Сокрушитель Войн

Сандерсон Брендон

Глава 14

– Дождь идет, – заметил Гимн Света.

– Проницательное замечание, ваша милость, – ответил шагающий рядом Лларимар.

– Не люблю дождь.

– Вы часто об этом говорите, ваша милость.

– Я бог, – произнес Гимн. – Почему мне не подвластна погода? Как может идти дождь, если я этого не хочу?

– Сейчас при дворе двадцать пять богов, ваша милость. Возможно, тех, кто хочет, чтобы шел дождь, больше.

Красное с золотым одеяние Гимна шуршало при движении. Обутый в открытые сандалии, он шел по прохладной сырой траве,

но слуги несли над ним широкий полог. Капли дождя тихонько стучали по ткани. В Т’Телире дожди шли часто, но никогда не бывали слишком сильными.

Гимну хотелось бы увидеть настоящую бурю, какие бушевали в джунглях.

– Тогда я проведу опрос среди богов, – сказал он. – Выясню, сколько из них хотели, чтобы сегодня шел дождь.

– Если пожелаете, ваша милость, – ответил Лларимар. – Но это мало что докажет.

– Это докажет, кто виноват в дожде, – возразил Гимн Света. – И… если выяснится, что большинство из нас не хотели дождя, то, возможно, разразится теологический кризис.

Разумеется, Лларимара не озаботила идея о боге, пытающемся подорвать веру в самого себя.

– Ваша милость, – сказал он, – уверяю вас, наше вероучение весьма основательное.

– А если боги не желают, чтобы дождь шел, но он идет?

– Вы бы хотели, чтобы всегда светило солнце, ваша милость?

Гимн пожал плечами:

– Конечно.

– А как же земледельцы? – уточнил Лларимар. – Без дождя их посевы погибнут.

– Вот пусть и проливается на посевы, – парировал Гимн, – а не на город. Бог должен уметь с легкостью повелевать погодой.

– Людям нужна вода для питья, ваша милость, – напомнил Лларимар. – Дождь моет улицы. А что насчет растений в городе? Прекрасные деревья и даже трава, по которой вы так любите гулять, просто умрут без дождя.

– Ну, – сказал Гимн Света, – я мог бы просто пожелать, чтобы они жили.

– Вы так и поступаете, ваша милость, – проговорил Лларимар. – Ваша душа знает, что дождь необходим городу, и потому он идет. Несмотря на то, что ваше сознание думает иначе.

Гимн Света нахмурился.

– По твоей логике богом можно объявить кого попало, Лларимар.

– Кто попало не воскресает из мертвых, ваша милость. У них нет способности исцелять недуги и уж точно нет дара предвидеть будущее.

«И не поспоришь», – признал Гимн, когда они приблизились к арене. Огромное круглое строение располагалось в дальней части Двора Богов, за пределами кольца дворцов. Гимн Света вошел внутрь, свита по-прежнему несла над ним красный полог. Они оказались на посыпанной песком площадке, а затем поднялись к местам для зрителей.

Над площадкой возвышались четыре ряда каменных скамеек для обычных жителей Т'Телира – тех, кто был достаточно близок к богам, удачлив или богат, чтобы попасть на заседание. Верхние места отводились для возвращенных. Там находились ложи – довольно близко от площадки, чтобы слышать все, что говорят, но при этом на подобающем божественному статусу отдалении. В высеченных в камне изысканных ложах хватало места для всей свиты бога.

По ярким пологам над ложами Гимн Света понял, что некоторые из богов уже заняли свои места. Он увидел Восславляющего Жизнь и Звезду Милосердия. Гимн и его свита миновали пустую ложу, в которой он обычно сидел, прошли к противоположному

краю арены и приблизились к ложе с зеленым навесом. Внутри восседала Аврора, как всегда облаченная в весьма откровенное роскошное зеленое с серебром платье. Несмотря на богатую отделку и вышивку, наряд был не более чем длинным куском ткани с завязками и отверстием для головы. Платье открывало бока от плеч до икр и выставляло напоказ соблазнительные бедра Авроры. Заметив гостя, она улыбнулась и приподнялась на диванчике.

Гимн Света глубоко вздохнул. Аврора Соблазна всегда относилась к нему дружелюбно и, определенно, была о нем высокого мнения, но ему казалось, что рядом с ней всегда надо оставаться настороже. Мужчина легко мог попасть в сети такой женщины.

И никогда из них не выпутаться.

– Гимн, дорогой, – протянула она, расплываясь в улыбке.

Слуги засуетились, ставя кресло, скамеечку для ног и столик для закусок.

– Аврора, – отозвался он. – Мой верховный жрец говорит, что это ты виновата в такой унылой погоде.

Бровь богини медленно поползла вверх. Стоявший с другими жрецами Лларимар залился румянцем.

– Мне нравится дождь, – наконец сказала она, лениво откинувшись обратно на диван. – Он… другой. Я люблю разнообразие.

– Тогда тебе должно быть невероятно скучно со мной, дорогая.

Гимн сел и взял из чаши на столике пригоршню очищенных от кожицы виноградин.

– Скучно? – переспросила Аврора.

– Я стремлюсь к абсолютной посредственности, а посредственность едва ли можно назвать разнообразной. Собственно, я бы сказал, что при дворе она вошла в моду.

– Не стоит так говорить, – заметила богиня. – А то народ еще тебе поверит.

– Ты меня не поняла. Для того я это и говорю. Я решил, что раз уж не в силах творить божественные чудеса вроде изменения погоды, то можно удовольствоваться и меньшим чудом – говорить правду.

Хмыкнув в ответ, Аврора потянулась и довольно вздохнула, пошевелив кончиками пальцев.

– Наши жрецы говорят, что предназначение богов – не играть с погодой или предотвращать бедствия, а видеть будущее и служить людям. Твое отношение не слишком этому соответствует.

– Конечно, ты права, – отозвался Гимн. – На меня только что снизошло откровение. Быть посредственным – не лучший способ служить нашему народу.

– А что же тогда лучше?

– Подать среднепрожаренный стейк с гарниром из батата, – сообщил он, отправляя в рот очередную виноградину. – Приправленный чесноком и легким соусом из белого вина.

– Ты неисправим, – заметила богиня, переворачиваясь на бок.

– Я таков, каким меня сотворила вселенная, моя дорогая.

– То есть ты склоняешься перед капризами вселенной?

– А что еще делать?

– Бороться, – ответила Аврора. Она прищурилась и рассеянно взяла виноградину с ладони Гимна. – Бороться со всеми, чтобы заставить вселенную склониться перед тобой.

– Прелестная идея, Аврора. Но мне кажется, что у нас с вселенной несколько разные весовые категории.

– Боюсь, ты ошибаешься.

– Ты хочешь сказать, что я толстый?

Она посмотрела на него в упор.

– Я хочу сказать, что нельзя быть таким покорным, Гимн. Ведь ты бог!

– Бог, который даже не может остановить дождь.