Сон в красном тереме. Том 1

Цао Сюэцинь

После этого пятый глава без всяких возражений передал ему свою рясу и патру. Так вот, – заключила Бао-чай, – твоя гата похожа на гату Шэнь-сю, но только ты не понял ее сути. Так не лучше ли тебе вообще не заниматься подобными вещами?

– Раз он не может ничего ответить, значит он проиграл, – засмеялась Дай-юй. – А теперь неудивительно, если он что-нибудь ответит. Пусть он отныне не занимается и не рассуждает о премудростях учения Будды. Куда уж тебе браться за толкование мудрейших изречений, когда ты не знаешь даже того, что прекрасно известно нам! – закончила она, обращаясь к Бао-юю.

Когда Бао-юй писал гату, ему казалось, что он все прекрасно понимает. Ему и в голову не приходило, что Дай-юй может задать вопрос, на который он не в состоянии будет ответить. А тут еще и Бао-чай для сравнения привела цитату из «Изречений известных монахов»! Бао-юй никогда не представлял себе, что сестры обладают такими глубокими познаниями.

«По своим познаниям они оставили меня далеко позади, но, несмотря на это, сами еще не прозрели, – подумал он. – К чему же мне ломать голову?»

Он улыбнулся и сказал:

– Кто занимается толкованием мудрых буддийских изречений? Я просто баловался.

С тех пор между Бао-юем и девушками восстановились прежние отношения.

В то время, когда происходил этот разговор, вошла служанка и сообщила, что государыня Юань-чунь прислала из дворца фонарь, на котором наклеена загадка, и что всем велено отгадать, после чего каждый сам придумает по одной загадке и отправит во дворец. Услышав об этом, девушки и Бао-юй сразу поспешили к матушке Цзя.

В комнате матушки Цзя они увидели дворцового евнуха, который держал в руках четырехугольный фонарик, обтянутый белым флером и специально приспособленный для того, чтобы на него наклеивали загадки, и все стали читать загадку, намереваясь после этого приступить к разгадыванию.

– Барышни, – обратился к ним евнух, – кто из вас разгадает, прошу не говорить вслух. Пусть каждая напишет свой ответ, а я отвезу государыне, чтобы она проверила, правильно ли вы отгадали.

Как только Бао-чай услышала слова евнуха, она подошла поближе и сразу увидела, что загадка представляет собой четверостишие по семь слов в строке и ничего особенного в ней нет. Тем не менее она поспешила вслух выразить свое восхищение и заявила, что эту загадку разгадать трудно. При этом она сделала вид, будто глубоко задумалась. На самом же деле она разгадала загадку с первого взгляда.

Бао-юй, Дай-юй, Сян-юнь и Тань-чунь тоже разгадали и написали ответ. Они предложили и Цзя Хуаню и Цзя Ланю попытаться разгадать и записать ответы на бумаге. После этого каждый из присутствующих выбрал себе предмет, на который предполагал сочинить свою собственную загадку. Когда загадки были составлены, из уважения к государыне их переписали уставным почерком и наклеили на фонарик. Евнух взял фонарик и уехал во дворец. Вечером он возвратился и передал ответ государыни:

– Загадку правильно разгадали все, кроме второй барышни Ин-чунь и третьего господина Цзя Хуаня. Все присланные в ответ загадки государыня тоже разгадала и желает узнать, правильно ли.

С этими словами он вынул лист бумаги и передал присутствующим. Оказалось, что некоторые загадки разгаданы правильно. Затем евнух вынул подарки, присланные в награду тем, кто отгадал загадку Юань-чунь. Каждый получил футляр для хранения стихов и щеточку. Ничего не получили только Ин-чунь и Цзя Хуань. Ин-чунь отнеслась к этому спокойно и восприняла как шутку, а Цзя Хуань обиделся…

Кроме того, евнух объявил:

– Загадка, составленная третьим господином Цзя Хуанем, неясна, и государыня не могла ее разгадать. Она повелела мне спросить у третьего господина, что он имел в виду.

Услышав это, все подошли поближе, чтобы посмотреть, что же такое сочинил Цзя Хуань. На листке бумаги было написано:

Убранство из восьми рогов у старшего из братьев, Но только два на голове у младшего торчат. Из братьев старший все сидит спокойно на постели, Но любит гордо восседать на крыше младший брат.

Все расхохотались. Цзя Хуаню ничего иного не оставалось, как объяснить евнуху:

– Первое означает подушку, второе – резную голову зверя, которым украшают крыши домов.

Евнух все старательно записал, потом выпил чаю и уехал.

Из всего происходящего матушка Цзя заключила, что у Юань-чунь хорошее настроение. Она этому очень обрадовалась и приказала немедленно сделать фонарик, оклеить его белым шелком и поставить в зале. После этого она велела девочкам придумать по загадке и наклеить их на этот фонарик. Вместе с тем она распорядилась приготовить ароматный чай, фрукты и разные безделушки, чтоб награждать ими тех, кто отгадает загадки.

Цзя Чжэн, который только что прибыл с аудиенции у государя, заметил сразу, что матушка Цзя весело настроена, поэтому он тоже решил принять участие в развлечении.

На возвышении была разостлана циновка, на которую сели матушка Цзя, Цзя Чжэн и Бао-юй. Ниже было разостлано еще две циновки, на одной из которых сидели госпожа Ван, Бао-чай, Дай-юй и Сян-юнь, а на другой – Ин-чунь, Тань-чунь и Си-чунь. Возле них стояли девушки и пожилые женщины-служанки. Ли Вань и Фын-цзе сидели в середине на отдельной циновке.

– Что это не видно Цзя Ланя? – спросил Цзя Чжэн, заметив отсутствие внука.

Одна из служанок поспешно бросилась к Ли Вань. Ли Вань тотчас встала с циновки и, обращаясь к Цзя Чжэну, сказала:

– Моего сына не звали, поэтому он не осмелился прийти.

Все засмеялись:

– Какой он все же странный и упрямый!

Цзя Чжэн приказал Цзя Хуаню и одной из служанок привести Цзя Ланя. Когда тот явился, матушка Цзя подозвала его, дала ему пригоршню фруктов и велела сесть рядом с нею. Завязался оживленный разговор, слышались смех и шутки. Однако Бао-юй, обычно любивший пространные рассуждения, сейчас молчал. Присутствие отца стесняло его, и он только на все почтительно поддакивал. Сян-юнь, которая любила оживленные беседы и горячие споры, тоже сидела молча, будто воды в рот набрала. О Дай-юй говорить нечего – она всегда была замкнутой и не любила вступать в лишние разговоры. Что же касается Бао-чай, то она обычно вела себя осторожно и никогда не говорила лишнего, поэтому она чувствовала себя спокойно и непринужденно. Таким образом, несмотря на семейный праздник, почти все испытывали стеснение.