Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
– Дорогие сестры и сестрицы! – взмолился Бао-юй. – Только не ограничивайте рифму!
– Можешь выбирать рифму как тебе угодно! – ответили ему.
Все снова стали любоваться цветами.
Собственно говоря, ветка, которую принес Бао-юй, была невелика, но зато пышна, и причудливые ответвления ее напоминали то свернувшегося в клубок безрогого дракона, то извивающегося дождевого червя. Цветы на ветке были яркие, как румяна, а благоухание их не уступало аромату орхидеи.
В это время Син Сю-янь, Ли Вэнь и Бао-цинь закончили свои стихи. Все оставили цветы и стали читать их произведения в том порядке, в котором были назначены рифмы.
Прочитав все стихотворения, девушки одобрительно о них отозвались и единодушно заявили, что третье стихотворение – самое лучшее. Бао-юй тоже должен был признать, что, хотя Бао-цинь моложе всех, ум у нее очень острый.
Дай-юй и Сян-юнь наполнили вином небольшой кубок и поднесли Бао-цинь, поздравив ее с успехом.
– А мне кажется, в каждом из трех стихотворений есть свои достоинства, – с улыбкой заметила Бао-чай. – Прежде вы всегда своими шуточками и колкими замечаниями изводили меня, а теперь и над нею насмехаетесь!
– У тебя готово? – спросила между тем Ли Вань у Бао-юя.
– Уже совсем было готово, но я заслушался, как вы читаете стихи, и забыл, что хотел записать! – ответил Бао-юй. – Дайте мне немного подумать, я вспомню!
Сян-юнь схватила щипцы для угля, ударила ими по краю жаровни, над которой грела руки, и сказала:
– Я буду ударами отмечать время. Если предоставленное тебе время истечет, а стихотворение не будет готово, мы тебя еще раз оштрафуем!
– В таком случае говори, я буду записывать, – предложила Дай-юй.
Сян-юнь ударила щипцами по жаровне и объявила:
– Первая минута истекла!
– Готово, готово! Пиши! – заторопился Бао-юй и прочел:
Винный кувшин я еще не открыл, строки еще не слагаю…Дай-юй записала, слегка покачала головой и улыбнулась:
– Начало ничего особенного не представляет.
– Поторапливайся! – вновь послышался предостерегающий голос Сян-юнь.
Стужу спросить о приходе весны надо мне в рощах Пэнлая, —произнес Бао-юй.
Дай-юй и Сян-юнь одобрительно закивали головой и заулыбались:
– Неплохо, в этих словах есть кое-какой смысл.
Бао-юй продолжал:
Деву Великую я не прошу дать из кувшина росы; Дай только сливу мне, что за порогом у Шуан-э расцветает.– Не очень талантливо! – покачала головой Дай-юй, записав строки.
Сян-юнь подняла руку со щипцами и опять ударила по жаровне. Повернувшись к ней, Бао-юй засмеялся и прочел:
В мир возвратясь, принесу с собой сливу — нежно-румяный снежок. С миром расставшись, сорву ароматную алую тучку цветка я. Кто пожалеет, что ветки без листьев дрогнут, как плечи поэта? Мох покрывает обители двор, платье мое увлажняет.Дай-юй записала стихотворение полностью, но только все собрались приступить к его обсуждению, как с криком вбежали девочки-служанки:
– Старая госпожа идет!
Все бросились встречать матушку Цзя, восклицая:
– Неужели у нее такое хорошее настроение, что она решила нас проведать!
Еще издали они заметили матушку Цзя, закутанную в широкий плащ, в беличьей шапочке. Матушка Цзя сидела в небольшом паланкине, прикрытом черным зонтом. Паланкин несли несколько служанок, а за ним следовали Юань-ян и Ху-по с зонтиками.
Ли Вань первая поспешила ей навстречу.
– Остановимся здесь, – приказала служанкам матушка Цзя, а затем, обращаясь к Ли Вань, добавила: – Я приехала сюда украдкой от твоей свекрови и Фын-цзе. Ведь снег глубокий, зачем их заставлять идти за мной пешком? Мне-то в паланкине хорошо…