Социологический ежегодник 2012
Шрифт:
Большего уровня обобщения полученной информации позволяет получить факторный анализ базы данных. Обработка данных с помощью факторного анализа проводилась методом главных компонентов с косоугольным вращением. В результате факторизации было выделено три наиболее значимых фактора. Напомним, что величина факторной нагрузки соответствует проекции вектора поступка на ось фактора, а знак факторной нагрузки не несет оценочной нагрузки, а показывает, к какому из полюсов фактора (левому или правому) относится данный пункт опросника.
Первый фактор объясняет 47% общей дисперсии.
На одном полюсе оказались следующие поступки:
Противоположный полюс фактора содержит пункты:
Второй фактор объясняет 26% общей дисперсии и включает следующие поступки на одном полюсе фактора:
Противоположный полюс фактора включал следующие пункты опросника:
Второй фактор был интерпретирован как Эмансипированность<-> Строгое смирение и покорность. Основанием для такой интерпретации послужили как выделение смыслового инварианта пунктов, входящих в фактор, так и то обстоятельство, что наиболее полярными по этому фактору оказались ролевые позиции девушка из гламурного журнала для верующих и неверующих, с одной стороны, и глубоко верующая девушка для верующих и неверующих – с другой.
Третий униполярный (однополюсный) фактор объясняет 9% общей дисперсии и включает следующие пункты опросника:
Третий фактор был назван нами религиозностью. Именно этот фактор разделил большинство одноименных ролей у верующих и неверующих респонденток. У неверующих в поле религиозности попала глубоко верующая девушка, а также незначительный положительный балл у негативного образа девушки, на которую я не хотела бы быть похожей. У верующих в поле нерелигиозности оказались все негативные для этой группы образы, при том что образ девушки, на которую я не хотела бы быть похожей, получил максимально негативный балл. Для верующих индивидуальный идеал оказался максимально близким к образу глубоко верующей девушки, в то время как мой идеал неверующих респонденток лежит в области «неверия». Можно сказать, что для верующих респонденток этот фактор является оценочным, в то время как для неверующих скорее сценарным, где путь веры – один из возможных вариантов выбора индивидуального жизненного сценария.
Результаты исследования показали, что представления о том, что можно и должно делать современной девушке в обществе, отличаются у верующих и неверующих опрошенных. Однако задавая по-разному оценочно окрашенную систему координат, верующие и неверующие респондентки располагают позицию я сама не на полюсах, а где-то в более нейтральных (серединных) областях этой системы. Иными словами, собственные позиции верующих и неверующих девушек оказываются достаточно близкими. Так, в суждениях тех, кто называет себя верующими, явно прослеживаются эмансипационные тенденции, в их ответах можно услышать высказывания о равноправии в семье, о допустимости развода, если ушла любовь.
Неверующие девушки стремятся к большей социальной и семейной независимости, но при этом в большинстве своем не забывают об общечеловеческих ценностях, которые оформились и развились в христианской морали. Верующие девушки, будучи включенными в светское общество, усваивают транслируемые им ценности эмансипации. Именно поэтому в данном исследовании не было выявлено резких различий. У респонденток оказались сходные позиции по вопросам семьи и воспитания детей. Главное отличие двух выборок состоит в вопросах жесткого следования традициям и обычаям православного христианства.
Тем не менее имеется принципиальное различие в позиции верующих и неверующих девушек, что наиболее ярко проявилось при сопоставлении одноименных ролевых позиций двух выборок, где наибольшие расстояния в оценке двух групп дали именно образы индивидуального идеала, идеала с точки зрения общества и антиидеала (девушки, на которую я никак не хотела бы походить), в то время как различия социально-типажных образов были значительно меньшими. Именно различия в идеалах в наибольшей степени определяют несходство верующих и неверующих, а не их поведение в социуме.
1. Айвазова С. Русские женщины в лабиринте равноправия. (Очерки политической теории и истории: Документальные материалы). – М.: РИК Русанова, 1998. – 408 с.
2. Антология гендерной теории / Под ред. Е.И. Гаповой, А.Р. Усмановой. – Минск: Пропилеи, 2000. – 384 с.
3. Братусь Б.С. Двойное бытие души и возможность христианской психологии // Вопросы психологии. – М., 1998 – № 4. – С. 71–78.
4. Василюк Ф.Е. Переживание и молитва: Опыт общепсихологического исследования. – М.: Смысл, 2005. – 191 с.
5. Введение в гендерные исследования / Под ред. И.В. Костиковой. – М.: Аспект Пресс, 2005. – 255 с.
6. Зинченко В.П. Размышления о духе и духовном развитии // Психология искусства: В 3 т. – Самара, 2002. – Т. 1. – С. 3–34.
7. Знаков В.В. Духовность человека в зеркале психологического знания и религиозной веры // Вопросы психологии. – М., 1998. – № 3. – С. 104–114.
8. Знаков В.В. Категория правды и лжи в русской духовной традиции и современной психологии понимания // Вопросы психологии. – М., 1994. – № 2. – С. 55–64.
9. Инина Н.В. Вера как общепсихологический феномен сознания человека // Вестник Московского университета. Сер. 14: Психология. – М., 2011. – № 1. – С. 25–38.
10. Келли Дж. Теория личности: Психология личных конструктов. – СПб.: Речь, 2000. – 249 с.
11. Клименкова Т. Женщина как феномен культуры: Взгляд из России. – М.: Преображение, 1996. – 201 с.
12. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.: Политиздат, 1975. – 304 с.