Сонеты 125, 25 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда
Шрифт:
«Lo, in the orient when the gracious light
Serving with looks his sacred majesty;
Yet mortal looks adore his beauty still,
From his low tract and look another way:
Unlook’d on diest, unless thou get a son» (7, 1-4-7-12-14).
«Глянь, на восток, когда свет милосердный — кряду
Служением его священного величия просмотром;
Пока смертные ещё восхищаются его красотой,
Со своего низкого тракта, и в сторону другую — ныне:
Не смотря на смерть, если только ты не получишь сына» (7, 1-4-7-12-14).
Следующий
В строке 8, бард применил поэтически красивое английское слово «pilgrimage» в конце строки не только для рифмы. Которое придало сонету поэтическое звучание и яркий колорит в совокупном использовании его с литературным образа бога Аполлона, взятого из классической поэзии:
«Resembling strong youth in his middle age,
Attending on his golden pilgrimage;
Like feeble age, he reeleth from the day» (7, 6-8-10).
«Напоминающий сильного юношу в его возрасте среднем.
Присутствием его, в золотом паломничестве том;
Словно слабый возраст, со дня на день пошатывался он» (7, 6-8-10).
Бард использовал английское слово «age», для выражения характерных черт возраста в сравнительной метафоре различных периодов жизни человека.
Краткая справка.
Каламбур (фр. calembour) — литературный приём с использованием в одном контексте разных значений одного слова или разных слов, или словосочетаний, сходных по звучанию.
В каламбуре либо два рядом стоящих слова при произношении дают третье, либо одно из слов имеет омоним или многозначно. Эффект каламбура, обычно комический (юмористический), заключается в контрасте между смыслом одинаково звучащих слов. При этом, чтобы производить впечатление, каламбур должен поражать ещё неизвестным сопоставлением слов. Является частным случаем игры слов (многие авторы считают «игру слов» и «каламбур» синонимами).
— Однако, являлась ли, данная игра слов каламбуром?
— Отнюдь, нет. Сакральные аспекты не могут быть предметом каламбура слов, которые являются категориями метафизики.
У неискушённого читателя могло сложиться впечатление, что автор сонета осознанно ассоциировал адресата «Свадебные сонеты» с восходящим солнцем, как-бы для олицетворения юноши с пылающим Солнцем, божеством на колеснице, названной — квадригой.
Мы хорошо знаем, что, посмотрев на Солнце, невозможно получить представление об его реальном «возрасте».
— Но не является ли, сам факт поэтического отожествления, «молодого человека», адресата сонета с древнегреческим божеством в сонете 7, приведшему к его чрезмерному возвеличиванию до значимости бога Аполлона, отожествляющего Солнце?
Несмотря на абсурдность подобной идеи, можно сделать окончательный вывод, что адресатом сонета 7, являлся конкретный молодой человек, помолвленный с юной девушкой, по-видимому, связанной с автором сонета родственными узами.
Критики о «бремени красоты» в сонете 7.
Критик Робин Хакетт (Robin Hackett) приводит довольно весомый аргумент в пользу того, что сонет 7 Шекспира может быть прочитан в духе «Волн» Вирджинии Вульф (Virginia Woolf), как истории империалистического «героя солнца». Словно, некое посягательство с умышленным искажением образа солнца в сонете 7 Уильяма Шекспира. Вполне возможно, что лучше всего это предположение проиллюстрировано существенным отсутствием какой-либо другой критики, стремящейся к тому же утверждению.
Также, как и Вирджиния Вульф, критик Хакетт (Hackett) рискнул предположить, что Шекспир создаёт стихотворение «...в котором все персонажи и события вращаются вокруг героя, превосходящего саму жизнь в её взлёте или падении, или же взлёте или падении героя, определяющего сюжет его истории» (Hackett, Robin 1999: «Supplanting Shakespeare’s Rising Sons»: A Perverse Reading Through Woolf's The Waves: Tulsa Studies in Women's Literature. 18. pp. 263–280).
Однако, по определению Майкла Шенфельдта (Michael Shoenfeldt) в его труде «Сонеты», контекстуальное размещение сонета 7, являющегося одним из первых 126, из адресованных молодому человеку, даёт сонету существенно иное прочтение: «...обычная похвала целомудренной красоте и переверните её с ног на голову — красота молодого человека возлагает на него ответственность за размножение... ответственность, от которой он в настоящее время уклоняется» (Schoenfeldt, Michael 2007: «The Sonnets: The Cambridge Companion to Shakespeare's Poetry». Patrick Cheney, Cambridge University Press, Cambridge. pp. 128, 132).
В борьбе за продолжение рода наследник, именуемый «сыном» в сонете 7, должен «должен дать продолжение своей красотой после неумолимого увядания, старения» самого адресата сонета.
Упадок чести и красоты, часто упоминаемые в других сонетах, адресованных молодому человеку, где можно проследить параллели прохождения солнца по небу в применённой сравнительной метафоре по отношению к жизни молодого человека. Как каждый день солнце восходит и заходит, так и молодой человек будет подниматься и опускаться как в красоте, так и в восхищении им его окружения. Автором сонета как-бы была выведена формула единственного способа «продолжить его красоту» — это путём «преумножения своего потомства».
Но каким необычным ни было бы, прямое упоминание о распаде в Сонете 7 и других сонетах Шекспира, Томас Тайлер (Thomas Tyler) гарантировал, что использование таких глаголов, как «reeleth», косвенно вызывает образ распада от усталости. Слово «reeleth», по словам Тайлера, означает «измученный усталостью». (Tyler, Thomas 1990: «Shakespeare's Sonnets». London D. Nutt).
«Глагол «Reeleth», применявшийся в сонетах Шекспира и означающий «измученный усталостью», являлся отражением психологического состояния автора сонетов, который исцелял и восстанавливал себя ментально с помощью литературных образов, создаваемых им произведений» (ремарка автора эссе).