Солнце моё, взгляни на меня...
Шрифт:
– Стволы свои брать или предприятие служебными обеспечит?
Брусил снова тонко заржал, вытирая слезинки по углам глаз:
– А в союз ремесленников не хочешь вступить?
Никонов вежливо улыбнулся. Атаман отдышался и серьёзно продолжил:
– Дело ваше. Можем обеспечить.
– Ага, а на них по десять мертвяков будет числиться. Благодарствуй, мы со своим инструментом.
– Вольные художники. Понимаю. А-ха-ха-ха!!
Снова захохотал Брусил и пошёл прочь. Мы с Токаревым переглянулись и отправились восвояси. Впереди было почти два дня вынужденного безделья. Я обдумывал разные возможности для дальнейшей жизни. Мне хотелось чего-то достичь, заниматься чем-нибудь интересным. С другой стороны мне хотелось спокойствия и тепла. Я смутно мечтал о будущей семье, жене, детях. Но всё это перекрывала неуверенность и страх будущего. Жизнь отучила меня от мыслей о хорошем. На любую мечту у меня сразу возникали
Это утро было таким же, как и многие до того. Ярило нехотя поднималось над кругозором, продираясь через красную зарю и словно подумывая о том, чтобы нырнуть обратно под одеяло далёких облаков. С ночи морозило, я оценил холод примерно в минус шесть-шесть с половиной нютонов. Но на взгляд местных это был не мороз, а обычная зимняя погода. Мороз в этих краях начинался после минус десяти. В коробке склада так же горел большой костёр, вокруг которого грелись все незанятые в работах с ломом. Брусил опять был тут. Я даже подумал: "-живёт он здесь что-ли? ". Атаман заметил нас, вступивших световой круг костра, и ухмыльнулся:
– На работу как на праздник! Так ведь должны думать полезные члены общества?
Все тоже заухмылялись, только мы остались серьёзны. Брусил перестал лыбиться:
– С вами поедут вон они - указал атаман на двоих детинушек в тёплых кафтанах и меховых шапках - Мельник и Гвоздь. Если что, так они разберутся, ваше дело рулить. Делайте как они скажут. На месте назначения из кэбов не выходить. В случае каких трудностей, стрельбы или прочего - не вмешиваться, разве что пугнуть. Понятно?
– Понятно
Ответил Никонов за нас обоих. Брусил посмотрел на наручные часы, блеснувшие в свете костра:
– Сейчас догрузят и поедете.
– Брусил, а если стража? Удостоверения, грамоты спросят? У нас ведь словенских удостоверений нет.
– Да кому вы нужны? Я же сказал - парни разберутся. Там все по маршруту прикормленные. Всё, идите машины принимать.
Мы кивнули и пошли вслед за своими "напарникам". За стеной склада, у подсобных ворот, стояли два грузовоза. Оба они были одинаковые - тёмно-зелёная краска, полный привод, кузова затянуты серой парусиной. Приплюснутые кэбы выдавались вперёд, из-под крышек моторных отсеков позади кэбов тихонько поднимался лёгкий пар - двигатели недавно прогревались. Выглядели четырёхосные грузовозы внушительно. Я вспомнил, что каждый из них может везти около тысячи пудов, не меньше. Грузовозов я во время службы в амурской армии насмотрелся. И двух- и трёх- и четырёхосные были. На таких вот, как эти, установки ракетомётные стояли. Водить я такие грузовозы тоже умел. В учебке был раздел вождения колёсной техники, так что врасплох меня грузовозы не застали. Никонов тоже удивлённым или встревоженным не выглядел. Он только толкнул меня в бок локтем:
– Какой выбираешь?
– Левый.
Без колебаний сказал я и пошёл к машине. Мне было всё равно. Забравшись в кэб, я окинул взглядом приборную доску. Как и думал, машина была не из новых, как раз тех моделей, на которых мне приходилось ездить в учебке. Я включил электропитание, посмотрел на приборы. Все стрелки были в рабочих пределах, кроме указателя давления масла в двигателе. Повернул флажок пускача, запустил движок. Стрелка давления заняла правильное положение.
– Неплохо.
Сказал я сам себе и посмотрел налево. В кэбе соседнего грузовика сидел Вторак и тоже рассматривал приборы. Открылась правая дверца, впустив внутрь вместе с рокотом двигателя и моего "напарника". Молодой плечистый мужик чуть старше меня захлопнул дверцу, угнездился на сиденье и стащил шапку. Я вспомнил как его зовут. Вернее как его кличка - "Мельник". Даже природу клички можно было понять сразу, потому что волосы мужика были очень светлые, почти седые. Мельник бросил дорогую меховую шапку на сиденье между нами, глянул в лобовое стекло и повернулся ко мне:
– Вторым поедешь. Я - Мельник. Тебя как звать?
Я помедлил и неожиданно для себя ответил:
– Санчес.
– Ничо себе имечко. А, это кликуха такая?
– Угу.
– Тогда обычно. Куришь?
– Нет.
– Эт хорошо, я тоже не курю. Зараза какая-то.. Поехали, блин горелый.
– Минуту. Дадим той машине развернуться. А то на этих драндулетах кантоваться...
– Главное - не отстань. Сейчас от города отъедем и я покемарю. Лады? С этими дежурствами не выспишься толком.
Я понял, что Мельник - мужик разговорчивый. Когда грузовоз Никонова развернулся и медленно стал выруливать со двора, я тоже развернулся и поехал следом. Машина, загруженная металлоломом, шла мягко, но тяжеловато. Я держался саженях в пятнадцати за машиной Никонова и примечал путь. Попетляв по пригородам пара грузовозов вышла на не очень приметную дорогу, которая уходила куда-то в перелески. Мельник повозился, устраиваясь поудобнее, и сообщил:
– Теперь дуй за передней машиной. Я подремлю. Если что - сразу буди.
– Ага.
Грузовоз мягко качнулся на съезде с тракта и нырнул в прогал между большими елями. Чем хороши четыре оси - плавность хода хорошая. Мельник быстро начал похрапывать, я сосредоточенно рулил по следу Никоновского грузовоза. С непривычки приходилось каждый раз вспоминать порядок переключения скоростей и следить за размерами, потому что машина была довольно длинной и туповатой в поворотах. Из-за этого я всю дорогу ни о чём сложном не думал. Просто старался запомнить путь. Дорога сначала петляла по перелескам, потом пошла по краю широченного луга, а потом нырнула в густой лес. Что интересно - в лесу дорога была хорошая, укатанная. Видно, что по ней часто ездили. Подтверждением этому были два встречных лесовоза, с которыми пришлось осторожно разъезжаться бортами. Как-то неожиданно лес кончился и мы снова выехали в поля. Как оказалось, дорога была насыпью, просто в лесу это было незаметно. Мы обогнули пару деревень, одно крупное селение и небольшой городок. Я приноровился к грузовозу и внимательней осматривался. Всё вокруг утопало в снегу. На деревьях серебрел иней. В лучах Ярила ветви и кроны искрились, словно усыпанные самоцветами. Было вокруг красиво и умиротворяюще. Я бы любовался, если бы забыл, что везу незаконный груз. Хоть Брусил и говорил, что всё отлажено, но я ему не очень верил. Однако мы въехали в город "Шехонь" и никто нас не останавливал. Дружинников нигде не было видно, да и помянутые атаманом соперники не появились. Слава Богам.
Мельник проснулся ещё до селения и теперь смотрел в боковое окно, позёвывая и потягиваясь. Мы проехали окраиной и упёрлись в высокий забор с крепкими воротами. Мельник натянул шапку, буркнул:
– Сиди тут.
И выбрался наружу, протопал куда-то вперёд. Я не глушил мотор, любуясь на корму грузовоза впереди и заборы по сторонам. Через некоторое время мы продолжили движение. Въехав в ворота, оказались на промышленной площадке, напоминающей тот заброшеный завод с которого приехали. На округе так же лежала печать заброшенности. Кучи железного лома там и сям говорили о том, что здесь было что-то похожее на накопитель. Не послали же нас перевозить железки со свалки на свалку? Что интересно - почему столько брошеных заводов? Светиславыч как-то говорил, что им на замену построены новые современные производства, а на разборку старых просто жалко средств. Поэтому владельцы списанных предприятий отдают их по-тихому на откуп местному населению и оно прекрасно справляется с разбором строений и остатков оборудования. Потом, когда от заводов остаются только полуразобранные коробки, компании-владельцы быстро проводят остаточные работы. Всем хорошо. Государство смотрит сквозь пальцы. Конечно, так происходит не везде и не всегда. В основном - с небольшими и обветшалыми заводами. Большие предприятия никто не разбирает, их перестраивают и переоснащают. Появились несколько личностей в шубах, посовещались с нашими сопровождющими. Потом один из шубоносцев знаками показал куда подогнать грузовозы и вся кампашка удалилась, прихватив с собой Мельника и Гвоздя. Мы, помня наказ, из кабин не выходили. Время было обеденное, но сзади загремели грузчики, кантуя ржавые железки в кузове. Я достал из карманов небольшой перекус - хлеб и варёные яйца. Наскоро поел, запил всё водичкой из бутылки, лежавшей в ящике приборной доски и стал ждать. Смотреть вокруг, кроме как на кучи ржавья, было не на что. Я откинулся на спинку сиденья, потянулся и закрыл глаза. Плечи ломило с непривычки, но было легче, чем ожидал. В кузове гремели железками грузчики, я задремал под этот лязг и толчки. Очнулся от наступившей тишины. Гром и лязг прекратились. Мимо кабины несколько рабочих прокатили тележку с кислородными ёмкостями. Через некоторое время послышалась возня в кузове и я догадался, что ёмкости загрузили ко мне. Пришёл Мельник в распахнутой куртке, сел на своё место сбоку и приказал ехать. Никоновский грузовоз снова пошёл первым, мы следом. Мельник был в хорошем настроении. От него слегка пахло водкой, совсем чуть-чуть, но он спросил:
– Запах чуется?
– Немножко.
– Тля. Ну ладно, может до вечера выйдет.
Я молча пожал плечами, на самом деле мне было похрену - пахнет или нет от него спиртным. А Мельник вздохнул:
– Уломали всё-таки выпить. Одну рюмочку. Брусил ругается, когда на работе выпиваем. Говорит - дома хошь залейтесь, а при мне не сметь. Ну а чо от одной рюмки будет-то?. А ты как на счёт этого дела?
Подмигнул он. Я снова пожал плечами:
– Не очень.
– Чо так?
– Голова кружится. Взрывом приложило как-то.