Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
– А тебе какое до этого дело! – перебила ее Шэ-юэ. – Ведь он обычно не пользуется грелкой, а нам жаровня дает достаточно тепла, и грелок не нужно.
– Если вы не будете спать в моей комнате, мне будет страшно и я всю ночь проведу без сна! – сказал им Бао-юй.
– Я буду спать здесь, – успокоила его Цин-вэнь, – а Шэ-юэ пусть устраивается в передней.
Наступило время второй стражи. Шэ-юэ опустила занавески и полог, принесла светильник, подбросила благовоний в курильницу и помогла Бао-юю улечься, а затем легла сама. Цин-вэнь примостилась возле жаровни.
Во время третьей стражи Бао-юй сквозь сон вдруг стал звать Си-жэнь. Никто ему не ответил, и он проснулся. Только теперь он вспомнил, что Си-жэнь нет дома, и ему стало смешно за свою оплошность.
Цин-вэнь тоже проснулась и крикнула Шэ-юэ:
– Я в соседней комнате и то проснулась, а ты лежишь возле него как мертвая и ничего не слышишь!
– Ведь он звал Си-жэнь! При чем здесь я? – отозвалась Шэ-юэ, и, зевая, перевернулась на другой бок.
– Вам чего? – после некоторого молчания спросила она наконец Бао-юя.
– Хочу чаю.
Шэ-юэ встала, накинула на себя халат из красного шелка и направилась к двери.
– Надень мою шубу, холодно! – крикнул ей вслед Бао-юй.
Не говоря ни слова, Шэ-юэ взяла поданную Бао-юем соболью шубу, спустилась вниз, вымыла в тазу руки, наполнила чашку теплой водой и вместе с полоскательницей отнесла Бао-юю. Лишь после этого она вытащила из ящика с чайной посудой чашечку с блюдцем, налила чаю и подала Бао-юю. Сама она тоже пополоскала рот и выпила полчашки чаю.
– Милая сестрица, – попросила ее Цин-вэнь, – дай и мне глоток!
– Ты совсем обнаглела! – всплеснула руками Шэ-юэ.
– Дорогая сестра, завтра я буду прислуживать, а ты можешь всю ночь отдыхать, – сказала Цин-вэнь. – Ладно?
Лишь после этого Шэ-юэ подала ей пополоскать рот и налила полчашки чаю.
– Не спите, поговорите о чем-нибудь, – предложила Шэ-юэ, – я а пойду немного прогуляюсь.
– Во дворе темно, тебя может подкараулить злой дух! – засмеялась Цин-вэнь.
– Пусть идет, ночь лунная, – проговорил Бао-юй. – А мы поболтаем!
Произнося эти слова, он дважды громко кашлянул.
Шэ-юэ отодвинула войлочную занавеску и приоткрыла дверь. Ночь действительно была светлая. Шэ-юэ вышла.
Едва она скрылась за дверью, как Цин-вэнь пришло в голову напугать ее. Считая себя здоровее всех других служанок, она даже не стала одеваться и, невзирая на мороз, как была, в одной кофте, выскользнула за дверь.
– Постой! – окликнул ее Бао-юй. – Ты можешь замерзнуть – это не шутки!
Однако Цин-вэнь лишь махнула рукой и скрылась. Во дворе все было залито ослепительным лунным светом. Но внезапно налетел порыв ветра, который до костей пронизал девушку, волосы у нее встали дыбом от какого-то непонятного страха, и она подумала: «Недаром говорят, что нельзя разгоряченной выходить на ветер! Не оказался бы озноб для меня опасным!»
Но она не сдавалась, во что бы то ни стало решив напугать Шэ-юэ.
– Цин-вэнь выбежала! – раздался из дома крик Бао-юя.
Поняв бесплодность своей попытки, Цин-вэнь поспешила возвратиться в комнату.
– Да разве ее напугаешь! – воскликнула она. – А вы, как старуха, всех жалеете!
– Я вовсе не против того, чтоб ты ее напугала, – возразил Бао-юй. – Я только боялся, как бы ты не простудилась! Да кроме того, если б ты ее напугала, она начала бы кричать, разбудила бы всех и скандала бы не миновать! Ведь никто не знал бы, что это просто шутка. Пошли бы разговоры, что, как только уехала Си-жэнь, мы начали безобразничать. Иди сюда и подоткни мне одеяло!
Цинь-вэнь подошла к нему, сделала все, что он просил, а затем сунула руки к нему под одеяло, чтобы отогреть их.
– Какие у тебя холодные руки! – воскликнул Бао-юй. – Я же говорил, что ты замерзнешь!
Заметив, что щеки Цин-вэнь раскраснелись, будто их нарумянили, Бао-юй погладил их рукой, но тут же ощутил, что они холодны как лед.
– Скорее залезай под одеяло греться! – заторопил ее встревоженный Бао-юй.
Но в этот момент с шумом распахнулась дверь и в комнату вбежала смеющаяся Шэ-юэ.
– Ну и напугалась же я! Представьте себе, иду и вдруг вижу, будто в тени горки на корточках сидит человек! – залепетала она. – Я даже чуть не закричала, но тут заметила, что это не человек, а золотистый фазан! Я об этом догадалась сразу, как только он взлетел и появился в месте, освещенном луной! Представляю себе, какой бы переполох поднялся, если б я закричала!
Она принялась ополаскивать руки в тазу и продолжала:
– А где Цин-вэнь? Что это я ее не вижу? Наверное, она хочет меня напугать!
– А это кто? – спросил Бао-юй, показывая рукой в ту сторону, где лежала Цин-вэнь. – Она отогревается. Если б я ее не позвал, она непременно напугала бы тебя.
– Незачем мне было ходить пугать ее, когда эта дрянная девчонка сама напугалась! – отозвалась Цин-вэнь, высунув голову из-под одеяла и снова прячась.
– Ты выходила на улицу в одной кофте? – удивилась Шэ-юэ.
– А разве нет? – сказал за нее Бао-юй.
– Ах ты, несчастная! – воскликнула Шэ-юэ. – Неужели у тебя от мороза кожа не потрескалась?
Она сняла медный колпак с жаровни, перемешала угли и, подбросив туда два кусочка благовоний, вновь закрыла колпак. Потом прошла за ширму, убавила свет в лампе и лишь после этого снова легла.
Цин-вэнь, вышедшая из тепла прямо на холод, а потом из холода снова попавшая в тепло, два раза чихнула под одеялом.
– Каково?! – воскликнул Бао-юй. – Простудилась все-таки!
– Она с самого утра жаловалась, что ей нездоровится, и весь день почти ничего не ела! – вмешалась Шэ-юэ. – Ей лечиться нужно, а она бегает на холод, чтобы пугать людей! Если совсем расхворается, пусть пеняет на себя!