Сонька. Продолжение легенды
Шрифт:
— Достойны. Вы предупредили меня, чем уберегли от беды.
Оба снова помолчали, затем Табба повернула лицо к визитеру, глаза ее горели.
— Я знаю… Я поняла, в чем их беспокойство. Я вам скажу, только вы об этом никому. Ни одному человеку!.. До тех пор, пока я не подам вам знак!.. И тогда вы спасете меня!
— Вы пугаете меня, госпожа Бессмертная.
— Слушайте и молчите. — Она приложила руку к его губам. — Это моя семейная тайна. — Прима приблизилась почти вплотную к Изюмову, зашептала: — Вы услышали и забыли!..
— Клянусь, — деревянными губами произнес артист.
— Про Соньку Золотую Ручку слышали?
— Читал в газетах.
— Она была здесь! — Табба была похожа на помешанную.
— Этого не может быть, — возразил Изюмов. — Ее ищет вся полиция Санкт-Петербурга!
— Была!.. И не одна!.. С полицмейстером и со своей дочкой!
Артист не выдержал, перекрестил ее.
— Свят, свят…
— Вы мне не верите?
— Непременно верю!
Табба заглянула ему в глаза.
— Вижу — не верите!.. Но я не сумасшедшая!.. Я хочу, чтобы меня ни в чем не подозревали!.. Я желаю спокойной и достойной жизни!
— Почему вы их боитесь?
— Кого?
— Соньку и ее дочку.
— Не боюсь!.. Просто я не желаю их видеть! — путано объяснила Табба. — Они мне никто! Чужие! Я прогнала их! Понимаете?
— Разумеется.
— И вы храните эту тайну!.. До тех пор, пока я не велю раскрыть ее!.. Если мне что-то станет угрожать, я дам вам знать. И вы сообщите полиции, где искать Соньку Золотую Ручку! Не я, а вы!.. Пусть все думают, что это идет от вас!.. Пусть вас награждают и благодарят. А я буду только радоваться этому. Вы поняли меня? Поняли?
— Понял, мадемуазель… Конечно понял. Благодарю… — И Изюмов снова приник к руке примы.
Конспиративная квартира благотворительного союза «Совесть России» находилась недалеко от Сестрорецка, и добраться сюда, освободившись от хвоста, особых трудностей не представляло. Местность была довольно лесистая, болотистая, с плохими дорогами.
Карета с паном Тобольским подкатила к явочной квартире через полчаса после прибытия туда поэта Рокотова. Поэт гостеприимно и даже радушно, что никак не вязалось с его обликом, встретил поляка, взял под руку и повел в сторону двухэтажного деревянного дома, стоявшего в черном ряду ему подобных.
Поднялись на второй этаж, где в длинном мрачном коридоре их встретила белокурая симпатичная девица с приятной улыбкой, которая показала гостям на одну из дверей.
Судя по свободному поведению и по отношению к встретившей девушке, Рокотов здесь был не впервые, пан же держался несколько напряженно и с некоторой оглядкой.
В комнате, куда пригласили приехавших, навстречу поднялся чахоточного вида господин, протянул свойски руку поэту, затем пану Тобольскому.
— Губский.
Они расселись на низких деревянных табуретках, и Губский, бросив внимательный взгляд на нового здесь господина, произнес
— Благодарю, что вы приняли наше предложение. — Закашлялся, вытер рот большим носовым платком. — Задаю вопрос. Действительно ли вы, господин Тобольский, намерены участвовать в акции против обер-полицмейстера Санкт-Петербурга?
— Намерен, — кивнул пан. — Более того, это условие финансирования вашей организации. Если вы откажете мне в этом, я откажу в деньгах.
Присутствующие переглянулись, и Губский возразил:
— Вы нужны нам живым.
— Вам нужны мои деньги.
— Именно так.
— Вы их не получите, если не выполните мое условие. Я желаю ощутить, что значит смертельный риск.
— Смысл?
— Это мое личное.
— Хорошо, — выдержав паузу, кивнул Губский. — Хотя не вижу резона, однако вынужден принять ваше условие.
— Я бы желал ознакомиться с деталями акции.
— Вы получите такую возможность… Второй вопрос. Не возражаете ли вы, что в акции вместе с вами будет принимать участие господин Рокотов?
— Мы будем бросать бомбу одновременно? — удивился пан.
Поэт снисходительно усмехнулся, объяснил:
— Бросать бомбу буду я. Вы же вместе с мадемуазель Кристиной, — кивнул он на белокурую девушку, — станете координировать мои действия.
— Например? — не понял пан.
— Например, обозначать степень приближения объекта к месту бросания бомбы.
— То есть к вам?
— Именно так. — Поэт улыбнулся, взял со стола расчерченный лист бумаги, показал поляку. — Это план передвижения обер-полицмейстера к месту работы.
— Он всегда следует по определенному маршруту?
— Да, — кивнул Губский. — Мы изучали маршрут несколько месяцев. Чиновник — немец по национальности и не любит нарушать однажды установленный им порядок.
— Я буду находиться в двухстах шагах от вас и подам знак, — вмешалась Кристина. — Вы же продублируете меня для господина поэта.
От неожиданного напряжения ладони Тобольского взмокли, и он вытер их о штанины брюк.
— То есть я бросать бомбу все-таки не буду?
— Вы будете участвовать в теракте! — с плохо скрываемым раздражением заявил Губский. — Но ваша задача — не ждать результата, а как можно быстрее покинуть место происшествия. Если вас схватят или выследят, рухнет вся наша конспиративная цепочка.
— К какому дню готовиться?
— Об этом не знаю даже я. Все держится в строжайшем секрете. Вас известят накануне. — Губский кивнул поэту. — Проводите господина.
Тобольский и Рокотов покинули комнату, прошли все тем же сумрачным коридором, где несколько раз столкнулись с торопящимися, чем-то озабоченными людьми, вышли на улицу.
— Что это вы вдруг так разволновались? — с насмешкой спросил поэт.
— Как-то непривычно заранее готовиться к убийству человека, — пожал плечами пан.