Сокрушитель
Шрифт:
На машине нас доставили сразу до расположения взвода. С нами ротный старшина был, выдавать собрался то, что раньше зажал. Похоже капитан его поставил в позу, вон как на меня недовольно поглядывал. Однако не подходил, видел, как я ножиком поигрываю, недобро глядя в его сторону. Взвод стоял в лесной деревне, и что интересно, в тридцати километрах находилась Сто Семьдесят Вторая стрелковая дивизия, в которой я ранее служил. Да и деревня, знакомая, тут ранее штаб корпуса стоял и тылы были. Отсюда я вёл обоз, пару раз повстречавшись с немцами. Вот такой выверт судьбы. Хотел вернутся и вернулся. Не совсем в том качестве, но работу по сути туже самую делать. Только делится результатами своей работы придётся с другими. Я на это дело, признаюсь, ревнив. Тут что не сделаешь, записывают на весь взвод. Бесит. Во взводе всего восемнадцать бойцов, с нами двадцать два. Медленно пополняются. Сержант Абрамов, что с нами прибыл, принял третье отделение. Ранее им временно командовал младший сержант, командир миномётного расчёта. Нас троих в его же отделение взводный направил, а то у третьего с сержантом всего четверо, теперь вот семеро, уже кое-что. Наше отделение стало самым крупным. У других меньше.
Наше отделение в одной избе квартирует, устроились тут, старушка приветлива и загоняла дежурных по хозяйству, уже была заготовка дров. Два дня нормально, тренировки, на лыжах учились ходить, не все умели, небольшое стрельбище, но тут у всех нормально, отбирали опытных повоевавших бойцов, асов, немало парней из разведки. Из взвода всего шесть бойцов из моего бывшего наркомата были переведены. Тоже радостью не лучатся. Взводный сказал привыкнем, вот и привыкали. На третий день вдруг вызов. Дезертиры бежали. Бывают такие, их ловят в тылу и отправляют в часть, или на месте шлёпают, там суды военно-полевые работают. Везли дезертиров в Сто Семьдесят Вторую, они напали на конвой, убили с командиром, что их сопровождал и ушли в лес. Десяток. Убито три бойца конвоя и командир, один боец был ранен, смог сообщить. Точнее не так, у того пуля в животе и штыковая рана в груди, не все дезертиры хотели бежать, они вернулись, перевязали бойца и вынесли к своим. Пятеро было. Этим ничего, боец подтвердил, что не участвовали, опросили и в дивизию направили, а остальных приказали словить. Где произошло всё, известно, мы туда и выехали на «полуторке». Их всего две, это весь транспорт взвода. Отправил взводный одно отделение, наше. Дезертиры вооружены четырьмя винтовками «Мосина» и «Наганом» командира. Сыскать и арестовать, при невозможности, уничтожить. Таков был приказ. У нас в отделении теперь восемь бойцов, пять «ППШ», два карабина «Мосина», и «ДП». Не только в отделении, но и во всём взводе я считался главным следопытом. Тут скорее по славе судили, чем проверяли. В общем, назначили главным следопытом взвода и не гавкай. Ещё подумывал сменить «ППШ» на «СВТ-40», их производство продолжалось, у старшины они были, но решил ничего не менять. В лесу ухватистый пистолет-пулемёт вполне неплох, да и дистанция для него самое то. Вот если степи, или какая другая открытая местность, без винтовки не обойтись, но у меня в хранилище несколько штук наготове, главное при свидетелях не использовать, чтобы вопросы не возникли. Это ладно. Взводный с нами не поехал, у него отчётность. Думаю, специально одних отправил, хочет глянуть чего мы стоим.
Мы за час добрались до места инцидента. Вели дезертиров пешком, так что транспорта тут не было. Однако на месте мялся обозник, боец с винтовкой на плече, тот нас остановил, ждал, и показал, что и как. Небольшой снег шёл, метелица, могли и проскочить, правильно сюда бойца послали. Дальше отправили машину обратно, а мы, встав на лыжи, двинули по следам. Они хорошо были видны. Шли те все вместе, я одиннадцать насчитал, сержант подтвердил, именно столько и ушло. Отойдя метров на двести от дороги, встал, а я как следопыт впереди шёл, и обернулся к сержанту, тот возглавлял отделение.
– Так не пойдёт.
– Что не так? Разделились дезертиры?
– Да я о вас. Вы на весь лес шумите, я не слышу, что происходит. Предлагаю так, я иду вперёд, метров на триста, чтобы лес слышать, вы по следам за мной.
– А если засада?
– Я о ней раньше узнаю. Вот с вами попасть в засаду можно легко, а мне бы этого не хотелось. Те без лыж, быстро нагоним. Три часа форы у них.
– Добро.
Я побежал вперёд, бойцы, помедлив, за мной. Так и держали дистанцию. Лесовиков или охотников среди них не было ни одного. А дезертиров надо брать, уже были случаи, сбивались в банды в нашем тылу, грабили население, нападали на армейские обозы. Магазины грабили. На моей памяти некоторые банды вполне до конца войны пробегали. Хуже немцев себя вели, таких уничтожали без жалости. Нас и на их ориентировали, но банд тут не было, выведены. Причём, мной. Две и было, в одной двадцать восемь, в другой девятнадцать. Немцев гонял и этих прихлопнул. Не брал в плен и не отводил к своим. Хотя об уничтожении доложился. И ничего, на них уже были «славные» дела, так что только похвалили. Первая остановка уже через десять минут. Дезертиры тут топтались и разделились на две группы, направившись в разные стороны. Подождав бойцов своего отделения, доложился Абрамову:
– Разделились они тут. Трое ушли на север, в сторону железки, восемь направилось на восток. К передовой. Те трое не вооружены, оружие у восьмёрки.
– Уверен?
– Да.
– Значит так, берёшь Авраменко, и идёшь за тройкой, а мы за остальными.
На это я сказал:
– Лишним ствол Авраменко вам не будет. Этих троих я быстро нагоню. Шумите вы, одному мне проще.
– Так в себе уверен?
– Да.
– Хорошо, иди. Если сдадутся, куда вести знаешь.
На этом мы и разбежались. Я легко скользил по лесу. В некоторых местах без лыж можно идти, в других без них сложно. Эта тройка запыхалась, видно, что устала, скорее бредёт. Судя по следам, скоро их увижу. Ну и лес звучал по-другому. Нагоняю. Тут я встал. Любопытно. Осмотревшись по сторонам, засады нет, это точно, я вышел на пятачок, где возбуждённо потопталась та тройка, и изучил что их так заинтересовало. По лесу след шёл, пятеро, в валенках, подшиты снизу. Прошли рано утром, поперёк нашего пути с дезертирами. Нашим делать тут нечего. Немцы, к гадалке не ходи. Я пробежался в обе стороны по следам, увидел оттиск приклада. От нашей винтовки «Мосина». Значит под наших рядятся. Ладно, запомним, у меня задание дезертиров взять. Вот и рванул за ними. Нагнал их через триста метров. Заметив спину впереди, по кругу оббежал, чтобы те не засекли, успел выровнять дыхание и выйти из-за дерева, взяв их на прицел. К полной неожиданности этой тройки.
– Руки, - негромко скомандовал я, те замерли и подняли руки.
Бойцы как бойцы, в грязных прожжённых шинелях, шапках зимних, даже звёздочки на месте, видны зелёные лямки вещмешков на сером фоне шинелей. Глаза шальные, блестят отчаянно. Если бы не знал, что натворили, подумал бы, под наркотой. Сами идиоты свою жизнь погубили. Ну вернули бы их в окопы, дальше бы служили, воевали, но не захотели.
– Так, внимательно слушаем меня. Сейчас аккуратно без резких движений снимаете сидоры и кидаете их к стволу дерева слева от вас. После этого один подходит ко мне, встаёт к стволу этого дуба, ноги на ширине плеч, руки на стволе выше головы. Делаем!
Те вздрогнули от моего резкого окрика, дальше как на конвейере, первого обыскал, и тот отошёл в сторону, а когда второй пошёл к дубу, мне его взгляд не понравился.
– Стоять! Это у тебя кровь на рукаве шинели? Раненых добивал? Чего молчишь?
Глава 15. Арест, побег и ликвидация.
Однако тот продолжал угрюмо молчать, и вдруг бросился на меня. Между нами было три метра. В руке дезертира мелькнуло лезвие ножа. Коротко ударил автомат и тот упал у моих ног. Огонь вёлся так близко, что у бандита шинель дымилась в местах попадания. У него же при обыске я нашёл «Наган». Потом обыскал третьего, в сидорах проверил, обычные вещи, велел разбирать, включая третий вещмешок. У меня свой ранец был. Срубил волокушу, куда закинули тело убитого, он хоть и гад, но надо похоронить по-человечески, эта парочка потянула волокушу. Так и повёл их к дороге, по которой мы приехали с отделением. А пока я их нагонял, те раз десять сменили направление, и подозреваю, что заблудились. Спросил, ну так и есть. Как в лесу можно заблудится? Тут до дороги километра полтора осталось, вот и вывел их. Сначала три грузовика, раненых везли в тыл, пропустил, мест свободных у них нет, а чуть позже обоз в сторону дивизии гружённый шёл, вот им и сдал и парочку, и тело. Ну и рапорт начиркал, передадут потом взводному. Они в нашу деревню вернутся. На словах велел передать, что видел в лесу следы пятерых, похоже в нашей форме, скорее всего немцы. Решил пройтись по их следам. Идут в сторону тыла избегая железных и автомобильных дорог. Так я убежал в лес, вскоре снова вышел на след той пятёрки и пошёл за ними, не забывая поглядывать по сторонам и слушать лес. В одно месте те привал устроили, обед у них был, кстати, через час стемнеет. Я обыскал на месте бивуака, нашёл куда мусор дели. Ну немцы и есть, большая часть наши припасы, видимо трофеи, но нашёл банку с немецкой готикой. Не могут они без ветчины. А встали те в этом месте потому что там обломки самолёта были. Они их осмотрели, смогли вскрыть кабину, прорубились, видимо топориком, извлечь тело лётчика и похоронить. На дереве зарубку сделали. Кто ещё немецкого лётчика хоронить будет? Это «мессер» был, сбитый лежал в лесу. Этот обед и похороны здорово их задержали, так что быстро поужинав своими запасами, не сухпай же вскрывать, желудок портить, я поспешил дальше. Вскоре надел очки ночного виденья, темнело, продолжая движение. Кстати, деревня, где наш взвод стоит, мелькнула слева по движению, до неё километров восемь было, и осталась позади.
Ночь, лёгкое поскрипывание снега под лыжами, мороз поднялся серьёзный, где-то двадцать пять градусов, может чуть выше, деревья потрескивать начали, а я продолжал движение. Лицо шарфом замотал, очки протирал, и шёл. У меня на руках меховые перчатки, пальцы не мёрзли. Вокруг капюшона камуфляжного костюма и шарфа наросла наледь, однако рассмотрел отсветы костра впереди. Нагнал. Надо глянуть кто это. То, что немцы, это сто процентов. Я имею ввиду, что за столько жизней не раз с немецкими агентами и диверсантами встречался, может кто знакомый? Так что снял рюкзак, всё лишнее, оружие приготовил, и тихонько стал сближаться, проверяя вокруг на предмет минирования. Снега тут мало, можно и без лыж, но снег скрипучим стал, а на лыжах это не так заметно, особенно если скользить. Диверсанты, думаю это они, без лыж были. Занятно. А увидел я, что четверо вокруг костра сидят, греются, на огне булькают два котелка. Пятый прогуливается, поскрипывая снегом. Все тут. Разговор доносился. На нашем общаются. Понятно, завербованные из наших. Вроде незнакомые.
То, что среди диверсантов находится девушка, или женщина, я знал, по меткам на снегу, она отходила в сторону для своих дел. Я фиксировал. Да и валенки были меньше всех. Поэтому смех женский не удивил. Чуть в стороне горой лежали вещмешки, накрытые плащ-палаткой. Уже готов шалаш. Между двумя стволами натянули верёвку и к ней прислоняли ветки, делая стенки. Лапника нарубили на подстилку. Сверху покрыли брезентом и накидали снегу, закрывая стенки. Опытные. Даже место для костра нашлось внутри, похоже дежурный будет. По виду обычная пехота по форме и оружию, девушка явно медик, санитарную сумку с красным крестом имела на боку. Радиста я вычислил, тот от вещмешка не отходил, в котором что-то квадратное. Потом командира. В принципе, мне командир и радист нужны, не более. Девушка медовая ловушка, для этих дел взяли, красавица, наверняка с обольстительной фигурой, так со стороны не понятно, ну и два боевика. По повадкам видно.
– Спасибо, - сказал я, принимая кружку с чаем.
Это вызвало всеобщий шок, протягивали радисту, а кружку я перехватил. Напружинились все.
– Не советую, - сказал я, поигрывая противотанковой гранатой в свободной руке, после неё выживших не будет.
– Часового вашего я снял, теперь пообщаемся. Вы кто такие?
Сделав глоток, божественно, чай у них настоящий, я услышал ответный вопрос от старшего:
– А ты кто?
– Тянешь время чтобы обдумать ответ? Одобряю. Дёргаться не стоит, и к оружию тянутся, я в этих лесах два батальона немцев в одиночку положил. Лесника знаете?