Солнце и сталь
Шрифт:
Взбесился не весь лагерь, а только те, кто были близко.
Нэток, нахлестывая своих исполинских гиен, несся навстречу, по воздуху трепетало его покрывало. У ног князя пустоши корчился мерзкого вида старик с косматой бородой, одетый в нечто из человеческой кожи и костей.
Копье скакавшего рядом с Конрадом рыцаря Гарена пронзило шею одной из гиен Нэтока, тварь с лающим криком опрокинулась, потянув за собой остальных, но Нэток в последний миг (его скорость движений превышала человеческую минимум втрое), сумел перерезать упряжь своим
Он скакал вдоль колонны Конрада, лезвия, торчавшие из бортов колесницы рубили ноги коням, Нэток мечом-серпом снес самое меньшее полдюжины голов.
Все это время не затихал его зловещий вой.
Старик у ног Нэтока смеялся смехом безумца.
Конрад покинул строй.
– Нэток!!!
– закричал он, пускаясь в погоню.
Князь Пустоши резко обернулся.
Конрад стегнул его своим бичом по лицу, вложит в этот удар всю силу и ярость, на какие был способен.
Гирьки и цепи словно стекли с головы колдуна, даже не оцарапав его, хотя покрывало пророка Пустоши разлетелось от удара в клочья. Конрад ударил с такой силой, что инерция бросила его вперед и, чудесным образом обойдя колдуна, бич обрушился на голову визгливо смеющегося старика. Кровь, мозги, осколки черепа разлетелись в воздухе.
Меч-серп Нэтока взмыл, готовый пасть на шею Конрада, который не успевал выпрямиться в седле, что бы защититься от удара, но тут имадийский рыцарь поразил копьем еще одну гиену, и последний ее собрат, зайдясь кашляющим лаем, рванулся в сторону, переворачивая колесницу.
Нэток рухнул в пыль, и хотя он уже через миг был на ногах, размахивая серпом, конная колонна неслась мимо.
Конрад замешкался на мгновение.
Нэток неуязвим, заговорен, это объясняет его неудержимую отвагу, это объясняет, почему его почитают как полубога.
Как убить бессмертного?
Конрад развернул коня.
Затем он и идет в Пустошь - найти и сокрушить источник силы пустынного пророка.
Нэток что-то крикнул ему в след.
Когда впереди вместо нагромождения палаток, телег, кострищ, ям, оград и свалок нечистот, которые на многие мили вокруг представлял лагерь стервятников, предстало открытый простор, крик радости и вырвался из тысяч глоток.
Вскоре лагерь остался далеко за спиной, сначала миля, потом две, потом и пять миль высушенной, вытоптанной, загаженной степи ушли из-под копыт.
Погони как будто не было видно, лошади хрипели и спотыкались и Конрад приказал переходить на шаг.
Если стервятники отправятся в погоню - тем больше войск будет уведено от Львиного Сердца.
Если они на погоню не решатся, то тем проще будет вторжение в Пустошь.
Конрад поднял лицо к небу и возблагодарил Солнце Непобедимое на ниспосланную победу.
Но прорываясь из окружения, он потерял больше полутора тысяч человек. Задние ряды были окружены и хорошо, если хоть кому-то из них удалось вернуться в город.
Бойня под стенами Львиного Сердца не утихала.
Эсме, словно рассвирепевшая львица кидалась на врага, раз за разом пытаясь отбить у иаджудж провал, ведущий в долину. Она остановилась, только когда под ней убили второго коня, и когда вражеское копье вонзилось ей в руку, пробив предплечье насквозь.
Раненую, плачущую от злобы и бессилия принцессу верные зихи принесли во дворец.
Ильдерим, осведомившись, насколько тяжело она ранена, сказал что-то так тихо, что никто не услышал.
В тот день имадийцы будто бы одержали победу, но потеряли очень и очень многих.
Теперь на Север скакали многочисленные вестники, неся сообщения о том, как тяжело осажденному городу.
Теперь на юг, в Пустошь двигалась армия Конрада, несущая пустынникам отмщение за разоренные имадийские земли.
Это был повод для радости, но слишком многие не увидели в тот день закат.
Среди них были прославленные полководцы, как старый Эрдоган, и были любимые народом герои, как рыцарь Серк, что слыл лучшим среди имадийцев бойцов на копьях, и были сотни и тысячи тех, чьи имена вспоминали теперь только боевые товарищи, которым повезло больше.
Сыны Солнца, оставшиеся в крепости, сгрудившись в своем небольшом храме, дружно молились за успех похода в Пустошь.
Произнося слова молитвы Гвидо чувствовал, что произносит их искренне.
Днем он видел Эсме в бою у провала.
Гвидо начала мучить совесть, он проклинал себя за свой сговор с Ильдеримом.
Когда Сыны Солнца покинули храм, Маттео еще долго оставался там один.
Сначала он молился, а потом, когда слова молитв иссякли, принялся размышлять о происходящем, о жестокости бога, что обрекает своих верных последователей на такие испытания и шлет такие напасти простым людям, которые хотят просто жить.
Он был воспитан в Церкви, Церковь вскормила его, он не сомневался ни в одном слове священных книг, но он был начитан и молод, а значит, вопросы не могли не мучить его.
Стараясь заглушить эти вопросы, молодой священник рухнул на колени, усердием в молитве думая изгнать сомнения.
Чьи-то мягкие шаги испугали его.
Повернувшись к дверям, он сквозь затуманившие взор слезы увидел босоногого ваджи Хассана.
– Прости меня, солнцепоклонник, если я прервал твою молитву.
– сказал ваджи, которого его единоверцы считали святым.
– Строго говоря, это была уже не совсем молитва.
– признался Маттео.
– Что ж, понимаю тебя. Мне знакомо то отчаяние, когда кажется, что бог меня не слышит.
– Вам?
– изумился Маттео.
– Я всего лишь человек.
– ответил Хассан.
– Тебе не стоит сейчас быть одному, пойдем со мной.
– С вами?
– Ты так и будешь повторять все мои слова?
Маттео не запирая храм, отправился за ваджи.
И ваджи привел его к храму Пламени, где сейчас поминали павших его собратья.