Солнце моё, взгляни на меня...
Шрифт:
– Какой ужас!
Воскликнула Веики. Наверное она примерила произошедшее на своих дочерей. Я заметил, что Анита побледнела. Всё-таки она уже достаточно взрослая чтобы понимать что такое "надругательство". А тут речь про её сверстницу. Фу сказал:
– Знаете что, Владимир? Мы с Джией будем помогать девочке. Если вы позволите, конечно.
– Я и не смел просить о таком. Буду очень вам благодарен. Но почему вы...
– Почему?
Переспросила тихо вернувшаяся Джия...
– Наш Пинг уехал не убивать людей. Он уехал спасать людей. Для нас дело чести -
– Благодарю вас. Вы даже не представляете - как нам помогли.
– Бросьте извиняться, Владимир. Вы тоже можете приезжать к нам в любое время. Мы будем всегда вам рады.
– Хорошо.
Я был поражён добротой и великодушием семьи Тянь. Думал, что таких в наш суровый век не осталось. Благодарю тебя, Пинг, что хоть и после серти, но надоумил меня заехать к твоим родителям. От нахлынувших чувст я размяк и позволил себе обратиться к сестре господина Тянь:
– Госпожа Мин, ваша дочь учится не в обычной гимназии?
Решил я поддержать разговор. Анита снова порозовела щёчками и тихо опустила голову. Веики ответила, с тихой гордостью глядя на дочь:
– Она учится в "Малахитовой короне". Это старейшая гимназия в Малахите.
– Как успехи у вашей Аниты?
Я заметил, как сжалась девочка, когда я назвал её имя. Стеснительная какая.
– Ну, может она и не лучшая ученица, но близка к этому.
– Мама!
Жалобно отозвалась девочка. Я усмехнулся. Это смущение было таким милым. Господин Фу добродушно улыбнулся:
– Женщины из рода Тянь всегда были умны.
– Дядюшка, теперь и вы!
– А что, Анита? Посмотри на свою маму. Моя сестрёнка Веики закончила "Малахитовую корону" с отличием, войдя в сотню лучших выпускников гимназий по Сибирскому княжеству за восемьдесят девятый год.
– Брат, теперь ты и меня смущаешь.
Улыбнулась Веики.
– Но это же правда.
– Да. Однако я не стала развивать свои способности дальше. А вот Анита решила продолжать обучение и после гимназии.
– Я и говорю - умница растёт.
– Дядюшка!.
Фу рассмеялся, Веики тоже. Я даже посочуствовал девчонке.
– Госпожа Мин..
– Владимир, пожалуйста, зовите меня просто "Веики".
... С улыбкой и капелькой игривости ответила женщина и обворожительно улыбнулась. Она очень красивая, пусть и старше меня лет на восемь-десять..
– Хорошо. Веики, у вас есть ещё дочь?
– Да. Её зовут Шана, ей четырнадцать.
– Как и Дарине.
– Они ровесницы? Это же хорошо! Я как-нибудь их познакомлю. Кстати, Дарина ведь, как и Шана, в этом году заканчивает среднюю гимназию. Вы не решили - в какую старшую гимназию она пойдёт?
– Понимаете, у нас и выбора-то особого нет. Так что пойдёт в старшую гимназию Велесославля.
– Знаете что, Владимир? В Малахите есть "Амазонка". Частная гимназия для девочек. Обычное гимназическое обучение, но есть различные дополнительные занятия. Девочки могут выбирать. Есть занятия общественными работами, есть занятия научными работами. Есть занятия
– Теперь понятно название. Девичье государство.
– Да. Я через братца Фу пришлю вам надсыл этой гимназии и номер радиосвязи.
– Очень вам буду признателен!
Веики посмотрела на часы:
– Нам тоже пора собираться. Брат, у вас радиосвязь всё там же? Я вызову извозчика.
– Да, там же.
Потом дядюшка Фу всё подшучивал над племянницей, пока не приехала машина. Мать и дочь оделись, простились с нами:
– До свидания, Владимир. Не беспокойтесь о Дарине. "Амазонка" - прекрасная гимназия. Ещё увидимся.
– До свидания, дядюшка Фу. До свидания, В.. Владимир.
Выдавила из себя на прощание девочка и снова покраснела, спрятав лицо в высоком пушистом воротнике шубки. Она миленькая. Мин уехали, господин Фу повёл меня в зал. Там он, виновато оглянувшись по сторонам, достал из одного из шкафов пузатую бутылку и два стаканчика. Налил в них жидкости из бутылки, протянул один мне:
– Хоть у нас, сяньюней, это не в обычаях, но я хочу помянуть его по-росски с тобой, Вова.
– Пусть небеса будут к нему добры.
– Пусть.
Мы выпили обжигающую жидкость. Господин Фу убрал бутылку обратно, стаканчики тоже. Сели в кресла, помолчали.
– Вова, чем думаешь заниматься?
– Ещё не знаю, дядя Фу. У меня ведь и ремесла-то никакого нет кроме военного. А деньги нужны, и много. Я должен помочь той девушке, которая ценой здоровья спасла Дарину.
– Много надо?
– Пятьсот червонцев хотя бы.
– Изрядно. А благотворители?
– Все очереди расписаны на годы вперёд. Самая ближайшая подойдёт через тринадцать месяцев. В её случае каждый месяц ухудшает состояние. Если за десять месяцев не сделать операцию, то она может на всю оставшуюся жизнь остаться прикованой к постели. А ей всего шестнадцать лет, дядя Фу.
– Бедная девочка... Я хотел бы помочь, но сейчас у меня нет таких средств. Всё вложено в предприятие.
– Я и не смел вас просить о такой сумме. Сейчас у меня и у моего друга появилась неплохая работа и средства мы соберём. А если удастся пристроить Дарину в "Амазонку".. Вот только и там деньги нужны..
– С гимназией мы поможем. Это я обещаю твёрдо.
...В тот вечер я ещё рассказывал про Пинга, про себя, про Дарину и про наш побег. Господа Тянь слушали тихо и грустно. Сяньюньский народ столько притеснений и гонений испытал в своей истории, что до сих пор хорошо понимал чужие страдания. Рано утром я распрощался с добрыми Тянями и уехал в Велесославль. Дарина ещё была в гимназии, когда я пришёл "домой". Поэтому я сходил к Светиславычу. Рассказал о поездке, о неожиданно появившейся возможности пристроить девочку. Дёмин подумал и ответил: