений Беркли философами-марксистами помогает опровержению его многочисленных эпигонов, писания которых составляют заметную часть современной нам буржуазной философии. Следует иметь в виду, что Беркли оказал огромное влияние на Юма, во многом смотревшего на теоретическое наследие Локка глазами своего предшественника и решавшего проблемы качеств, субстанции и познавательных абстракций с пол-
525
ным использованием созданных Беркли шаблонов. Действительное господство берклианства в буржуазной философии пришло не сразу, а спустя полтора века. Но позитивизм XIX в. уже при своем зарождении в равной мере вел свою родословную как от Юма, так и от Беркли. А основоположники «второго» позитивизма, как указывал Ленин, пошли вспять, «в обратную сторону, к Юму и к Беркли» [61], и если махистский тезис о «нейтральности» опыта происходил скорее от Юма, то понятие «непосредственности» чувственных данных было вполне берклианским. Тем более это должно быть сказано о махистских критериях истинности и почти о всех позитивистских рассуждениях о причинности.
А в некоторых вопросах, как мы видели, Беркли протянул руку и представителям «третьего» позитивизма. Он оказался проницательнее эмпириокритиков, поняв несостоятельность уэкоиндуктивного истолкования математики и естествознания. и напрасно неопозитивисты XX в. (а также неореалисты) тщатся замести следы своего берклианского происхождения. «Венский кружок» и его британские партнеры постеснялись принять в откровенном виде религиозную сторону учения Беркли, поэтому один из исследователей этой философии лаконично обозначил ее суть как «Беркли без бога» [62], но впоследствии неопозитивисты и религиозные философы все же нашли общий язык. С самого начала основатели неопозитивизма повторили доводы Беркли, что объекты науки так или иначе конденсируются из ощущений, наука лишь упорядочивает их удобным для нас образом, найти объективный критерий истины невозможно, а пытаться обнаружить и «ухватить» объективную реальность «за» ощущениями — безнадежное дело. Уже давно показано, что неопозитивистский принцип верификации имел прародителем берклианское «esse est percipi». Несомненен приоритет Беркли и в таких «изобретениях», широко использованных неопозитивистами, как конвенционализм и «экономия мышления». Заявление Гиласа в «Трех разговорах...» «я по природе ленив, а это (принципы берклианской гносеологии. — И. Н.) могло бы сильно сократить путь познания» [63] вполне уместно поставить эпиграфом у каждого неопозитивистского сочинения: умственная «лень» современного субъективного идеализма несет на себе печать берклианства.
61 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, с. 379.
62 G. J. Warnock. Berkeley, p. 236.
63 Наст. изд., с. 322.
526
Беркли дорог реакционерам XX в. как защитник религии и непримиримый противник материализма. «...Почему ныне мы должны заниматься Беркли? — вопрошает один из них. — ...Интеллектуальное общество Беркли для нас целебно (salutary), и тем более потому, что мы субстанциально принадлежим к тому же самому историческому кругу, а враги Беркли — это и наши враги» [64]. Сказано вполне откровенно!
Прогрессивные мыслители XX в. относятся к Беркли враждебно в силу указанных выше качеств его философии. и потому, например, воинствующий американский материалист Р. В. Селларс (1880—1973) написал памфлет «Рука, протянутая Гиласу» (1968), в котором он решительно разбивает современных продолжателей субъективного идеализма, за который так рьяно ратовал Филонус из «Трех разговоров...» [65].
64 G. Ardley. Berkeley's Renovation of Philosophy, p. VI.
65 Си. рецензию Б. Э. Быховского на эту работу Р. В. Селларса («Философские науки», 1970, № 6, с. 102).