Солнце мое
Шрифт:
— Ух ты…
Это была шубка. Молочно-белая. С длинным, толстым даже на вид мехом. Если честно, мне даже брать её было страшно — а ну как подойдёт? Это ж сколько денег???
— А это что за мех? — спросила я осторожно. — Лиса?
— Песец! — Торжественно выкрикнула Алла Алексеевна.
— Я даже не знаю… Это дорого, наверное…
— Оля-я! — она начала запихивать меня в шубу, покрутила перед зеркалом. — Ну, твоя же!
Конечно, она была моя. И в плечах, и по рукавам. Не сильно длинная, конечно — еле как попу прикрыть, но с той моей страшной курткой уж никак не
— Слушай! — заговорщицки сказала Алла Алексеевна. — Эта шубка вообще новая. Она висела в витрине и мех начал менять цвет — видишь, она как будто под сгущёнку? — я кивнула. — А была белоснежная! Всё, считается некондиция. Мы её совсем недорого выкупили. За пятьсот тысяч тебе посчитаем, м?
Вот тут надо мной запели ангелы.
Подошёл папа:
— Нравится? Берёшь?
— Ага! — выдохнула я.
Потом мы ещё что-то примеряли и обсуждали, в итоге я набрала целый пакет всякого красивого, и папа снова подкинул меня до дома. Совершенно счастливую!
Ещё он, кстати, порадовал меня, что нашёлся какой-то знакомый, который может компьютер мне собрать, и даже, вроде, подешевле получится (хотя это не точно). Теперь всё упирается только в денежки.
Ну, что ж. У меня большие надежды на детсадовскую коммерцию.
На выходе из машины папа сунул мне очередной конвертик. Точно, июль же уже идёт! Вообще классно!
Вечером я решилась. Постояла у шкафа с одеждой, да и изрезала на ленточки барахло, о котором давно уже думала, что такое носить стрёмно. Смотала в клубки. Маме отдам. Она тут недавно коврики на дачу начала вязать, и вечно ей не хватает расходников. Пусть пользуется.
А курткошубу на помойку унесла. Это, конечно, был своеобразный манифест. Вот просто — нет. Такое я больше не надену, а дома оставлять нельзя, мама же с бабушкой испугаются, цепляться будут, бояться, что зимой окажется не в чем выйти.
Страхи я понять могу, конечно. Но — нет.
А валенки вместе с клубками в пакет — на дачу отправить, если вдруг зимой туда поеду, чтобы было в чём по сугробам лазить.
Спать легла в счастливом ожидании завтра.
Я ВСТРЕЧАЮ ОТПУСКНИКА
10 июля 1995.
Утро понедельника заставило меня скакать и петь. Сегодня я его увижу снова! Нарядилась в одно из любимых своих платьев, голубое шёлковое, с умеренным декольте и летящей юбкой, для разнообразия закрывающей колени. И понеслась.
Примчалась, конечно, на полчаса раньше. От нечего делать занялась разглядыванием столбов, сплошь облепленных объявлениями с торчащими во все стороны отрывашками. Критически оценила эти бумажки с точки зрения умной книжки «Приёмы рекламы». Никакими приёмами здесь, конечно, и не пахло. В основном листочки были исписаны от руки невнятным равномерным текстом, и использование цветных ручек или фломастеров являлось прям верхом дизайна. Люди продавали всякое, но если придираться к подаче информации…
Ну, вот например.
ПРОДАМ
3-комн. кв. на Байкальской
100 млн. руб.
— и шестизначный телефон
Ни тебе площади квартиры, ни этажа, дом из чего, есть балкон-нет? Приватизировали её или по ордеру продают? Сколько народу прописано? И, главное, Байкальская через полгорода идёт от самого центра до окраины Солнечного, и в глубину от остановок ближе-дальше… Так что цены по ней очень разные, мда.
Таких «продам» и «продаю» было довольно много. Некоторые были размножены на ксероксе, но изначально тоже написаны вручную.
Продавали дачи, гаражи, диваны и щенков.
А ещё меняли. Вот, меняют квартиру на дачный участок. Как-то невыгодно, по-моему. Наша странная соседка снизу так выступила. От родственников досталась им двушка — мгновенно они её на дачу поменяли. Главное, мебель всю к себе стаскали. Наша баба Рая к ним заходила по какому-то делу, как старшая по подъезду, — говорит, теснота такая, не повернуться. Да уж.
Тётушка моя, старшая мамина сестра, тоже свою шикарную пятикомнатную в новой девятиэтажке (доставшуюся им ещё при Союзе как сильно многодетным) обменяла на четырёхкомнатную в малометражке в старой хрущёвке. Ни с кем из родни не посоветовавшись. Как её сёстры-братья потом ругали! А польстилась на доплату в виде машины, которую зять чуть не в первый же месяц и разбил…
Слов просто нет…
Вот ещё одни такие же, хотят тойоту обменять на однокомнатную квартиру. Интересно, найдётся кто?
Потянул лёгонький ветерок, и я почувствовала, что начинаю подмерзать в своих шелках. А руки-то вообще открытые!
Чё вот я так рано приехала, а? И, главное, кофточку хоть с собой не захватила? Мерзлячка же я. Девять утра ведь, кому как, а мне по нашему резко континентальному климату на теневой стороне улицы прохладненько. Скоро они там, интересно? Как покроюсь щас вся пупырышными мурашками… И даже в магазин ведь никакой не отойдёшь погреться — как потом друг друга искать?
Я переползла на ту часть, где солнце пробивалось между домами сквозь забор и растущие вдоль него деревья. Хоть так. Если я сейчас начну приседать и прыгать, это, наверное, будет странно выглядеть? Будут потом говорить, что у Вовки девушка психическая. Я немного потерзалась этими сомнениями и даже уже была готова сдаться — и тут они пошли! Как там у Пушкина? «Все красавцы расписные, великаны удалые!» Дядька Черномор, должно быть, остался внутри ограды, а товарищи курсанты повалили толпой на улицу.
— Вовка! — я повисла у своего парня на шее.
— Привет! — обнял, как медведюшка!
— А где чемодан? Ты ж типа в отпуск.
— Ну ещё, чемодан! — в руках у него была средняя такая спортивная сумка, — Тут сменка, переодеться в гражданское. И достаточно.
И пошли мы по утреннему городу. И не смотря на некоторую царящую вокруг неряшливость и даже запустение на фоне аляповатых вывесок и топорной зазывающей рекламы, меня переполнял восторг.
— Кстати, можем зайти к моему папе в магазин, в гражданку переоденешься. Если ты не стесняешься, конечно.