Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
Он спустился с кана, подошел к своей кровати и лег. Он лежал неподвижно и даже слегка похрапывал, и Си-жэнь решила, что он действительно уснул. Она потихоньку встала, взяла плащ и осторожно укрыла Бао-юя. Он недовольно забормотал и отбросил плащ, но по-прежнему лежал с закрытыми глазами, притворяясь спящим.
Си-жэнь догадалась, в чем дело, укоризненно покачала головой и с усмешкой сказала:
– Незачем сердиться. Отныне считай, что я немая. Больше никогда не скажу тебе ни слова. Согласен?
– А что такое я сделал? – приподнявшись на постели, спросил Бао-юй. – Опять ты меня упрекаешь? Что ж, упрекай! Но почему ты несколько минут назад не хотела со мной разговаривать? Когда я вошел, ты даже не взглянула в мою сторону и, рассерженная, легла на кан, а я не знаю – почему. А теперь ты говоришь, что я сержусь! Разве ты меня о чем-нибудь предупреждала?
– И ты все еще не понимаешь? – воскликнула Си-жэнь. – Ждешь, чтобы я тебе объяснила?
Пока они разговаривали, матушка Цзя прислала служанку звать Бао-юя к столу, и он отправился к бабушке. Наскоро съев чашку риса, Бао-юй поспешил вернуться в свою комнату. Си-жэнь спала на кане в прихожей, возле нее сидела Шэ-юэ и от нечего делать забавлялась игральными костями. Бао-юй прекрасно знал, что служанки связаны крепкой дружбой, и поэтому, даже не взглянув на Шэ-юэ, он отодвинул дверную занавеску и скрылся во внутренней комнате. Шэ-юэ вошла следом за ним, но Бао-юй вытолкал ее оттуда.
– Не смею вас тревожить! – насмешливо проговорил он.
Шэ-юэ, улыбаясь, вышла и послала к нему двух других служанок.
Бао-юй лег, взял книгу и углубился в чтение. Вдруг ему захотелось чаю. Он поднял голову и увидел возле себя двух девочек. Одна из них, которая на год или на два была старше другой, показалась ему привлекательной, и Бао-юй обратился к ней:
– В твоем имени случайно нет слога сян? [88]
– Меня зовут Хуэй-сян, – ответила та.
88
Сян – по-китайски «ароматный». Хуэй-сян – «Аромат орхидеи».
– А кто тебе дал такое имя?
– Меня сначала звали Юнь-сян, – пояснила служанка, – потом старшая сестра Си-жэнь переменила мне имя.
– Тебя бы следовало назвать Хуэй-ци [89] , – раздраженно произнес Бао-юй, – и то это слишком мягко! А то «Хуэй-сян»!.. Сколько у тебя сестер?
– Четыре!
– Какая ты по старшинству?
– Четвертая.
– С завтрашнего дня пусть все тебя зовут – Сы-эр – Четвертая, – заключил Бао-юй. – Нечего выдумывать всякие Хуэй-сян, Лань-ци! [90] Кто из вас достоин сравнения с подобными цветами? Не позорьте такие благозвучные имена!
89
Хуэй-ци – «Зловонный дух».
90
Лань-ци – «Аромат орхидеи», синоним Хуэй-сян.
С этими словами он приказал девочке налить чаю.
Си-жэнь и Шэ-юэ, находившиеся в передней и слышавшие этот разговор, зажимали руками рот, чтобы не расхохотаться.
Весь день Бао-юй не выходил из дому. Настроение у него было подавленное, и чтобы немного развлечься, он несколько раз принимался читать и писать. Никого из служанок он не впускал к себе и пользовался только услугами Сы-эр.
Сы-эр была хитра и, как только заметила, что Бао-юй охотно прибегает к ее услугам, пустила в ход всю свою ловкость и умение, чтобы завоевать его благосклонность.
За ужином Бао-юй выпил два кубка вина и немного повеселел. Если бы все шло как обычно, он бы непременно пошутил и побаловался с Си-жэнь и другими старшими служанками. Но сегодня он в одиночестве молча сидел возле горящей лампы, совершенно безучастный ко всему окружающему. Ему очень хотелось позвать служанок, однако он опасался, что они подумают, будто одержали над ним верх, возгордятся и начнут еще больше поучать его; а напускать на себя грозный вид хозяина и пугать их тоже казалось ему чересчур жестоким. Тем не менее он решил проявить упорство, желая показать служанкам, что, если даже они все умрут, он сумеет обойтись без них. При этой мысли всю его печаль как рукой сняло, и на смену пришло чувство радости и удовлетворения. Он приказал Сы-эр снять нагар со свечей и подогреть чай, а сам взял «Канон „Наньхуа“» и принялся перелистывать, пока не добрался до раздела «Вскрытие сумки», где говорилось:
«…поэтому откажись от людей, о которых говорят, будто они мудры и обладают знаниями, и крупный разбой прекратится; выбрось яшму и уничтожь жемчуг, и не станет мелких грабежей. Сожги верительные грамоты и разбей яшмовые печати, и люди станут простыми и бесхитростными; упраздни меры объема и сломай все весы, и люди перестанут спорить друг с другом; отмени в Поднебесной законы мудрецов, и люди смогут мирно разговаривать друг с другом.
Отбрось шесть музыкальных тонов, обрати в пепел свирели и гусли, заткни уши музыкантам, подобным древнему слепцу Куану, и только тогда народ Поднебесной будет хорошо слышать; уничтожь узоры, рассей пять основных цветов, ослепи зорких людей, подобных древнему Ли Чжу [91] , и только тогда народ Поднебесной будет хорошо видеть; уничтожь наугольник и плотничью бечевку, выбрось циркули и угломеры, отруби пальцы искусным мастерам, подобным древнему Чую [92] , и только тогда народ Поднебесной в полной мере проявит свое умение и сноровку…»
91
Ли Чжу (Ли Лоу) – по преданию, жил во времена мифического императора Хуан-ди (III тыс. до н. э.).
92
Чуй – имя искусного мастера, жившего якобы во времена легендарного императора Яо.
Дочитав до этого места Бао-юй, находившийся под влиянием вина, почувствовал безграничное блаженство. Он схватил кисть и торопливо набросал:
«…сожги Си-жэнь и прогони Шэ-юэ, и только тогда обитательницы женских покоев получат возможность увещевать других; изуродуй божественную красоту Бао-чай, обрати в ничто чудесную проницательность Дай-юй, уничтожь чувства и желания, и только тогда красота и уродство в женских покоях сравняются друг с другом.
Если все обитательницы женских покоев смогут заниматься увещеваниями, никогда не возникнет чувство отчуждения; если уничтожить божественную красоту, навсегда исчезнет чувство любви; если обратить в ничто чудесную проницательность, исчезнут разум и таланты.
Бао-чай, Дай-юй, Си-жэнь, Шэ-юэ – все они расставляют свои сети и прячутся в норы, вводят в заблуждение и влекут к гибели тех, кто населяет Поднебесную».
Бао-юй бросил кисть и опустился на кровать. Едва голова его коснулась подушки, как он уснул и проспал до самого утра.
Открыв глаза, Бао-юй увидел Си-жэнь, которая одетой спала поверх одеяла. Он не стал раздумывать над тем, что произошло накануне, разбудил ее и сказал:
– Разденься и укройся, а то можешь замерзнуть.
Си-жэнь давно заметила, что Бао-юй целыми днями балуется со своими сестрами, но она не решалась открыто убеждать его быть сдержаннее, так как это не дало бы никаких результатов. Она пыталась действовать ласками, осторожно предостерегать его в надежде на то, что пройдет немного времени и он исправится. Однако Бао-юй не исправлялся, и она ничего не могла с ним поделать. Дошло до того, что она даже потеряла сон. И сейчас, обнаружив перемену в поведении Бао-юя, она подумала, что он раскаивается, но решила делать вид, будто не замечает этого.
Так как она не отвечала, Бао-юй хотел сам раздеть ее. Но едва он расстегнул ей халат, как Си-жэнь оттолкнула его и застегнулась вновь. Бао-юй убрал руки и с улыбкой спросил:
– Скажи наконец, что с тобой произошло?
Си-жэнь молчала. Бао-юй еще несколько раз повторил вопрос.
– Ничего, – глядя на него в упор, промолвила Си-жэнь. – Раз уж встал, иди туда к ним умываться и причесываться. Да поскорее, а то можешь опоздать!
– Куда? – с недоумением спросил Бао-юй.
– Чего у меня спрашиваешь? Тебе виднее! – усмехнулась Си-жэнь. – Иди туда, где тебе больше нравится. Чем меньше мы будем соприкасаться друг с другом, тем меньше у нас будет споров, над которыми люди смеются. А если тебе и там надоест, здесь найдется какая-нибудь Сы-эр или У-эр, которая будет с удовольствием тебе прислуживать. Мы ведь всего-навсего «презренные твари», которые позорят благозвучные имена!