Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
Бу Ши-жэнь был торговцем благовониями. Он как раз вернулся из своей лавки, когда Цзя Юнь пришел к нему. Увидев племянника, он сразу спросил:
– Ты зачем?
– Хочу просить вас, дядюшка, помочь мне в одном деле, – проговорил Цзя Юнь. – Мне очень нужны камфара и мускус. Может быть, вы дадите мне в долг по четыре ляна каждого, а уж к празднику восьмого месяца я с вами полностью рассчитаюсь.
– В долг! – усмехнулся Бу Ши-жэнь. – Лучше об этом и не упоминай! Недавно один приказчик из моей лавки точно так же взял на несколько лян товару для своих родственников и до сих пор не заплатил. Вот мы и договорились с несколькими другими компаньонами никогда никому из родственников не давать в долг, а если кто нарушит этот уговор, с того причитается двадцать лян серебра на угощение. Да и с товаром, о котором ты спрашиваешь, сейчас трудно. Приди ты в мою лавку даже с наличными деньгами, и то вряд ли я нашел бы его в таком количестве. Пришлось бы идти доставать в другое место. Это во-первых. Да и кроме того – разве у тебя есть какое-нибудь серьезное занятие? Все это тебе понадобилось для очередной проделки! Ведь ты всегда говоришь, что дядя несправедлив, постоянно ругает тебя, но вы, мелкие людишки, не разбираетесь ни в чем. Тебе уже давно следовало бы подумать, как заработать себе на жизнь. Я был бы очень рад, если б ты наконец взялся за ум.
– Вы совершенно правы, дядюшка, – с улыбкой заметил Цзя Юнь. – Но когда умер мой отец, я был еще мал и не разбирался в жизни. Потом мама мне говорила, что только благодаря вам мы смогли устроить ему приличные похороны. Неужели вы, дядюшка, об этом не знаете? Или, может быть, я промотал землю и дом, которые достались мне по наследству? Ведь даже самая ловкая и искусная жена не может приготовить пищу, если у нее нет рису! А как же быть мне? На моем месте другой давно уже дни и ночи приставал бы к вам, выпрашивая то по три шэна риса, то по два шэна бобов, и вы, дядюшка, не знали бы, как от него отвязаться.
– Мальчик мой, разве я отказал бы тебе, если б у меня было то, о чем ты просишь? – возразил Бу Ши-жэнь. – Меня всегда беспокоила твоя судьба, и я говорил своей жене, что ты не умеешь жить как следует. Если хочешь подыскать для себя какое-нибудь дело, сходи к своим богатым родственникам. Не удастся повидаться со старшими господами – постарайся завязать дружбу хоть с их управляющими, они помогут тебе получить какую-нибудь должность. Недавно я был за городом и случайно встретил там четвертого брата Цзя Циня. Он ехал в великолепной коляске, а за ним следовало сорок – пятьдесят буддийских и даосских монахинь, которых он сопровождал в родовую кумирню семьи Цзя. Разве не ловкостью и умением он добился этого места?
Цзя Юнь пробормотал в ответ что-то невнятное, поднялся и начал прощаться.
– Почему ты так торопишься? – спросил Бу Ши-жэнь. – Поешь со мной!
Не успел он это произнести, как его жена воскликнула:
– Да ты никак сдурел! Я же говорила тебе, что у нас нет риса и мне пришлось купить полцзиня муки, чтобы тебя накормить! А ты изображаешь человека, у которого всего вдоволь! Неужели ты накормишь племянника, а сам останешься голодным?
– Купи еще полцзиня, и все будет в порядке, – возразил Бу Ши-жэнь.
Жена позвала дочку и приказала ей:
– Ин-цзе, поди к тетушке Ван, что живет напротив нас, и попроси одолжить немного денег. Скажи, что завтра вернем!
Услышав разговор супругов, Цзя Юнь несколько раз произнес «не стоит беспокоиться» и исчез за дверью.
Но пока не будем упоминать о Бу Ши-жэне и его жене, а расскажем лучше о Цзя Юне.
Покинув дом своего дяди, он направился к себе. Он был весьма удручен и шел по улице, низко опустив голову. Внезапно он натолкнулся на пьяного.
– Ты что, ослеп? – выругался тот, схватив Цзя Юня за руку. – Лезешь прямо на меня!
Голос его показался Цзя Юню знакомым, он поднял голову и присмотрелся. Оказалось, это был его сосед Ни Эр.
Ни Эр слыл хулиганом и дебоширом, все время проводил в игорном доме, любил пить и устраивать драки, а когда у него водились деньги, отдавал их в долг под проценты. И вот сейчас, получив долг, он подвыпил и был навеселе. Когда Цзя Юнь столкнулся с ним, он разозлился и хотел пустить в ход кулаки.
– Ни Эр, постой! – воскликнул Цзя Юнь. – Ведь это же я!
Услышав знакомый голос, Ни Эр уставился на Цзя Юня пьяными глазами, опустил руки и, покачиваясь, произнес:
– Так это вы, второй господин Цзя Юнь! Куда вы идете в такой час?
– Всего сразу не расскажешь, – ответил Цзя Юнь. – Попал в неприятную историю.
– Это ничего, – возразил Ни Эр. – Если с вами обошлись несправедливо, скажите мне, и я отомщу. Если кто-нибудь из тех, кто живет на трех соседних улицах и шести переулках, посмел вас обидеть, я с ним расправлюсь. Не будь я Ни Эр, Пьяный Алмаз!
– Погоди, не горячись, – успокаивал его Цзя Юнь. – Послушай, в чем дело.
И он передал Ни Эру содержание своего разговора с Бу Ши-жэнем.
– Если б это не был ваш родственник, я дал бы ему хорошую взбучку! – кипятился Ни Эр. – Это же возмутительно!.. Ну ладно! Не надо огорчаться! У меня есть несколько лян серебра, и если они вам нужны – возьмите. Мы добрые соседи, и с вас я не возьму процентов.
С этими словами он вытащил из-за пояса деньги.
Цзя Юнь про себя подумал:
«Пьяный Алмаз хотя и забияка, но всегда помогает в нужде и слывет благородным человеком. Если я не воспользуюсь его великодушием, он, пожалуй, обидится. Лучше взять у него деньги, а потом вернуть с процентами».
Обратившись к Ни Эру, он с улыбкой сказал:
– Ни Эр, ты и в самом деле замечательный малый! Если ты великодушно предлагаешь деньги, разве я посмею отказаться? Как только я вернусь домой, напишу по всем правилам расписку и пришлю тебе.
– У меня всего пятнадцать лян и три цяня серебра! – громко рассмеявшись, сказал Ни Эр. – Но если вы вздумаете писать расписку, я не дам ничего.
– Ладно, пусть будет по-твоему, – согласился Цзя Юнь, принимая деньги. – Только не шуми!
– Ладно! – улыбнулся Ни Эр. – Уже смеркается, и я не хочу приглашать вас в кабачок. Потом у меня еще есть дела, так что идите своей дорогой. Только передайте моим домашним – пусть меня не ждут, запирают дверь и ложатся спать. Если я понадоблюсь, пусть утром моя дочка приходит за мной к Вану Коротышке, который торгует лошадьми.
Произнеся эти слова, он повернулся и, покачиваясь, зашагал прочь.