Сокровища Перу
Шрифт:
Обия подошел к издыхающему зверю и, вырезав у него сердце, отнес в хижину, чтобы положить его, вместе с небольшим количеством еды и маленьким пучком волос на раскаленные уголья: это он приносил благодарственную жертву своим богам за их помощь в этой схватке с леопардом.
V ЖАРКОЕ ИЗ ЗМЕИ. — ПРОДОЛЖЕНИЕ СТРАНСТВОВАНИЯ. — В TIERRA FRIA. — ГОРНАЯ БОЛЕЗНЬ. — МИЛОСЕРДНЫЙ САМАРИТЯНИН. — У ОХОТНИКОВ ЗА ШИНШИЛЛАМИ. — ПЕРВЫЕ ВЕСТИ ИЗ КОНЦИТО
Проходили недели за неделями, до конца дождливого периода оставалось
Вода, наполнявшая сперва все углубления в почве, теперь слилась в одно сплошное озеро, бушевавшее у самых дверей дома, с шумом ударялась о его стены и, наконец, проникла и внутрь дома, просачиваясь сквозь пол. Всякий, кто только слезал с гамака, должен был шлепать по колено в воде.
Очаг пришлось поднять на значительную высоту, а для топлива устроить высокую полку. В пище чувствовался страшный недостаток. Все мулы были уже прирезаны. Четверо товарищей почили вечным сном.
Все тяжелей и тяжелей становилось на душе у остальных.
А на дворе по-прежнему бушевал ветер и лил беспрерывный дождь. Вдруг сильный порыв ветра сорвал дверь хижины — и вода разом хлынула в нее рекой. Тысячи мелких рыбок, жаб и змей заплясали, зарезвились под гамаками друзей. Все это были, конечно, безобидные создания, но вместе с ними проник в хижину и громадный удав. Очевидно, мучимый голодом, застигнутый водой в своем укромном убежище, он был случайно занесен сюда водой. Медленно вытянув голову, ужасная змея стала подыматься по одному из столбов, поддерживавших крышу дома, по-видимому, наметив себе жертву: ее прельстил Плутон, стоявший во весь рост в одном из гамаков, выстланном звериной шкурой, и отчаянно лаявший на змею. Бенно заметил это и настойчиво звал к себе своего любимца, научившегося ловко перескакивать из одного гамака в другой.
Рамиро и Педрильо выстрелили в удава почти одновременно, но раненое чудовище проворно соскользнуло вниз и бешено било хвостом по воде, не переставая протягивать свою широко разинутую пасть к жертве, собираясь схватить ее. Обия, перегнувшись вперед, изо всей силы ударил топором по голове удава и тут же размозжил ее.
— Ура! — воскликнул Бенно. — Теперь у нас будет змеиное жаркое!
Индеец соскочил прямо в воду с такой прытью, что только брызги полетели во все стороны.
— Не тронь ее, господин! — крикнул он, — она живуча и сейчас еще может сдавить человека.
И индеец принялся крепко притягивать длинной полосой луба голову змеи к столбу, пока голова эта совершенно не отделилась от туловища. Но даже и разрубленная на части змея продолжала извиваться и двигаться.
Перед домом теперь постоянно сидели на пнях два громадных коршуна, выжидая свою долю различных отбросов. Они почти не отлучались отсюда вот уже две недели. Прошло еще несколько дней, и вот наконец наступил желанный день возрождения природы. Солнце еще не появлялось на небе, но в продолжение всего дня не выпало ни одной капли дождя, и вода начала убывать. В эту ночь никто не сомкнул глаз, ожидая лучезарного восхода.
Около четырех утра запела какая-то птица.
— Это гуа-комайо! Сейчас выглянет солнце! — воскликнул Обия. — Смотрите, видите вы этих пурпурно-красных птиц величиною с голубя? Это они и есть, а вот и золотистый жучок расправляет свои крылышки, а вот и пчела!
— Я вижу там, на востоке, узкую светлую полосу, — сказал Бенно. — Ура! Вот и солнце!
И все эти несчастные, полуголодные, истощенные люди, не видевшие никакой пищи со вчерашнего дня, точно кучка огнепоклонников, невольно преклонили колени и, простирая руки к небу, стали благодарить Бога за то, что миновало тяжелое время невзгод и непогоды.
С первыми лучами солнца повсюду стала пробуждаться жизнь, и друзья тоже почувствовали, как в их душе вновь ожила надежда на благополучный конец их путешествия, на близкое осуществление их заветных желаний.
— Обия! — воскликнул Бенно. — Мы сегодня же отправимся в путь, не правда ли?
Индеец отрицательно покачал головой.
— Надо дать уйти воде, не то мы завязнем в болоте и не в состоянии будем выбраться из него.
— Но что нам делать здесь? Ведь здесь совсем нечего есть!
— Я найду, — сказал Обия и, приподняв громадный разбухший в воде лист, вытащил из-под него гигантскую лягушку с красивыми разноцветными пятнами и крапинами.
— Это очень вкусное мясо! — сказал он.
— А другого чего-нибудь нет?
— Другого ничего нет! — подтвердил тот.
Волей-неволей пришлось довольствоваться и этой пищей. В продолжение последующих двух-трех дней ничего, кроме лягушек, не было, но ведь это были последние дни мучительного заключения и тяжелых лишений! Солнце делало свое дело: вода быстро убывала, теперь можно было уже продолжать путешествие, хотя сначала оно было сопряжено с немалыми затруднениями. Измученные, полуголодные люди с трудом пробирались по размокшей, точно болото, почве и временами совсем выбивались из сил.
Но теперь они повсюду встречали желанную дичь, все деревья были уже в полном цвету, и не сегодня-завтра можно было ожидать и плодов.
Однажды поутру, после двухнедельного странствования, доктор указал своим товарищам на синевшую вдали горную цепь и сказал:
— Видите вы эти горы? Это — Перу, ваша родина, сеньор Рамиро!
Тот отвечал только молчаливым кивком головы: волнение мешало ему говорить.
— Господа! — воскликнул Бенно. — Кто пойдет с нами на охоту? Обия напал на след крупного муравьеда!
Рамиро, не говоря ни слова, нахлобучил свою широкополую шляпу и пошел вслед за Обией и его верным спутником Бенно.
Неуклюжий и грузный муравьед так вытоптал тропу своего обычного пути, что проследить его было весьма не трудно, но прокладывать себе дорогу сквозь густую сеть лиан и вьюнов было нелегко. После продолжительных дождей они так разрослись, что на каждом шагу совершенно преграждали путь сплошной зеленой стеной. Птицы, пестрые красивые змеи, ожившие под влиянием благодатного солнышка, золотистые жучки и роскошные многоцветные бабочки наполняли лес, попугаи-перцеяды качались на ветвях деревьев, в неимоверном количестве уничтожая недозрелые плоды и ягоды.