Сокровища Валькирии. Страга Севера
Шрифт:
— Больше не получишь!
— Я и не просил, — скромно сказал Нигрей.
— Полетишь со мной! — приказал Арчеладзе. — По пути доложишь.
— Хорошо… Мне бы где перекусить только.
— Ты хочешь есть?
— Вчера обедал последний раз…
Полковник усадил его за свой столик с обедом и приказал есть. А сам сел и вдруг ощутил, что успокоился. Сидел и смотрел, как уставший, без «мочалки» измочаленный парень почти не жуя глотает пищу и сопит при этом, потому что простыл насквозь. Видимо, ползал где-то — колени и локти в травяной зелени и засохшей земле. А одет в какие-то обноски — рядился то ли под пастуха, то ли под бича. И запах от него, будто месяц жил в теплотрассе — кисло-тухлый…
И по тому, как Нигрей спокойно воспринимал реальность, ел и
У полковника не было детей, он никогда не испытывал отцовских чувств и потому не знал, что это такое. Но ему нравилось смотреть сейчас, как ест Нигрей. И спешить не хотелось: пусть лётчики лучше прогреют двигатели…
Реактивный самолёт-разведчик, оборудованный пассажирским салоном, взлетел на полчаса позже. Когда преодолели звуковой барьер и утих рёв двигателя, полковник согнал эксперта и подсел к Нигрею. Тот всё понял и начал докладывать.
То ли от разреженного воздуха, то ли от информации у Арчеладзе затрещало в ушах.
Вчера в двадцать три часа двенадцать минут к Комиссару приехал иностранец Кристофер Фрич. Машину — красную «Ниву» оставил на обочине шоссе и до дачи добирался пешком. Профессионально миновал все посты охраны — шеф жил на старых, но ещё охраняемых госдачах, — проверил, есть ли наружка в пределах поместья Комиссара, преспокойно обошёл и её, после чего скрылся в доме, где его ждали. Разговор состоялся в кабинете в мезонине, так что пришлось снять «прилипалу» с окна в зал и перекинуть её на нижнее стекло окон второго этажа. Эти южнокорейские «прилипалы» никуда не годятся, поскольку хорошо пристают лишь к чисто отмытому стеклу, а окна у Комиссара оказались пыльными, в разводьях, и в течение часа «прилипала» дважды отваливалась. Хорошо, что в кабинете горел яркий свет, а на улице было по-осеннему темно. Суть беседы сводилась к следующему: у Кристофера Фрича в связи с исчезновением отца возникли большие проблемы с наследованием огромного состояния — золотых приисков в ЮАР, алмазных копей в Африке и недвижимости в США, Канаде, Испании и Англии. Для того чтобы не ждать какие-то сроки в десятки лет, требовался труп либо документальное подтверждение смерти отца, составленное английскими властями, а не российскими. Кристофер просил Комиссара во что бы то ни стало отыскать тело отца и обязался не только финансировать самые крупномасштабные розыски, но и полностью взять на себя расходы на организацию проведения экспедиции, которая бы продолжила дело, начатое фирмой «Валькирия». В свою очередь, Комиссар брал на себя решение всех вопросов с российскими официальными властями, фрахтование авиатехники и надёжную внешнюю охрану районов поиска тела и пропавшего вертолёта, а также всех районов работ экспедиции. Сомнения у Кристофера вызывала нестабильная политическая обстановка в России, однако Комиссар заверил, что в самом скором времени она стабилизируется и можно приступать к делу уже сегодня.
Остальное время пути до Ужгорода полковник думал о фирме «Валькирия». Информация Нигрея была настолько серьёзной, что требовалось время, чтобы осмыслить и оценить её. Нигрей же, выложив всё, что было за душой, тут же приткнулся в кресле и безмятежно уснул. Без усов и бороды он совсем походил на мальчишку, только что приползшего из-за линии фронта…
Любимым писателем у полковника был старый смершевец Богомолов.
Ужгород теперь был на территории чужого, сопредельного государства, и проводить здесь любые оперативно-розыскные мероприятия следовало только с разрешения властей. Полковник знал, что можно всегда договориться со своими украинскими коллегами, но не хотелось выдавать им объект внимания. Он один знал, зачем приехали и что следует искать. В документах прикрытия значилось, что проводится рядовое плановое обследование нефтепровода и отчуждённой под него земли — нет ли ям, не предусмотренных проектом, несогласованных
В новом, чужом государстве нравы остались старые, российские, и их неистребимый дух помог без всяких трудностей получить автомобиль «УАЗ» и провожатого — самого начальника нефтеперекачивающей станции. Он тут же предложил поскорее объехать участок, чтобы осталось побольше времени на шашлыки. Арчеладзе лишь многозначительно и довольно похмыкал. Вот если бы там, за настоящим кордоном, оказался такой начальник, тогда бы можно и поверить, что отыщется перекачанное золото…
Вдоль трассы нефтепровода была строительная дорога, ещё не успевшая зарасти, и поэтому инспектировать трубу было очень просто: сиди и смотри из машины, делая скучающе-деловой вид.
— На плане тут у тебя должна быть контрольно-измерительная станция, — позевал полковник. — Работает она, нет?
— Она никогда и не работала! — весело признался начальник. — Зачем спроектировали её, когда есть одна у границы?..
— Деньги девать было некуда, — предположил полковник. — Мы же в какой стране жили?
Станция оказалась довольно далеко от города, в пустынном, лесистом месте с узкими вереницами полей. Где-то на них ползал трактор — поднимали зябь. День выдался солнечный, тёплый, вокруг пестрела листьями набирающая силу осень. Полковник выбрался из машины, потянулся, разминая затёкшие мышцы.
— Хорошо здесь! Эх!..
Каменное здание станции без присмотра начало ветшать, окна были давно выбиты, железные двери кто-то унёс вообще, густая крапива поднималась до середины стен.
— Варвары! — объяснил начальник. — Такое здание!..
И выжидающе посмотрел на Арчеладзе. Тот лениво махнул рукой:
— Мы сактируем эту станцию и спишем. Сколько сейчас её балансовая стоимость?
— Не помню, но документы можно поднять сегодня! — чему-то обрадовался начальник. — Может, пока вы тут пишете акт, я сгоняю в город, привезу бумаги и… пообедать пора?
— Пообедать бы не мешало, — подыграл Нигрей. Полковник молча полез через крапиву в дверной проём, оставив их без ответа.
— Оборудование и приборы разгрохали… — заворчал он. — Разворовали… Хорошо, хоть трубу не утащили. Документация на оборудование тоже потребуется! Что же ты, брат, сразу мне не сказал про эту станцию? — укорил он начальника.
— Дорога хорошая, я быстро привезу! — заверил тот.
— Давай, — разрешил полковник. — Одна нога здесь — другая там…
Едва «УАЗ» отъехал, Арчеладзе подтолкнул эксперта:
— Теперь ты! Быстро! Мне нужно знать всё, что делали на этой станции, где какие приборы стояли, зачем. Про каждую гаечку расскажи! А ты, Нигрей, напиши акт. Только профессиональный, понял?
— Понял, — спокойно проронил Нигрей.
При первом, поверхностном осмотре остатков оборудования эксперт сразу же выявил лишний отводок от трубы нефтепровода с фланцем, закупоренным толстой стальной плитой на тридцати болтах. Тут что-то стояло, возможно, какой-то массивный агрегат, не имеющий функционального назначения для станции. Когда же эксперт осмотрел груду металлолома, сваленного в углу, то нашёл основание этого агрегата, точно совпадающего по болтам крепления с фланцем. Он сохранился лишь потому, что весил пару центнеров и навряд ли мог пригодиться в хозяйстве. Однако внутренности чугунного изделия были вырваны ломом и, по всей вероятности, были латунными — осталось уплотнительное кольцо.
Цветные металлы ценились теперь чуть ли не на вес золота.
Эксперт определил, что найденное основание агрегата являлось нижней частью какого-то клапана, рассчитанного на высокое давление. Полковник распорядился взять пробы с бетонного пола, со стен, потолка и части агрегата для металлометрического анализа и, жалея, что находку нельзя увезти целиком, вышел на улицу.
Плакало российское золото! Вот откуда убежало оно, соединясь с «чёрным золотом». Неужели та американская сыскная фирма, что бралась найти исчезнувшую часть казны, сразу же нашла её след и потому отказалась работать, несмотря на хороший процент?