Солнце моё, взгляни на меня...

Белов Александр Иванович

Ответом ему было отчаянное молчание.

– В общем так, друг ты наш ситный. Теперь только учёба. По выходным будешь в лавке у Супруна подрабатывать.

– Зачем?

– Зачем?! Он ещё и спрашивает! А возвращать деньги Втораку ты что - не думаешь?

Ждан покосился на Никонова и вздохнул.

– И это. Пока не забыл. Искатель принесёшь домой. Понял?

– Угу.

– Не слышу.

– Да! Понял!

– Всё. Садись, ешь - потом за учебники. Не дай тебе Боги закончить учебный год ниже семи.

Ждан

снова вздохнул, на этот раз тяжелее. Он был на год младше сестры и учиться ему было ещё два года. При наибольшей гимназической оценке "десять" он редко по итогам года набирал среднюю оценку больше пяти. Я даже посочувствовал парню. Неожиданно поднялся Вторак и спросил у Дёмина:

– Светиславыч, можно я его на минутку заберу? Поговорим как будущие родственники?

– Валяй.

Вторак приобнял побледневшего Ждана и спокойно, с улыбкой повлёк его к двери:

– Пошли поболтаем, братец.

Они скрылись за дверью, а Дёмин вдруг словно опомнился:

– Вова, чего он сказал? "Будущие родственники"?

– Ага. Светиславыч, на будущий год придётся тебе отдавать Милану замуж.

– Но.. Это.. А как же..

– Я сам случайно узнал. Милана согласна. Дождутся её семнадцатилетия и поженятся. Любовь у них, господин есаул.

– Вот оно как.

– Угу. Только ты не говори, что я тебе проболтался.

– Ладно. А если с операцией не получится?

– А свадьба всё равно будет. Это не обсуждается.

– Слава Богам. Хоть в этом девочке повезло. Принесу жертву Ладе за их счастье.

Дёмин немного повеселел. Я же подумал, что по-доброму завидую Втораку. У него есть любимая и цель в жизни. Парни вернулись. Никонов всё так же улыбался, а парень тёр ухо. Можно было только догадываться о предмете и способах разговора. Вторак взъерошил волосы парня и приветливо сообщил:

– Вот и поговорили. Человек всё осознал и обещал не подвести. Сетиславыч, ежели что - ты мне шепни.

Все, кроме Ждана, улыбнулись. Потом Никонов вполголоса позвал меня:

– Пошли на улицу. Надо поговорить.

– Надеюсь - не как с парнем?

Отозвался я, снимая с вешалки армяк. Никонов хохотнул:

– Посмотрим!

Мы отошли от общаги в сторонку, укрывшись в тени угольного сарая. Хоть и не было вокруг никого, но мы решили не давать повода для сплетен случайным наблюдателям из окон. Никонов заглянул в сарай - нет ли там кого, и уставился на меня:

– Ну? Решил чего-нибудь на счёт предложения Брусила?

– Да хрен его знает. Мутно как-то.

– Может согласимся? Двадцать червонцев за ходку на двоих. Если хотя бы четыре ходки в месяц делать, то за.. М.. За шесть с небольшим месяцев мы заработаем пятьсот золотых. И в сроки врачей уложимся. Решай.

– Наверняка это опасно. Я не трус, но моя шкура мне дорога как память. Да и Милана с Дариной вряд ли обрадуются если что...

– Где мы еще такие

деньги заработаем? В Велесославле и местные-то работяги зарплату двадцать червонцев в месяц за счастье считают. Что уж говорить о нас, беженцах.

– Ну не знаю. Так-то оно так.

– Вова, я ради Миланы на очень многое готов. Я бы и один взялся, но не потяну один.

– Дай хоть мне поупираться. Я ведь Милане по смертный костёр обязан, так что.. Пошли?

– Пошли.

Мы преодолели пролом и по известной уже тропинке пошагали к складу Брусила. Окликнул Никонова:

– Я думаю, что нашим не будем рассказывать?

– Не будем. Придумаем что-нибудь.

У ворот нас встретили как почти своих. Брусил прохаживался вдоль укладок и по-хозяйски их осматривал. Мы с Токаревым поджидали атамана у начала. Он барственно ступал мягкими унтами и выражение круглого лица было соответственное. Никонов приветственно кивнул:

– Добрый день. Ты вчера про работу говорил?

– И вам здравствовать. Что, дозрели?

Он усмехнулся, но, видя готовность амурца ответить резкостью, примирительно вынул руки из глубоких карманов шубы:

– Ладно, ладно. Извините, мужики. Я знаю, что всегда надо давать другим возможность сохранить лицо. Так вы согласны?

Никонов независимо сцепил руки за спиной:

– Допустим. В чём будет состоять наша работа?

– Всё просто. Будете перегонять в соседний уезд грузовозы с металлоломом. Пригонять машины обратно. Сложность в том, что могут подловить мои соперники. Попытаться подловить. Но вы же не робкого десятка, верно?

– Верно.

– С вами будут ездить мои ребята, для страховки. Они же и со стражей договорятся если что. Ваше дело - крутить руль и привозить груз в целости и сохранности.

– А что ж местных работяг не наймёшь?

– Так ведь опасность. Сами понимаете, налоги там, разрешения. Металл безналоговый. Ежели местных прихватят на таком, то уж сразу годика на три в каталажку приземлят. За такие гроши не больно-то кто хочет сесть. А вы не местные, вам выбирать не приходится. Верно? Если и возьмут вас, так скажете что знать ничего не знали и ведать не ведали, хотели подзаработать, близких накормить и всё такое. Присяжные любят душещипательные истории и вам много не дадут. Доходит?

– Угу. Пользуешься нашим положением?

– Пользуюсь, амурец. И честно об этом говорю. Тебе нужна работа без крючкотворства и с не самой плохой зарплатой. Мне нужны смелые, готовые немного поиграть с опасностью люди. Это взаимовыгодное сотрудничество.

– Ты говоришь как политик.

Брусил закатился повизгивающим смехом и долго не мог успокоиться. Потом сообщил:

– Не, я не настолько жулик. Ну так что?

– Мы согласны. Когда приступать?

– О! Быстрые вы, амурцы. Приходите сюда послезавтра к восьми часам утра.