Сохраняя веру
Шрифт:
— Приятно познакомиться, — сказал он, протягивая мне руку.
— И мне тоже. — Я изучала его улыбку с ямочками, пытаясь понять, где я видела ее раньше.
— И с тобой тоже… Джоуи? — Он в замешательстве нахмурил брови.
— На самом деле Джоэлль, — вмешалась я. — Но все зовут ее Джоуи.
Джоуи скрестила руки на груди и выпятила нижнюю губу.
— Все, кроме злых старых монахинь в школе… и бабушки.
— По-моему, имя Джоуи тебе подходит, — Джейкоб ухмыльнулся. — Простите, что прерываю ваш визит.
— О нет, все в порядке. Мы как раз собирались уходить. Еще раз большое спасибо,
— Я же сказала, мне было очень приятно. Увидимся завтра в то же время, Джоуи.
— Я обещаю, что закончу твою картинку.
— Ты теперь нянчишься с детьми? — спросил ее сын, приподняв бровь.
— Да. Фейт только сегодня начала новую работу и…
— О, и где?
— «Развитие программных технологий».
Его глаза расширились.
— Да неужели? Так ты должно быть…
— Джейкоб, садись. Мы с Джоуи приготовили вкусные картофельные кныши, — перебила Сильвия, подталкивая его к столу.
— Ладно, хорошо. К чему такая спешка? — спросил он. — Я как раз хотел узнать у Фейт…
— Тссс… хватит болтать. Пришло время поесть.
Я немного смутилась из-за ее странного поведения, предполагая, что, возможно, Сильвия просто хотела побыть один на один со своим сыном.
— Было очень приятно познакомиться, и мы увидимся завтра, Сильвия.
— Да, да, конечно! — Она проводила нас до двери вместе с сыном, который выглядел не менее озадаченным ее странным поведением.
***
— Эй, я думала, у тебя сегодня занятия допоздна? — спросила я Коула, который полумертвый лежал на диване и смотрел телевизор.
Джоуи подбежала к нему, осыпая поцелуями.
— О да, у меня разболелась голова, и я решил пропустить занятие.
Я коротко кивнула ему и раздраженно фыркнула. Забавно, что он мог прогуливать занятия только из-за головной боли, но не из-за чрезвычайных обстоятельств, связанных с его дочерью.
— Что? — рявкнул он, уловив мое разочарование.
— Ничего. — Я отмахнулась, не в настроении спорить с ним в присутствии Джоуи.
— Джоуи, я приготовлю твои пузырьки в ванне, так что иди и захвати свою пижаму.
Она спрыгнула с дивана и погладила Коула по голове.
— Папочка, не забудь… завтра идем собирать сладости.
Вот дерьмо. Как я могла забыть? Джоуи вела обратный отсчет последние шесть недель. Ее костюм был в доме моей матери, что означало… Тьфу!
Когда Джоуи ускакала в свою спальню, я, наконец, обратила свое внимание на Коула.
— Завтра мне очень понадобится твоя помощь, чтобы собрать ее на Хэллоуин.
— Хорошо, и с чем тебе понадобится помощь? — Его слова сочились сарказмом.
— Нужно, чтобы ты забрал ее костюм из дома моей матери, когда закончишь завтра занятия.
— Ох, Дини! К черту все это! — крикнул он.
— Прости, что? — крикнула я в ответ.
— Твоя чертова мать ненавидит меня до глубины души. Она всегда что-то бормочет себе под нос, когда я рядом. Мне не хочется идти к ней домой и подвергаться этому.
— О, возьми себя в руки и разберись с этим, Коул! Ты подвергаешь себя этому ради своей дочери! Я бы сама забрала, но у меня работа… и, кстати, сегодня у меня все прошло хорошо, раз ты даже не потрудился спросить.
— А когда мне было спрашивать? Ты влетела сюда с таким настроем, спрашивая,
— Мамочка, почему вы с папочкой ссоритесь? — Джоуи вышла из своей комнаты и улыбка, с которой она щеголяла всего несколько минут назад, теперь сменилась хмурым взглядом.
— Мы не ссоримся, милая. — Коул снова переключил свое внимание на телевизор, получив от меня последний разочарованный взгляд.
— Давай-ка сделаем твои пузыри. — Я взяла ее за руку и повела в ванную, пытаясь снять напряжение.
Приняв ванну, перекусив перед сном и прочитав Джоуи с полдюжины книг, прежде чем она уснула, я сама была готова лечь спать. Это был долгий день, и мне просто хотелось оставить его позади. И это было именно то, что я планировала сделать, пока не вошла в кухню и нашла раковину, полную грязной посуды, которую оставил Коул. Я приказала себе просто не обращать на неё внимания и оставить все, как есть, или подождать, пока он выйдет из душа и заставить его сделать это. Но что, если он этого не сделает? Какой бы неорганизованной я ни была, мое ОКР действовало на определенные вещи. И грязная посуда в раковине была одной из них. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я попыталась избавиться от раздражения, схватила губку и принялась за мытье посуды.
— О, я бы сам сделал. — Коул появился на кухне с капающей с волос водой и полотенцем, обернутым вокруг талии. Он протянул руку, чтобы схватить свой звонящий телефон с прилавка, пока я слишком усердно вытерла последнюю тарелку и швырнула ее в шкаф. Мое раздражение возросло еще больше, когда я услышала обрывки его разговора, пока он возвращался в ванную. — Да… Увидимся через несколько минут. — Его голос затих.
Я ворвалась в спальню, захлопнув за собой дверь. Какого хрена? Это была третья ночь подряд, когда он вечером выходил из дома. Имею ли я вообще право злиться? Я даже не уверена в статусе наших отношений. Может быть, для него мы были просто соседями по комнате, которые занимались сексом? Может, только я думала, что между нами нечто большее? Но это все еще не оправдывало тот факт, что за последнюю неделю своего пребывания здесь он не сделал абсолютно ничего, чтобы помочь, в том числе и с Джоуи. И вот я здесь, убираю за его ленивой задницей, забочусь о Джоуи перед сном и являюсь ответственным человеком, который каждый день ходит на работу. В то время как он все еще ходит на вечеринки, как будто ему только что исполнился двадцать один год, да еще и ворчит, не желая выполнять мою просьбу касательно его дочери. Так что у меня есть право злиться.
Я села на кровать и начала снимать рабочую одежду, схватила футболку с комода и прикрылась, когда Коул вошел в спальню.
Он ухмыльнулся и покачал головой.
— Не то чтобы я раньше не видел тебя голой.
Я полностью проигнорировала его и порылась в ящике комода в поисках спортивных штанов.
— Ладно, ты будешь молчать вечно или расскажешь, почему бесишься?
Почему? Почему он задал мне этот вопрос, стоя всего в нескольких дюймах от меня в одних боксерах, с наполняющим воздух запахом геля для душа, который я считала таким неотразимым, и его твердой, как камень, грудью на уровне глаз?