Солнце любви
Шрифт:
Лана произнесла не глядя:
– Ты сказал, что очень хочешь меня видеть.
– Да.
Она очевидно взволновала его, и на минуту он погрузился в прошлое, но женщина напомнила:
– Тебе угрожает арест.
– Откуда ты знаешь?
– От Валеры.
– Вы с ним встречаетесь?
– Почти нет.
Двусмысленный ответ: что значит «почти»? Он вздохнул, нехотя входя в прежний круговорот, из которого когда- то с трудом выбрался. Любовь кратчайшая, как взрыв. Точнее, как всегда, Петр Романович позволял себя любить, «безумство» непременно
– Он иногда приходит на Патриаршие, — запоздало пояснила Лана, — мы разговариваем. А сегодня позвонил, рассказал про этот ужас.
Тихий теплый голос проник в самую глубь души, шевельнулась отзывчивая дрожь — третья смерть в его упорядоченном, размеренном житье- бытье! — но надо справиться, и он справился.
– Твой муж.
– Мы разведены.
– Ну, твой бывший ни в чем не замешан, у него отличные алиби на оба вечера.
– Ты меня успокоил.
– Я хочу сказать: вы оба ни причем.
– Не извиняйся, что позвал меня.
– Мне необходимо прошлое — те переживания и обстоятельства, — чтобы проследить связь трех убийств.
– Серийный маньяк?
– Нет. Но и мотив — тот первоначальный смертный порыв — неясен. — Петр помолчал. — Подземельный спрашивал о тебе.
– В какой связи?
– Накануне его смерти мы пили с ним спирт, говорили об одной знакомой Валерия Витальевича, которую он пристроил в дядину квартиру.
– О знакомой?
– Она у него в клубе танцует.
– Стриптиз? — уточнила Лана небрежно.
– Не понимаю, зачем математик- аналитик занимается таким грязным бизнесом.
– Хочет иметь большие деньги, очень большие, — она улыбнулась, — все рассчитывает, как будто в шахматы играет. Помнишь, на шахматах они с дядей твоим сошлись.
– Да черт с ними, с шахматами! Неужели не жаль на старости лет душу губить?
– Валера законченный сумасшедший атеист, и коли другого интереса в жизни нет.
– А почему нет? В чем загадка?
– Ты везде ищешь загадки и «вечные вопросы». Так что Подземельный?
– Он спросил, не устроила ли Лана свою судьбу.
– Я свободна. Медик догадывался о нас с тобой, еще тогда догадался. Обязательно при встрече подмигивал и однажды пропел так игриво: «Любовь нечаянно нагрянет.»
– И мне спел! От кого же он узнал?
– Возможно, подслушивал в то единственное наше свидание.
– Нездоровая любознательность его в конце концов и сгубила!
Молодой Петр был ошеломлен, польщен и увлечен (в таком порядке- беспорядке чередовались чувства). Тень тревоги (вот-вот заявится невеста брата. или «грозный муж») придавала опасную прелесть ощущениям, обладанию женщиной любящей — и он отвечал тем же и условился о свидании назавтра.
Свидание не состоялось.
Неожиданный приезд родных. Появление Ангелевича, его взгляд — мрачно-презрительный. До сих пор Петр Романович не знал, заподозрил ли что-нибудь уже тогда «грозный муж», но вмиг отрезвел, и вчерашний восторг испарился: нет, тайные игры, пошлые уловки не для него. Он пошел к себе, переоделся и уже в дверях услышал телефонный звонок. «Когда? Когда ты освободишься?» — «Никогда! — с юношеским максимализмом отрезал любовник. — Ты не свободна, и вчерашний вечер не повторится.» — «А если я освобожусь?» — «Он тебя любит, он с ума сойдет, я не могу вам мешать,» — бормотал Петр неубедительно, она уловила вожделение в его голосе. — «Встретимся на Тверском в девять». — «На Тверском? Где?» — «Возле памятника». — «Постараюсь не придти». Она засмеялась, он с горечью задумался о женском легкомыслии и о мужской слабости.
Вот, в сущности, и все. Обрушившиеся события — убийство, арест брата, смерть отца — придали, в его глазах, «интрижке» некий карающий смысл (словно был приведен в действие таинственный механизм, затикали часики, и все взорвалось, убив, поранив, разделив участников) и отрезвили от «опасных связей». А спустя месяц Лана позвонила, чтобы сообщить: она переезжает на «девичью» свою квартиру — и продиктовала телефон. И десяти лет не прошло, как он ей позвонил.
– До сих пор не знаю, из-за чего ты рассталась с мужем.
– Почему это вдруг тебя заинтересовало?
Петр усмехнулся.
– Борюсь за свою шкуру.
– Но если мы с Валерой не имеем отношения.
– Прямого — нет. И все же вы участники происшедшего.
– Она перебила мягко:
– Ты знаешь, из-за чего.
– Извини, я не настолько самодоволен, чтоб поверить, будто пленил тебя на всю жизнь.
Она молча, задумчиво улыбалась, и Петр, четвертый день живущей в горячке, ощутил желание забыться в женском участии; однако усилием воли сдержал жалкий чувственный порыв.
– Тогда расскажи, как вы расстались.
– Валера догадался о моих чувствах, и я не стала отрицать.
– Поподробнее. Как, когда это произошло?
– Как в водевиле. Когда я вышла от тебя.
– В четверг накануне убийства?
– Ну да. то столкнулась с ним на площадке. Представляешь?
– На моей площадке?
– В том-то и дело. Он приходил к адвокату, но не застал того дома. От неожиданности я испугалась и соврала, будто поднялась к тебе за Платоном, но ты не нашел нужный том.
– Господи, за Платоном! Конечно, он в такой вздор не поверил.
– Валера умный циник, но тогда не подал вида. А на другой день. Я отказалась идти на ваш семейный праздник.
– Почему?
– Мне не доставило бы удовольствия видеть рядом мужа и возлюбленного. Вдруг — он возвращается, рано, сам не свой. «Петр — твой любовник?» Наверное, и ты себя чем-то выдал.
– Я не смел взглянуть на него. За столом полковник начал разоблачение: «На женщинах легкого поведения не женятся!» — «Еще как женятся!» — процедил твой муж. И мы так друг на друга взглянули.