Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
Цзы-цзюань произнесла эти слова исключительно для того, чтобы вывести Дай-юй из задумчивости, но против ее ожиданий они вызвали у девушки воспоминания о том, каким Бао-юй был, когда она приехала в этот дом, и из глаз ее покатились слезы, словно жемчужины с разорвавшейся нитки.
– Оденьтесь потеплее, барышня, – сказала Цзы-цзюань, – ведь Сюэ-янь ждет.
Дай-юй бросила платок. Цзы-цзюань подхватила его, завернула в него мешочек для благовоний и остальные вещи и поспешила убрать.
Дай-юй надела меховую шубку и, задумчивая,
– Положение у нас разное, но мы обе страдаем. Я тоже сочиню стихотворение из четырех разделов, переложу на музыку, чтобы можно было петь под аккомпанемент циня, а завтра пошлю ей в ответ.
Она велела Сюэ-янь перенести из прихожей к ней в комнату письменные принадлежности, обмакнула кисть и написала четыре раздела. Затем она открыла тетрадь с нотами для циня, выбрала два мотива: «С сожалением гляжу на орхидею» и «Думаю о мудреце», привела в соответствие с ними ритм и рифмы своих стихов и вновь переписала их, чтобы отослать Бао-чай. После этого она приказала Сюэ-янь вынуть из ящика маленький цинь, привезенный из дому, настроила его и попробовала исполнить свое творение.
Надо сказать, что Дай-юй была исключительно одаренной девушкой. Еще на юге она немного училась играть, и хотя давно не прикасалась к циню, едва взяв в руки инструмент, она быстро освоилась с ним. Пока она играла, наступил вечер, и она велела Цзы-цзюань готовиться ко сну. Но об этом мы рассказывать не будем.
Сейчас речь пойдет о Бао-юе. Встав в этот день рано утром, он быстро умылся и причесался и уже собирался в сопровождении Бэй-мина отправиться в школу, как прибежал мальчик-слуга и радостно воскликнул:
– Второй господин, вам повезло! Господина учителя сегодня нет в школе, и всех отпустили с занятий!
– В самом деле? – усомнился Бао-юй.
– Если не верите, глядите – разве это не третий господин Цзя Хуань и ваш племянник Цзя Лань идут из школы?
Бао-юй пригляделся – действительно, Цзя Хуань и Цзя Лань в сопровождении мальчиков-слуг приближались к нему, о чем-то весело разговаривая. Но, увидев Бао-юя, они остановились.
– Почему вы возвращаетесь? – спросил Бао-юй.
– Сегодня господин учитель занят, – отвечал Цзя Хуань. – Он сказал, что на сегодня отпускает нас, но завтра все должны прийти на занятия.
Лишь после этого Бао-юй поверил и вернулся. Прежде всего он доложил об этом Цзя Чжэну и матушке Цзя, а затем пришел во «двор Наслаждения розами».
– Ты почему вернулся? – спросила его удивленная Си-жэнь. Бао-юй обо всем ей рассказал, посидел немного дома, а затем вышел из дому.
– Куда ты так торопишься? – крикнула ему вслед Си-жэнь. – Раз тебя отпустили, отдохни!
– Ты права, – отозвался Бао-юй, замедлив шаг. – Но из школы отпустили только на один день, и я хочу погулять. Когда еще представится такой случай?! Ты должна понять меня!
– Ну иди, – улыбнулась Си-жэнь, которую разжалобил тон Бао-юя.
Пока они разговаривали, служанки принесли завтрак, и Бао-юю волей-неволей пришлось задержаться. Он наскоро проглотил пищу, прополоскал рот, а затем вскочил и стремглав побежал к Дай-юй. Подойдя к воротам, он увидел во дворе Сюэ-янь, сушившую на ветру платок.
– Барышня уже поела? – спросил Бао-юй.
– Рано утром, когда встала, выпила полчашки отвара, да и то без аппетита, – отвечала Сюэ-янь. – Сейчас она прилегла отдохнуть. Пошли бы вы пока куда-нибудь, а потом придете.
Бао-юй повернулся и зашагал обратно. Идти ему было абсолютно некуда, но вдруг он вспомнил, что уже несколько дней не видался с Си-чунь, поэтому он побрел по направлению к «террасе Ветра в зарослях осоки».
Едва он подошел к окну комнаты Си-чунь, как почувствовал царившую там тишину и решил, что Си-чунь тоже спит, а поэтому входить неудобно. Он уже собрался уйти, но в доме послышался какой-то шум. Бао-юй остановился и внимательно прислушался. Вскоре что-то щелкнуло, потом послышался голос:
– Тебе следовало сделать другой ход!
Бао-юй догадался, что в комнате играют в облавные шашки, однако впопыхах не разобрал, кому принадлежит голос.
– А что здесь такого? – тотчас же явственно донесся голос Си-чунь. – Ты идешь так, а я в ответ сделаю такой ход.
– Если ты пойдешь вот так, я отвечу тебе таким же ходом и замкну кольцо.
– А если я пойду так? – вновь послышался первый голос.
– Ох! – раздался возглас Си-чунь. – Вот какой ход был у тебя в запасе! А я даже не приняла мер предосторожности!
Второй голос показался Бао-юю очень знакомым, но только он не был похож на голос ни одной из его сестер. Решив, что в комнате Си-чунь не может быть никого постороннего, Бао-юй потихоньку отодвинул дверную занавеску и вошел. Перед ним оказался не кто иной, как «человек, стоящий вне порога» – монахиня Мяо-юй из «кумирни Бирюзовой решетки». Юноша не осмелился отвлечь Мяо-юй, а она, всецело поглощенная игрой, не замечала его. Бао-юй молча стоял в стороне и наблюдал за игрой.
– Тебе разве не нужны мои шашки, что стоят в этом углу? – наклонив голову, вдруг спросила Мяо-юй у Си-чунь.
– Почему ж не нужны? – промолвила Си-чунь. – Но только чего мне торопиться? Им все равно никуда отсюда не уйти!
– Не хвастайся, – отвечала Мяо-юй, – сначала посмотри внимательнее!
– Сейчас мой ход, – заметила Си-чунь, – сделаю его, а потом посмотрю, как пойдешь ты.
Тогда Мяо-юй беззвучно рассмеялась, подняла шашку и поставила ее у края доски, закрыв в углу все шашки Си-чунь.
– Это называется «срезать на ходу подметки», – заметила она.
Не успела Си-чунь ответить, как Бао-юй невольно расхохотался, да так громко, что девушки испуганно вздрогнули.