Сокровища Аттилы
Шрифт:
Он знал то, о чем не подозревал ни этот простодушный дикарь, ни даже умный Аммиан Марцеллин, описавший жизнь гуннов, ни другие, кто интересовался жизнью варварских народов. Пожалуй, первым на всем круге земли он понял, что является свидетелем громадного по последствиям события: перехода прав наследования — как имущества, так и власти — от племянников к родным детям [71].
Обычаи подвержены переменам. Юргут рассказывал Диору, что ныне сыновья более преданы отцам, чем племянники дядьям, и в доказательство поведал, как нынешний
— Подобных случаев очень много. Все, кто богат и знатен, опасаются за свою участь и хотят иметь своих сыновей. Теперь начали понимать: кровь родных детей ближе крови племянников, — заключил старый гунн, не подозревая, сколько грозных для судеб народов перемен таится в его наблюдении.
Почет, богатство, власть суть неразделимы. Добиваясь одного, достигают и другого. И они порождают зависть и соперничество. Но где и когда зависть сопрягалась с благородством, а соперничество со святостью? Родные дети ближе по крови. Но ничего не дается без борьбы. Возможно, что Абе—Ак, лишившись сыновей, понимал, что и его может ждать участь Баламбера, и, кроме упрочения союза с гуннами, хотел иметь и надежную защиту в лице приемного сына. А есть ли дети у Ругилы?
Если есть, значит, и в ставке Ругилы на реке Тиссе назревают схожие события. В то время смутная догадка мелькнула у Диора, и он спросил, как погибли сыновья Абе—Ака.
— Странной смертью погибли, — отозвался Кривозубый. — Всем троим стрелы попали в спину, хотя враги были впереди. Наш прорицатель говорил, что стреляли свои. Но кто — назвать не успел. Алатей обвинил его в желании посеять рознь среди сарматов и сломал ему хребет.
— Обращался Абе—Ак к Верховному жрецу?
Воин, помолчав, буркнул:
— Да. Тот сказал, что судьба отдельного человека и даже народов — ничто.
Последние слова воина поразили Диора. Он и сам часто приходил к подобной мысли, как ни хотелось бы увериться в обратном. Было в этой мысли нечто такое, чего ум юноши не мог постичь ни логикой, ни прозрениями. Проникая в суть явлений и событий, он непременно наталкивался на один и тот же вопрос: что есть жизнь? Это или груда беспорядочно сменяющих друг друга состояний и случайностей или же это последовательно наращиваемые итоги какого–то непостижимого умом замысла?
О Верховном жреце сарматов Диор уже знал достаточно. Говорили о нем с величайшим почтением и таинственностью, обращались к нему лишь в самых крайних случаях как к посреднику между богами и людьми и просто как к человеку, отличающемуся необыкновенной мудростью, говорили, что Верховный жрец бессмертен, знает великие тайны, провидит будущее. Для племени он еще является хранителем священных преданий. Жил Верховный жрец отшельником в лесу, что за холмом.
Глава 5
ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ
1
Написав
«Флавию Феодосию, цезарю и непобедимейшему принцепсу вождь племени фарнаков Абе—Ак желает счастья!
Говорю: с прискорбием и гневом узнали мы, что в городе Маргусе, принадлежащем твоему попечению, имеется много рабов, наших единоплеменников.
Как мы, свободные сарматы, ставящие превыше всего честь и достоинство, могли терпеть подобное?
Видеть наших сородичей в беде, когда наша верховная богиня Табити требует заботиться о благоденствии каждого соплеменника, и не помочь им — означает навлечь на племя сарматов неисчислимые беды, лишившись покровительства славной делами Табити. Есть ли что–либо позорнее, чем идти против воли Неба?
Мы предлагали твоему наместнику выкуп за наших соплеменников, но он отверг его, заявив, что не дело прокураторов вмешиваться в частную жизнь владельцев рабов, а тем более идти против римских законов.
Мы — гордые люди. Мы поклоняемся Мечу. Вызволить из беды близкого — есть наше право и достоинство. Поэтому мы взяли Маргус и восстановили справедливость, указанную нам Табити.
Рассуди же, Флавий Феодосий, и не таи обиду!»
После прочтения письма Абе—Ак высказал соображение, свидетельствующее о его дальновидности.
— Византийцы богаты и хитры! — заявил он. — Они боятся нашего союза с гуннами и сделают вид, что простили, но при удобном случае отомстят. Каким же образом? Постараются подкупить кого–нибудь, чтобы между нами возникла вражда. Беда в том, что об этом не сразу узнаешь. Особенно охоч до подобных дел магистр Руфин, хитрый как лис.
— Ты прав, — согласился Диор. — В твоем племени найдутся предатели.
Находившийся в шатре Алатей лишь мрачно сверкнул на Диора глазами, проворчал:
— Скорей они подкупят кого–либо из гуннов. Им это сделать легче и дешевле.
— А племянника подкупить легче и дешевле, чем сына, — с невинным видом подхватил Диор. — Есть ли у Ругилы сыновья?
— Были двое. Оба убиты стрелами в спину.
Вмешался Алатей, объявив, что это сделали убийцы, посланные Витирихом, стреляли из засады во время охоты.
От Диора не ускользнуло, с каким настороженным вниманием Абе—Ак отнесся к словам своего племянника и с какой подозрительностью спросил, откуда Алатею это известно.
— От купцов. Встретил караван, когда возвращался в становище от бургундов, — помедлив и закрыв глаза, ответил Алатей.