Я на цине играю, вино налила, рада встрече с цветами-друзьями.В это место безлюдное вас принесла, и столы я украсила вами.От людей я далеко, плывет аромат по росе вдоль садовых дорожек;Я оставила книги, стоит предо мной лишь осенняя ветка с цветами.Эти новые сны под бумажным шатром навевает спустившийся иней;О прошедших прогулках в холодном саду вспомню я под косыми лучами.Мы родные друг другу, мы сходны душой, одинаково мир презираем,И по персику, сливе под ветром весны я скользну равнодушно глазами.Подруга Утренней зари
ВОСПЕВАЮ ХРИЗАНТЕМУ
И ночью, и днем вдохновенье поэта нежданно приходит ко мне.Пройдя вдоль ограды, склоняюсь на камень, стихи бормочу в тишине.На кончике кисти скопились стихи, пишу рядом с инеем я;Во рта уголках ощутив ароматы, пою этой яркой луне.Бумага исполнена жалости к той, кто на увяданье в обиде;В словах неискусных никто не сумел бы о грусти поведать вполне.С тех пор, как воспета была красота уездным начальником Тао,Ее прославлять продолжают в мотивах, присущих седой старине.Фея реки Сяосян
РИСУЮ ХРИЗАНТЕМУ
Я кистью играю вдобавок к стихам, безумств себе не позволяя.Но как сочетается красное с синим, рассчитывать разве должна я?Где надобны листья скопления, туши бессчетные капли пролиты;Коль нужен цветы прорежающий иней, я два-три пятна добавляю.Под ветром волшебные тени собрались, то призрачные, то густые;Рука моя осени запах рождает, то падая вниз, то взлетая.Хоть не собирала я эти букеты, бродя у восточной ограды,Но вижу я праздник осенний на ширме и этим себя утешаю.Царевна Душистых трав
ВОПРОШАЮ ХРИЗАНТЕМУ
Хочу расспросить я о чувствах осенних — никто их постигнуть не мог.Тихонько несу одинокие мысли к ограде твоей на восток.Одна ты являешь презрение к миру, — но с кем же твой тайный союз?Ты так же, как все, раскрываешь бутоны, зачем же всех позже твой срок?Роса ли в саду или в дворике иней к молчанью тебя принуждает?Цикады ли стон, перелет ли гусиный, печальные думы повлек?И не говори, что с тобой в целом мире никто не заводит беседы —Что сделать мне, чтобы хоть слово промолвил понявший вопрос лепесток?Фея реки Сяосян
ПРИКАЛЫВАЮ ХРИЗАНТЕМУ
В вазы ли ставлю, в ограде ль сажаю — я занята день за днем.Как мне признаться, что, в зеркало глядя, я украшаюсь цветком?Юноша знатный в Чанъани пленялся пышным убором цветов;Старец-отшельник в Пынцзэ опьянялся рядом с цветами вином.Холодом пряди висков увлажнили росы с дорожек в саду;Запахом грубый платок пропитался — иней осенний на нем.Людям обычным высокие чувства не покажу ни за что:Будут они, ударяя в ладони, громко смеяться потом.Гостья из-под Банана
ТЕНИ ХРИЗАНТЕМЫ
Сиянья осеннего луч за лучом, и блики легли ряд за рядом.Дорожки они затопили собой, тайком пробираясь по саду.Вдали и вблизи как фонариков свет блистает за нашим окном;На пятна, на блики разбилась луна, пройдя через сито ограды.Холодные запахи, отблеск поймав, в душе его будут хранить;Печати из инея – чудо чудес, и снов самых дивных не надо.Сокровища блеска и благоуханий, не надо шагами дробить.Постигнут ли это мерцанье и блеск людей опьяненные взгляды?Подруга Утренней зари
СОН О ХРИЗАНТЕМЕ
Осень пьянит меня, но пробуждаюсь трезвой в ограде садовой.Светится тускло на небе луна с тучкою рядом лиловой.Видеть во сне мотылька, как Чжуан-цзы, мне со святыми не надо;Возобновить свой союз с Тао Цянем, старое вспомнив, готова.Если засну я – вослед за гусями сердце все тянет и тянет;При пробужденьи сверчка стрекотанье слышится снова и снова.Встану от сна в затаенной печали, с кем поделиться могу я?В дымке холодной увядшие травы, сбросили чувства оковы.Фея реки Сяосян
УВЯДШАЯ ХРИЗАНТЕМА
Инеем плотным роса застывает, клонятся стебли сильнее.Пиром проводим в начале зимы этот цветок веселее.Запахи все еще стебли хранят, золото вовсе увяло;Листьев давно на ветвях недочет, пятна кой-где зеленеют.В яркой луне половина постели, где-то стрекочет сверчок;Зимняя туча на тысячу ли, поздние гуси под нею.Осень вернется на будущий год, сможем увидеться снова;Руки разняли совсем ненадолго, будем же жить, не жалея!Гостья из-под Банана
Читая стихотворения, все присутствующие восхищались ими, делились друг с другом своими замечаниями.
– Позвольте мне рассудить по справедливости, – с улыбкой сказала Ли Вань. – В целом в каждом стихотворении есть удачные строки и выражения. Первое место я присуждаю стихотворению «Воспеваю хризантему», второе – «Вопрошаю хризантему» и третье – «Сон о хризантеме». Темы для стихов были даны новые, и «Фея реки Сяосян» лучше всех с ними справилась – в ее стихотворении чувствуется новизна мысли. Все остальные стихи можно расположить в следующем порядке: «Закалываю хризантему в волосы», «Любуюсь хризантемой», «Украшаю стол хризантемами» и «Мечтаю о хризантеме».
– Правильно, верно! – воскликнул Бао-юй, от восторга захлопав в ладоши. – Совершенно справедливо!
– Мои стихи плохие, – возразила Дай-юй, – в них не хватает изящества.
– И все же они хороши, – заметила Ли Вань, – в них нет нагромождений и шероховатостей.
– А по-моему, самое лучшее стихотворение то, в котором есть строка «как гуляли мы встарь здесь, в холодном саду, под косыми, припомним, лучами», – настаивала Дай-юй. – Эта строка представляет собой троп по отношению к фразе «я оставила книги, украсила стол только веткой осенней с цветами». Этим все сказано об украшении стола, поэтому автор мысленно возвращается к тому времени, когда хризантема еще не была сорвана и не стояла в вазе. В этом заключен глубокий смысл!