Солёный снег
Шрифт:
Саша крепко пожал ему руку и ответил:
– Обязательно зайду, я ведь живу в этом доме.
Шофёр уехал, а у Саши на руке осталась широкая тёмная полоса - это шофёр вымазал его руку машинным маслом. Саша оглянулся, но Маринка уже ушла. Жалко, а то можно было ей показать эту полосу на руке.
Саша постоял ещё немного во дворе, поздоровался с двумя незнакомыми взрослыми, потом услыхал вой пожарных машин и выскочил на улицу, чтобы посмотреть на них. Мимо него с воем промчались здоровенные тупорылые красные закрытые машины. Потом где-то в воздухе грохнуло, и он со знанием дела задрал голову кверху, потому что знал: так грохочут реактивные самолёты. Они выбрасывают облако горячего
Саша долго вертел головой, даже снял берет, чтобы не мешал смотреть, но всё равно самолёта не нашёл и решил вернуться домой.
Дома бабушка отправила его мыть руки. Он открыл кран и увидел на руке шофёрскую заметину, решил её не смывать - не каждый день ведь выпадает такое счастье.
Пришёл в комнату и сел ужинать, а правую руку с заметиной спрятал под стол, чтобы не увидела бабушка. Взял вилку в левую руку и стал ковырять котлету.
– Что это ещё за новости?
– сказала бабушка.
– Ну-ка, бери вилку в правую руку.
– А как же Пётр Петрович всё ест левой?
– сказал Саша.
– Эх ты, дурачок, - ответила бабушка.
– У Петра Петровича нет правой руки, поэтому он ест левой. Правую руку ему оторвало под Москвой, когда он воевал с фашистами.
Пока бабушка рассказывала, Саша переложил вилку в правую руку и быстро съел котлету.
– А было время, когда у Петра Петровича обе руки были на месте. Я ведь его знаю, дай бог память, с тысяча девятьсот восемнадцатого года... Тогда в Москве только революция случилась, а потом юнкера подняли восстание, хотели царскую власть восстановить, и началась в городе стрельба. Бывало, выйдешь на Арбат, а на улице убитые валяются. Это юнкера убивали рабочих. А тут ещё бандиты развелись, грабили народ. И вот однажды иду я по улице, вечереет, вдруг ко мне шасть мужчина, а за ним второй. У меня сердце дрогнуло, думаю - пропала. А они говорят: "Ну-ка, тётка, вытряхай сумку". А у меня там хлеб, дневная норма. Ах, думаю, изверги окаянные, бандиты. Как заору в голос, откуда только силища взялась, ору: "На помощь, грабят!" И со всех ног от них. А они за мною топают. И вдруг как метнётся мне чёрная тень наперерез, как закричит эта тень: "Стой, а то стрелять буду!" Тут я сразу остановилась, а вокруг почему-то тихо-тихо стало. "Эй, тётка, - слышу голос.
– Убежали грабители". Подняла голову, а передо мной стоит молодой матрос. Бескозырка на макушку сдвинута, весь пулемётными лентами обмотан. Посмотрел мне в лицо и говорит: "Извините, мисс, что назвал вас тёткой. Из-за платка не рассмотрел вашего лица".
– "А вы кто такой?" - спросила я его. Он козырнул мне и говорит: "Балтийский матрос Пётр Добровольский, прибыл в Москву в помощь московскому пролетариату от Петроградского комитета партии большевиков". Пётр Петрович проводил меня домой, а я тогда жила во всех восьми комнатах одна - хозяин мой сбежал. Вот он одну комнату и занял в нашей квартире.
Бабушка села на кончик стула и задумалась, и, вероятно, перед ней мелькало то далёкое время, когда она была молоденькой девушкой, а Пётр Петрович Добровольский матросом революционной Балтики.
А может быть, и другие времена, может быть, те времена, когда её муж, мастер завода "Серп и молот", вместе с Петром Петровичем ушли осенью сорок первого года в народное ополчение, а вернулся обратно только Пётр Петрович, да и то без руки. А может быть, она вспомнила, как под фашистскими бомбами в лютую стужу в сорок втором рыла противотанковые рвы, чтобы танки врага не прорвались в город. Или как в сорок третьем ездила в брошенные деревни
Многое вспомнишь, когда прожита такая жизнь!
Глава пятая
Когда утром Саша вошёл в класс, то все сразу стали смотреть на него. Он прошёл под этими напряжёнными взглядами к своему месту и положил портфель в парту.
– Ты что это вчера убежал?
– спросил Гошка.
– Захотел и убежал, - ответил Саша.
– А если Александра Ивановна узнает, что ты прогулял, тогда что?
– А ты это видел?
– Саша выставил свой главный козырь.
– Ты это видел?
– И он протянул Гошке прямо к носу правую руку, на которой была шофёрская заметина.
– А что это?
– спросил Гошка.
– "Что, что"!.. Работал в гараже, вот что, помогал одному шофёру ремонтировать машину и выпачкал руку машинным маслом.
– Брось врать, - сказал Гошка.
– А ты понюхай.
Гошка долго нюхал заметину на Сашиной руке, прямо вынюхал её. Саша даже испугался, что он её сотрёт. Потом её нюхали все мальчишки подряд.
– Подумаешь, - сказал Гошка, - а я собираю марки.
Саше не хотелось упускать с таким трудом завоёванное внимание ребят, и он соврал:
– И я собираю.
Хотя он марок не собирал, а только слышал, что их собирает отец Маринки.
– Давай меняться, - обрадовался Гошка.
– Как - меняться?
– не понял Саша.
– Обыкновенно, - сказал Гошка, - я тебе отдаю лишние марки, а ты мне. Это и называется "меняться".
– Давай, - согласился Саша.
– Так завтра не забудь, принеси, - сказал Гошка.
– Не забуду, - сказал Саша.
Но вот зазвенел звонок, и появилась Александра Ивановна. Она проверила, все ли в классе, и спросила у Саши, почему он вчера не был в школе. Саша опустил голову.
– Саша, - сказала Александра Ивановна, - когда с тобой разговаривает учительница, надо встать.
Саша встал.
– Так почему же ты вчера не был в школе?
– снова спросила Александра Ивановна.
– У меня болела голова, - соврал Саша.
– Это уважительная причина, - сказала Александра Ивановна.
– Только в следующий раз, ребята, если кто-нибудь пропустит школу, принесите справку от родителей или от врача.
И все страхи остались позади. А ребята думали, что Саша простак. А он соврал - и концы в воду. А если бы он сказал правду, тут такой бы скандал начался: "Как смел, да как тебе не стыдно!" Нет, Саша не простак, он очень-очень хитрый.
– Ребята, - сказала Александра Ивановна, - положите свои тетради справа от себя на парте, а я пройду по рядам и посмотрю, как вы написали букву "А" заглавную и букву "а" маленькую.
Все вытащили тетради и положили с правой стороны, и Саша тоже положил. Только у всех были написаны буквы, а у него были чистые листы.
Александра Ивановна шла по рядам и одобрительно кивала головой: ей нравилось, что ребята аккуратно выполнили домашнее задание. Потом она дошла до Саши, посмотрела на чистые листы его тетради и сказала:
– Огоньков, пройди к доске, возьми мел и напиши нам букву "А" заглавную. Знаешь, как её писать?
– Знаю, - ответил Саша.
Взял мел и написал букву "А" вверх ногами.
Все ребята начали смеяться, а Гошка крикнул:
– Буква "А" встала на голову! Не буква, а акробат.
– Тише, тише, ребята, - сказала Александра Ивановна.
– Саша вчера не был в школе, поэтому он написал неправильно.
Саша стёр ладошкой то, что написал, и вывел мелом букву "А".