Сокровища дьявола
Шрифт:
– Так я домой пойду, семья уж заждалась, – отказался Матвей.
– Э, нет, Спиридонов, поедешь с нами, кое-что уточнить надо, – возразил Камаев.
– Надо, так надо… – удручённо согласился Матвей, чувствуя свой голодный желудок – «сосал», требуя своё.
В отделении Заморский, прежде чем пойти к себе, обратился к Камаеву:
– Давай, разберись со Спиридоновым и ко мне заглянешь.
– Пошли в кабинет, – мотнул головой следователь Матвею. – Ружьё и котомку, и если имеется нож, оставь у дежурного, ремень со штанов тоже сними.
– А ремень-то зачем?
– Так, на всякий случай.
Матвей так и поступил.
Зашли в кабинет.
– Ну, рассказывай, как на самом деле было?
Матвей вскинул глаза:
– Что значит на самом деле? Я ж рассказывал, что и как.
– Да нет, гражданин Спиридонов, не всё ты нам разложил.
– Что ещё рассказывать. Вы чего хотите от меня, товарищ лейтенант?
– Какой я тебе товарищ, теперь твои товарищи те, что на тюремных нарах.
– Вы что мелите, чего голову мне морочите?! – возмутился Матвей.
– Это ты нам голову морочишь, хочешь следствие в сторону увести. Не получится, тут всё как на ладони! Бери бумагу, ручку и пиши, как и при каких обстоятельствах убил Буряка.
– Да вы что городите?!! – вскипел Матвей. – Никого я не убивал!! Дался мне ваш Буряк, век его не видел бы!
– Теперь уж точно не увидишь. Завалил мужика, и нет его, а мотивы-то остались, и все обстоятельства против тебя. Пиши, говорю! – прикрикнул Камаев.
Матвей сидел ошарашенный, голова загудела, словно по ней ударили чем-то тяжёлым, а следователь продолжал:
– Всем известна твоя неприязнь к Буряку, весь посёлок только об этом и говорит, и нам известна причина. Грозился убить его? Грозился. Выследил, когда человек на охоту выбрался, и за ним, а чего, кругом ни души, а тайга всё спишет. Всё уладил и прибежал доложить, вроде кто-то убил и скрылся, отвести, значит, от себя подозрения. Ишь, обвинитель, прокурор, судья и палач в одном лице! Никогда бы на тебя не подумал. Вроде и семьянин хороший, а тут… За девчонку решил отомстить, так у меня от неё показание имеется: по согласию с Буряком в постель легла, а ты пред ней уши развесил, слезам поверил.
– Да, так и было! Изнасиловал он её, а дивчину запугал до икоты. Вы б вникли в суть, так и сами заревели бы слезьми горькими. Страдает девица, и бабка Агафья с ней мучается. Кто ж сироту защитит!
– Вот ты и защитил – убил насильника, если он действительно насильник, и доволен.
– Не убивал я никого! Не убивал!!
– Довольно, и нечего голос повышать. Значит, так, оставлю я тебя до выяснения в капэзе (камера предварительного заключения), подумаешь, пораскинешь мозгами, а завтра и напишешь всё по порядку.
– Во-первых, мне не о чем писать, во-вторых, меня дома ждут, и я голодный.
– Дома подождут, а что голодный, так наверняка в твоей котомке из еды имеется что-либо. До завтра хватит, а там, если оставим ещё, так на довольствие поставим. Дежурный имущество по описи примет, ничего не пропадёт, всё вернём, кроме оружия и ножа охотничьего.
– Я же не уголовник, чего в камеру и вещи забираете?
– Пока нет, но кто знает…
– Вы хоть жене сообщите, что здесь, а то уж с ума там сходят, потеряли.
– Сообщим, с этим не замедлим.
Глава 7
Камаев попросил старшину помочь занести в его кабинет оружие и вещи Спиридонова и убитого.
– Так опись же составить надо, – заметил Зубов.
– Ты скажи Ивашкину, пускай тебя подменит, а мы с тобой и составим.
Занесли ружья, патронташи, ножи и рюкзаки. Зубов вышел, а Камаев на стол высыпал рюкзак, принадлежавший Буряку. Первое, что заметил, о стол брякнула блестящая из нержавейки зажигалка с изящной гравировкой. «Ого, вещица занятная, редкая!» – воскликнул и открыл крышечку зажигалки, крутнул колёсико, и фитилёк дал огонь. «Буряку уже без надобности, а мне сгодится» – с этими словами зажигалка оказалась в его кармане.
Вернулся старшина, и принялись за опись имущества. Быстро описали типы и калибры ружей, виды ножей, посчитали количество патронов, средь вещей находились фляжки, одна с брусничным морсом, вторая с водкой.
– Харч, что в котомке Спиридонова, – хлеб, шматок сала и фляжку с морсом передай ему.
– А с этим что делать? – Зубов взял в руки фляжку с водкой и показал на бутерброды с колбасой.
– Хранить незачем, испортится, а водку… – Камаев задумался и предложил: – Перелей в графин, а тару к описи. Как Заморский уйдёт, горючее с бутербродами оприходуем, помянем покойничка, – усмехнулся Камаев.
Всё, что описали, Камаев сложил в своём металлическом шкафу, закрыл дверцу, вставил ключ и провернул его в замке, перечень изъятого имущества положил в свой стол и вместе со старшиной покинул кабинет, закрыл дверь и поспешил к Заморскому.
– Чего ты там задержался? – встретил следователя капитан.
– Так пришлось оставить Спиридонова, в камеру определил до выяснения обстоятельств. Много улик против него, так разбираться надо, плетёт тень на плетень, никак отпускать пока нельзя.
– Тоже мне мысли такие пришли, но как-то в голове не укладывается. Бригадир забойщиков не первый год, порядочный, ничем не запятнан, на хорошем счету прииска. Я тут, пока ты с ним разбирался, позвонил начальнику шахты и директору прииска, так оба удивлены и не могут поверить, что Спиридонов мог пойти на такое. Да, знают, грозился Буряка убить, открыто грозился, но сомневаются, вряд ли на такое способен.
– Вот именно, сомневаются и вряд ли, не утверждают же. А тут в состоянии озлобленности за изнасилование девицы, видать, нервы сдали, хотя та сама к Буряку пришла, сама и… Опросы имеются.