Сокрушитель
Шрифт:
По идее пока попозже. А ведь я готовился, если новая жизнь, хочу знать побольше, у меня целая библиотека дома, изучал разные войны. Крымская, с турками, потом Русско-Японская, Первая Мировая, Зимняя война, по этой тоже читал. Вот до конца Афганистана, и Чеченских обеих недожил. Однако почему-то меня отправляет снова и снова вот на эту войну, от которой, если честно, я уже устал. А однообразно как-то. Я пытался разнообразить, тем более попадал в разных людей, командармом был, комдивом, просто командирам и бойцом, даже в штрафбате побывал, любопытный опыт, много что было, но сама война эта мне известна от и до, как постоянное повторение. Перемотка кадров. Ещё и тот же театр боевых действий. Утомляет. Я первый период начала войны всегда неплохо проходил, так что то, что тут в госпиталь попал, меня пока выбило из игры, не особо опечалило. Печалило другое. Письма Сталину сработали, но не так как я планировал. В госпитале раненых хватало, например, моя палата отдельная для бойцов НКВД, нас тут восемь лежало, все койки заняты, однако слухи ходили, собирал, систематизировал и сравнивал. Белостокского котла тут не было, войск там было немного, а те что были, успели выскочить. Хотя конечно несколько небольших котлов образовалось, линия фронта стабилизировалась у Мигилёва. Вот только и тут два больших котла было. Минский не смогли предотвратить. Там и часть войск из-под Белостока сгинули. Второй в районе Бобруйска. А теперь третий у Могилёва. Газеты и радио молчат, но информация
Немцы живо реагировали на любое изменение ситуации. Так что по сути особо этих изменений у Западного фронта и нет. Похоже наплевали на мои письма. Не удивляюсь. Ладно, бог им судья и я буду исполнять приговор. Планы у меня такие. Имитировать свою гибель, работать по тылам противника в одиночку. Хочу всё оружие, что сюда притащил, испытать, и станцию артиллерийской разведки, и танк. У мня до него «Т-72» был, успел во Вьетнаме его испытать, перед выводом войск США, потом в Камбодже. Был в восторге, а вот «Т-80» я в бою не применял, танковый полигон, когда там никого не было, не в счёт, и пока его уровень представляю смутно. Вот и хочу встать там, где немцы будут создавать Киевский котёл, а я уверен, что и до него дойдёт, и отстреливать танчики. Очень хочется. Потом на меня артиллерию наведут. Отъеду, станцией артиллерийской разведки выясню где находятся эти немецкие артсистемы, и накрою. Тут в плане разрыв. Накрывать нечем. Надо будет посетить пункты сбора трофейного советского вооружения и увести гаубицу в сто пятьдесят два миллиметра и запас снарядов к ней. И вот гаубицей работать, редко, но точно. Будет авиация, имеется «Шилка». Такой вот план. Встать на пути немецкого наступления, остановить Блицкриг в одно лицо. Испытать себя хочу, получится или нет. Понятно, что снаряд моего танка просто разнесёт любую бронетехнику противника, да ещё с дистанции четыре километра, что может бить пушка на пределе. Я её знаю, на «Т-72» такая же стояла. Эта пушка может бить на дистанцию десять километров, накрывать по заявке моей станции артиллерийской разведки, но тратить снаряды на такую ерунду не хочется. Гаубицу добуду, лучшей ею, медленно, но верно.
Так шли дни, восстанавливался, играл в настольные игры с соседями, некоторых выписывали, одного комиссовали, новых доставляли. Ко мне по тем двум пропавшим больше не подходили, видать списали их. Ходил с костылями сначала, потом с палочкой. Наконец гипс сняли с одной ноги, а через неделю с другой. По сути учился ходить заново. Недели две с палочкой. Не мог без неё. Психологическая травма, боялся, что ноги при шаге сломаются, есть такое. Икорку ел, для восстановления хороша, однако показывать её другим не мог, вопросов не оберёшься откуда. Нет, один раз достал, бочонок на три литра, мол, знакомый привёз с Дальнего Востока, я там уже ходил, так некоторое брезгливо отворачивались, не любители, другие попробовали и заинтересовались. Однако отобрали врачи и выдавили кому прописали, не мне. Больше не доставал. Тонкие пластинки малосолёной сёмги также ел мало. Под настроение. Причём тренировался, да постоянно, качал руки, пресс, спину, шею, на турнике занимался, или на спинке кровати. Отжимался, держа ноги на весу, так что физически я не деградировал. Даже подкачался, но это не касалось ног. Ниже колена. Что выше качал, поднимая ноги и занимаясь ими на весу. Гипс не мешал. Вот так и занимался собой, пока врач не дал добро пройти очередную медицинскую комиссию. Дождался очереди, ну и походил, поприседал, пока те мои снимки изучили. Вердикт, годен к строевой без ограничений. А было десять часов дня двенадцатого октября. Да, так вот время летит. Помогла икорка, кости зарастали. Может и не она, поди знай. А так начал собирать документы, сотрудник комендатуры выдал направление, а направляли меня в Сто Семьдесят Вторую стрелковую дивизию недавно образованного Брянского фронта. Направление на пополнение Особого отдела дивизии. Получил форму, причём, к моему удивлению, мою, фуражку надел, но сверху мне выдали зелёную фуфайку, снаружи не август месяц. Снег уже выпадал, позёмка метёт. Ремень, и сапоги. Неплохие к слову. Были хуже, но две шоколадки изменили решение кладовщика. Кондитерская взятка, всегда умаслит дорогу. Вещмешок получил, запасные байковые портянки. Остальное своё. Проездные документы, на получение довольствия и остальное.
Кстати, Брянск немцы уже взяли, но дальше не продвинулись, именно к Брянску мне и нужно. А я в Туле, это немного в стороне, да и железная дорога другая. Не могли что поближе подобрать? И вообще, кто этим распределением занимается? Ладно, попрощался с ребятами, пообедать я успел, и вот в час дня, закончив со всеми делами, со всеми уже попрощался, подарки раздарил врачам и медсёстрам, и направился прочь. В комендатуру, что должна помочь с проездными. Объяснить, где и что искать. Однако там меня посалили, не до меня, немцы снова провались, к Орлу выходят. Добирайся сам. Ну сам так сам, я разве против? Получив сухпай на два дня, и убрав его в вещмешок, направился прочь. Хм, а в телогрейке холодно, градусов шесть-семь мороза. Мне удалось поймать машину, муку на фронт везли, и доехать до поворота дороги, та через лес вела в сторону Калуги, а там по железной дороге можно добраться и до передовой у Брянска. Не моя тема, как высадили на перекрёстке, я направился по дороге, на попутку не надеюсь, сам доберусь мотодельтапланом. Сутки в лесу поживу, а то слишком быстро прибуду, да и суток мало, в баньку хочу просто до чесотки, в домике переночую. А там напрямую до передовой, где дивизия стоит. Мне, правда, сказали где стоит корпус, в которую та входит, но ничего, найдём. Хм, а ноги ноют, кости на местах перелома, три километра отмахал, я столько пока не ходил. Слежки не видел, поэтому вскоре ушёл в лес. Там в овражке нашёл бочаг, тронутый льдом, пробил полынью и выкинул тела тех двоих, следака и его помощника. Оружие и ремни забрал перед этим, остальное оставил, мне без надобности. Ну планшетку следователя если только. Документы при них остались. На этом всё.
Глава 12. Дозорный.
Мотор мотодельтаплана ровно гудел, я не сутки, а двое отдыхал в лесу в своём домике и баньке. Последнюю я раз шесть посещал, а перед тем как убрать в хранилище, заполнил бак водой, печку раскочегарил, отмыл там всё, для следующего использования, также и с домиком. Зато такой чистый, летать хотелось. Парная моя любимая, как же хорошо сидеть в предбаннике и пить пиво. Там кальций, для костей полезно, шесть литров выпил с рыбкой дальневосточной. Балык из кеты уж больно хорош был. В домике наслушался музыки на неделю вперёд, скучно без неё было, а по радио заунывные песни или оркестры выступали. Так что мой аккордеон и мои песни не просто на ура шли, я шесть раз в большом зале госпиталя концерты по часу или полтора устраивал. Связки вполне тянули, тем более я себе отдых давал, между выступлениями рассказывал разные смешные истории, шутки и анекдоты. Каждый раз новый концерт раненые ожидали с большим нетерпением. Но там комиссар работал, я же не один выступал, разные агитбригады тоже, артисты трупп. Мной свободное время затыкали. Концерты раз в неделю, в субботу обычно проходили. А то что я госпиталь без аккордеона покинул, то я подарил его парню в нашей палате. Тот виртуоз не хуже меня, ногу в бою потерял, хоть такая отрада осталась, музыка. Вот чисто души подарил, расчувствовав его до слёз. Ему нужно, а у меня ещё три в запасе.
В общем, отлично отдохнув эти два дня, и вот вылетел в сторону штаба корпуса, там лучше пройти регистрацию, может вообще завернут, так что определившись на местности, ночь не мешала, очки ночного виденья на глазах, поэтому сел без проблем. Квадр и мотодельтаплан я уже обслужил, заправил после использования, вот и тут после посадки дозаправив, убрал, ну и направился в сторону деревеньки, где и разместился штаб корпуса и какие-то тыловые подразделения. Последние скорее всего в землянках на опушке, деревенька в лесу. Три километра до них, ближе подлетать не рискнул. До передовой километров тридцать. Это странно, что-то далековато. Помнится, по нормативам штаб корпуса ближе должен к своим войскам находится. Там определённые расстояния прописаны. Эти километры я прошёл спокойно, опознался на посту, предъявив бумаги, и меня направили в Особый отдел, я по их линии прохожу. Ночь же, четыре утра, так что уложили спать, дежурный этим занялся. А утром подняли, меня опросил один из особистов, оформляя, главного особиста по корпусу не было, выехал куда-то, вот так меня и оформили в местной службе, в дивизию, менять ничего не стали, и дежурный, что мной занимался, сказал:
– Транспорта в дивизию нет. Я звонил интендантам, в Сто Семьдесят Вторую идёт обоз, и пополнение. Вместе, чтобы отбиться, а то немцы просачиваются через линию фронта, она не сплошная, безобразничают. С ними направишься.
– Хорошо.
– Дежурный отведёт и представит старшему обоза.
А пока помощник дежурного меня сопровождал на другой конец деревни, там слышалось ржание лошадей, выкрики, и разный шум, я размышлял. Почему войск не хватает на сплошную линию обороны, понятно. Тут Киевский котёл даже больше войск хапнул, чем я помнил, почти девятьсот тысяч. Вырвалось едва тридцать тысяч. Ленинград в блокаде, но полная блокада началась всего неделю назад, успели многих из города вывезти. Да и потери у немцев куда выше в боях на Севере. Карелию финны всё же заняли, к Петрозаводску подходили, но пока не взяли. На юге, у Крыма, бои идут на Перекопе. Я на это всё смотрю и не могу понять, ну не складывается картинка. Например, нашли нефть в Татарстане, где я указал, золото, целые жилы, алмазы тоже, проскакивала информация в газетах, хваля наших геологов. Я дал информацию только по территории Союза, остальную попридержал. Это они используют, по ископаемым, а информация по войне почему мимо них прошла? То, что на фронте творится, больше похоже на полномасштабную сдачу, Генштаб сдаёт свои войска немцам. Бред конечно, но со стороны так смотрится. Почему по ископаемым они поверили и используют, а по информации о первых страшных месяцах войны нет? Видны попытки исправить ситуацию, что-то получается, что-то нет, и всё. Техника вот раньше пошла с заводов Урала, их туда перенесли, и они уже начали выпуск продукции, но пока мало. Странно всё.
Помдежурного довёл меня до обоза, тут порядка полутора десятков телег, часть стояли на загрузке из амбаров, другие загруженные выстроились в колонну. В большинстве возничие в гражданском, скорее всего привлекли на нужны армии из местных. В стороне стояли бойцы, в шинелях большинство, в пилотках, с вещмешками, некоторые в телогрейках как у меня, но ни одного с оружием. Это видимо пополнение. Оружие выдадут в дивизии, в корпусе его нет, теперь понятно почему с обозом те идут, есть кому защитить. Из шестнадцати телег, на девяти гражданские, мужики, два деда с седыми бородами и совсем малые парни, и семь обозников с винтовками. Страшим был техник-интендант второго ранга, лейтенант, если на армейские звания переводить. Он бегал, суетился, командовал. В общем, создавал неразбериху, что замедляло погрузку и выход. Сержант, что меня привёл, остановил того, представил меня и сообщил, что я с ними в дивизию иду. Пополнение в Особый отдел. В этих Особых отделах обычно три сотрудника на уровне дивизии, и отделение бойцов. Вот я и пополню это отделение. Насчёт проблем с оружием я знал, в Особом отделе, где меня оформили, в удостоверении поставили метки, извинились, и сообщили, что вчера отдали последние семь единиц из запаса, даже завалявшегося пистолета нет, так что получу оружие только в дивизии, там его как раз хватает. Потери среди личного состава немалые, бои серьёзные идут, и это ещё не основное направление удара, как оказалось. Почему начальник обоза так суетится, я тоже понимал, от того же сотрудника Особого отдела корпуса информацию получил. Вчера днём вышел обоз, всё нужное для дивизии, патроны, припасы, обмундирование и медикаменты. В тылу дивизии, немного не дошли, сегодня утром его уничтожили. Наши выслали помощь, но обоз уничтожен, груз тоже. Пятеро из обозников выжило, они и сообщили о нападении. Как раз такие пешие группы, что проникают в наш тыл, взвод или два, и занимаются таким террором. А ловить их нечем и некому. А это работа как раз для Особых отделов. Они тут могут привлекать армейские подразделения. Если они есть. Да и как ловить? Леса сплошные, в основном хвойные. Немцы в этих лесах наших партизан два года ловили и так и не поймали.
– Оружие есть?
– первым делом спросил интендант.
– Обещали выдать в дивизии.
– Чёрт. Два карабина, пять винтовок и мой «Наган». Да ещё восемьдесят рыл пополнения без оружия. Наши надеются, что немцы, увидев столько бойцов, не нападут.
– Вы опасаетесь немцев, что просачиваются в наш тыл?
– прямо спросил я.
– Да, опасаюсь. В прошлом обозе был ручной пулемёт, но он им не помог. Дорога тут одна, перехватить нас легко.
– Товарищ техник-интендант. Я из Особого отдела, задача ловить таких бандитов в нашем тылу, моя работа. Отдайте приказ мне охранять обоз и всех, кто в нём находится, и я буду выполнять.
– Один?
– тот заинтересовано глянул на меня.
– А справишься?
– Один, помощники только мешают. А так я лесовик, этот лес для меня как родной.
– Хорошо. В дозоре пойдёшь.
– Есть, - козырнул я.
Помдежурного уже ушёл, я же отошёл в сторону, присев на завалинку одного из домов, и ожидал, когда будет дан сигнал к отправлению. Он последовал только через сорок минут. Сам я сыт, покормили, пока бумаги оформлялись, на ремне фляжка с водой, вещмешок у ног, поэтому, когда был отдан приказ начать движение, я занял место дозорного, да это метров на сто от обоза, и мы двинули, войдя в туннель лесной дороги. Сразу так темно стало, но мне привычно. Обоз встал, как только я вошёл в тень леса, оказалось, нас нагнали, и посадили на разные телеги трёх девчат, старшего военфельдшера и двух медсестёр в званиях сержантов. Попутно в медсанбат дивизии пополнение. Только у военфельдшера кобура с револьвером, у девчат ничего. Снова сигнал и обоз медленно втягивался в лес, так и пошли. Дорога укатана, ямы были, кочки, видел сгоревшую «полуторку». Интендант пополнение так распределил, десять бойцов с сержантом впереди, как бы передовое охранение, поди рассмотри, что они без оружия, остальные замыкают. Командовал пополнением старшина, при нём три сержанта, один в головном охранении, двое при нём, командуют бойцами. Эти четверо командиров также не имели оружия. Из пополнения два десятка явно опытные бойцы, из госпиталей. Километров пять прошли без остановки, что удивило, пока наконец не встали. Проблемы у одной из телег, чинили, вот паузой и пользовались, отбегая в лес. Я тоже подошёл к обозу.