Солдаты
Шрифт:
– Выходи строиться! – голос прапорщика становится все уверенней.
С построением не ладится. Нужно стать в три шеренги, да еще по росту. Новобранцы долго путаются, нервно толкаются, неуклюже суетясь, меняются местами. Наконец, после долгих мучений, кажется, получается.
– Так, воины, теперь, слушай мою команду: «Р-р-разойдись!»
– Шо за идиотизм?! – Петров даже разводит руками от недоумения. – Строились, млин, строились…
Но прапор, похоже, другого мнения, говорит, что воин в первый же день хочет заработать наряд.
– Я те ща такой млин устрою, Петров! Вы
– Да-а-а, – хором тянут призывники.
– Не да, а так точно!
– Так точно!
– Во-о-от, а теперь напра-во! Учимся правильно заправляться. Быстренько все сняли ремни и подтянули их, чтобы было видно, что вы воины, а не размазня.
Прапор идет вдоль строя, проверяет, затягивает каждому ремень – невозможно дышать, и снова командует:
– Равняйсь! Отставить. Равня-а-айсь! Смирно! Нале-во! Прямо, ша-а-агом арш! Р-р-раз, р-раз, раз, два, три…
На ходу нужно постоянно приподнимать рукой шапку, хоть как-то ее закрепить. Лысая скользкая голова предательски не держит новый убор – шапка под каждый шаг сползает на уши, на глаза, мешает смотреть, идти в ногу. Сапоги на ногах болтаются, портянки сбились уже на третьем шаге, понятно, что будут мозоли. Остается надежда на то, что идти недалеко. Шли, однако, минут двадцать.
КПП. Контрольно-пропускной пункт. Дежурный в белом полушубке с красной повязкой на рукаве и такими же красными щеками раскрывает ворота, откровенно рассматривает прибывших, слегка улыбается. Зеленые салаги.
Идти строем никак не получается, прапорщик то и дело кричит позади: в ногу идем! что вы как стадо баранов, подтянулись, в ногу, я сказал, в ногу! р-раз, раз, раз, два, три…
– Через плац к казарме, стой, раз-два! Справа по одному в расположение бегом марш!
Бегом? Зачем бегом? Призывники в недоумении снова оглядываются по сторонам. Прапорщик быстро объясняет, что отныне они будут передвигаться либо строевым шагом, либо бегом. «Итак, повторяю: бегом, марш!»
Так вот он какой, казарменный дух! Смешанные запахи кирзы, обувного крема и почему-то хлорки резко ударяют в нос. На «тумбочке» – дневальный, на стенах – какие-то плакаты, распоряжения, стенгазета, как же без нее…
– Внимание, воины! Быстро снимаем шинели, вешаем их в сушилке и выходим на плац строиться.
– Так мороз же, командир, холодно на улице. Чего без шинелей-то?! – отозвался на команду очередной смельчак.
– А те кто слово давал вообще? И не командир я тебе, а товарищ прапорщик.
– Товарищ прапорщик, а в туалет можно сходить?
– Можно Машку за ляжку. На гражданке. А в армии есть только слово «разрешите», ясно? В туалет здесь ходят по команде, а сейчас я сказал: выходи строиться. Бего-о-ом!
Пронизывающий ветер, казалось, поставил себе цель непременно загнать весь имеющийся в наличии мороз под тонкие гимнастерки. Первым выбежавшим на плац повезло меньше всего – пришлось, не двигаясь, ждать, пока выбегут остальные. Снять шинели в казарме для того, чтобы через весь плац в такой холод идти в столовую, – то еще сумасшествие.
Строились долго. Подносить руки ко рту, хоть немного согреть дыханием тоже нельзя, ушам от колючего ветра спасения искать негде. Потом так же долго отрабатывали команду войти в столовую. «Справа по одному». Кончится это когда-нибудь?!
В столовой новобранцев встретили сержанты, каждый свое отделение, у своего стола. Серьезные лица, начищенные сапоги, аккуратные, со стоячим воротничком гимнастерки. Привычным движением руки поправляли мягкие настоящие кожаные ремни и ожидали «духов» [2] . Вбежавших с мороза иссиня-лысых солдат рассадили по десять человек на лавках, по пять с каждой стороны. В середине стола возвышался большой, неуклюжий и невзрачный чан, наполненный, как оказалось, непонятной жидкостью. Первое. Рядом в такой же емкости – каша. Второе.
2
Духи (от слова «дух») – так называют молодых солдат, по всей видимости, потому, что они всё должны делать бегом, «летать, как духи».
– Раздатчики пищи, встать! Приступить к раздаче пищи.
Раздатчики – это те, кто волею случая оказался за столом посередине, третьим от края. Они должны встать по команде и налить каждому суп, тарелки стоят стопочкой на краю стола, а когда будет покончено с первым, так же поровну разделить кашу.
Время на прием пищи для всех одинаковое, для раздатчиков пищи его остается значительно меньше, пока они раздают порции, другие вовсю лопают. Через короткое время для всех одновременно и всегда неожиданно звучит команда: «Закончить прием пищи. Крайние столов встать, убрать посуду!» Доел – не доел, никого не волнует.
Первый обед в армии – всегда шок, никто из новобранцев не подозревает, что на прием пищи отводится столь мало времени. Правильней сказать, вообще не отводится. Только-только, кажется, раздали суп, только ложки смочили, как вдруг: «Закончить прием пищи!» Многие порции остаются нетронутыми, крайние столов уносят посуду в мойку, на подоконнике образовывается гора тарелок с недоеденной кашей – и все, обед закончен, выходи строиться…
В казарму «духов» вели уже сержанты. Прапор отчитался и пошел в сторону КПП. Домой. Отсыпаться.
Сколько новых слов пришлось выучить за один день, «разрешите» – не в счет. Еще вчера не подозревали новобранцы о наличии понятия «раздатчики», а теперь это чуть ли не жизненно важно. Несколькими минутами позже – еще одно. Подшива – кусочек белой материи, которым подшивается ворот гимнастерки. Только сейчас парни заметили, что у всех сержантов воротнички белые. По сравнению с ними салаги – они же «духи» – выглядят как подстреленные вороны: тонкая шея в не по размеру большом вороте зеленой гимнастерки, на котором отсутствует подшива.