Сокрушитель
Шрифт:
Эту шпильку я пропустил мимо ушей. Хотя нет, не пропустил.
– Сгорел? А что случилось?
– Здание управления сгорело, проставляешь? Кто-то подогнал огнемётный танк, и сжёг.
– Ничего себе? Бывает же такое? Надеюсь вы его нашли и наказали?
– Ищем. А ты не слышал? Слухи широкие и сейчас ходят, а бригада твоя в Москве.
– Да какое там, я из нарядов не вылезал, спал по два-три часа. Засыпал за чисткой картошки. Вон, палец порезал.
На несколько минут в кабинете воцарилось молчание. Я отдавал должное чаю и печенью, похоже старые запасы,
– Знаешь за чем ты тут?
– Даже знать не хочу.
– Вот как? Почему?
– А меня всё устраивало, такой отличный план был, хотел изучить жизнь уголовников в естественной среде, а то у нас полстраны из сидельцев, хочу понять их. Это опыт. Пару лет бы посидел, потом ушёл в бега, устроился бы где. Это не сложно. А тут меня с этапа раз и дёрнули, в столицу привезли. Я хочу вернутся на этап. Пусть осудили меня за чужое преступление, но приговором доволен.
– Издеваешься?
– Конечно.
– Значит, всё понял?
– Что суд фикция со множеством правовых нарушений и на меня решили с помощью него нажать? Конечно. Удивило что на этап ушёл.
– Тут я тебе поясню. Ты курсе что даже запасы Первой Мировой и других войн истощили? Вооружать дивизии нечем, а тут один ушлый интендант услышал о тебе. Сначала в радиоэфире внимание привлёк, потом узнал, что ты танковую бригаду снаряжаешь. И неплохо так. Узнал через своего человека в её интендантской службе, и решил нагреть на этом руку.
– Тот комиссар в доле?
– Да, как таран использовали. Договорится не захотели, дешевле бесплатно тебя использовать. А ты раз, с улыбкой идиота заявляешь, что с радостью идёшь на зону. Пока они думали, что делать дальше, сменившийся дежурный вызвал конвой и тебя отправили. Документально ничего не оформили, сменившийся дежурный не в курсе дела, и решив прикрыть коллегу, задним числом оформил тебя. Увезли тебя на Казанский, к ворам, а должны были на Ярославский, где формировался эшелон с дезертирами и другими военными преступниками. Поэтому тебя так долго искали, пока не выяснили куда отвезли. Кстати, куда делись те пятеро из твоей камеры в вагоне?
– Умерли. Задохнулись, когда в форточку вылезали. Тесная она.
– Да, тело одного на насыпи нашли, значит, скоро и других найдут. Удивляешь ты меня, всегда действуешь жёстко, не сомневаясь. Абакумов тоже твоя работа?
– Кто такой Абакумов?
– Думаю ты знаешь. Мы сначала пошли не по тому пути, но сейчас клубок распутывается. Те девчата, которых ты по своим частям отправил, это свидетели.
– Если есть что предъявлять, предъявляйте. Или я уйду.
– В том огне больше ста человек погибло.
– Мне нужно проявить сочувствие, или ещё что там? Сделать скорбный вид?
– с деловым видом уточнил я.
– На передовой каждый день тысячи погибают, а тут какая-то сотня. Вот честно, лучше на передовой, чем тут у столицы в клубке змей. Конечно интересно было вас послушать… Хотя вру, не особо интересно, но спасибо что просветили. Пока поездка по этапу откладывается, жаль, но переживём. Если есть что мне предъявить, делайте это, иначе я не понимаю почему у вас нахожусь. В ином случае хотелось бы отбыть к месту службы.
– Жаль, так хотелось поговорить по-человечески, по-простому. Я не работаю по твоему делу, а папка по тебе уже пухлой стала. Бригада твоя на эшелоны грузится, так что иди воюй.
– Вот так просто?
– Вот так просто.
– В чём подвох?
– Да нет тут второго дна. Война дело такое, всегда покажет, что за человек, всю суть. К немцам ты не побежишь, не тот тип, а лишить фронта первоклассного бойца, просто глупо.
– Раньше вашу службу это как-то не останавливало… Ладно, спасибо за чай. Последний вопрос. Чем эта парочка прижала комбрига, что он меня сдал?
– Были на нём грешки, нашлось на что надавить.
– Понятно. Знаете, хочу сменить место службы.
– Не дадут. Иди, тебя отвезут на вокзал… Про Беликову спросить не хочешь?
Этот вопрос меня догнал у двери, замерев у неё, чуть обернувшись, сказал:
– Не особо. Сам найду.
– Некоторые подразделения дивизии вырвались из котла, вышли и части медсанбата. Беликова с ними. Остатки дивизии тут под Москвой, идёт формирование и пополнение. Я выяснил, что та беременна. Анализы она сдавала, те подтвердили.
– Это не ко мне, а к её мужу.
– Мужу?! Она замужем?!
– искренне удивился майор.
– Да, однокурсник из института, расписались и разъехались по местам службы. Он тоже служил где-то рядом с Брестом, вместе служить устроится у них не получилось. Фамилию она не меняла, а муж, насколько я знаю, в госпитале, раненый. В Горьком госпиталь.
– Хм, удивил, этой информации у меня не было.
– Рад вас порадовать. Надеюсь ещё увидимся.
– Хорошая шутка, - слышал я, выходя в коридор, дальше меня сопроводили к выходу, оформили, пропуск был, и выпустили.
Как я без документов доберусь до нужного вокзала, при мне только справка, что с меня сняты все подозрения в подрыве ротного, и всё, пока думаю. И слежка, которую я не сразу, но всё же засёк. Ничего, прошёл через проходной подъезд, зайдя в мятой красноармейской форме, выйдя бойцом Красной Армии со всем положенным снаряжением, вещмешком, винтовкой и побежал за трамваем, вскочив на заднюю площадку. Так и доехал до вокзала. Там штаб бригады, они как раз грузились, документы у меня взяли, что-то поправить нужно, и вернули. А разведрота уже отбыла, с первым эшелоном, у нас второй, так что я со штабом, с комендантским взводом отбывал. А направлялись мы на Смоленск. Ясно, под Вязьму. Фигово. Какой идиот отправил тяжёлые танки, туда где мало дорог и почва мягкая, торфяная? Тяжи там тонуть будут, постоянно застревая. Это настоящая диверсия. Хана бригаде. Через сутки наш эшелон попал под налёт. Тяжёлые бомбы сбрасывали с платформ «тридцатьчетвёрки», горел и штабной вагон. Я бежал от эшелона, когда страшный удар за спиной швырнул меня вперёд, и наступила привычная уже темнота.