Соседи и родня Оттавии Малевольти
Шрифт:
Действительно из кареты вышла его девочка.
Марко и Чезорино со всех ног бросились вниз.
Оттавия упала в объятия отца, потом обняла и поцеловала в обе щеки брата. Все заливались слезами.
–Как тебе, дочка, живётся с этим чудовищем?
–Я практически не вижу Освальда.
Из кареты донёсся плач Джессики.
–Ты привезла малышек!– обрадовался новоиспечённый дед.
–Чезорино, зови Зилу, поедим на уик-энд.
Отец влез в карету. На руках у молоденькой, пухлой служанки Сюзанны лежало два свёртка.
–Мои лапуленьки, мои маленькие итальяночки,– заворковал Марко над младенцами.
–Папа, поздоровайся и с внуками, это – Артур и Эммит,– подсказала Оттавия, влезая в карету вслед за отцом.
Мальчики, оробев, сидели, помалкивая.
–О, моя семья выросла в три раза!– обрадовался старик, здороваясь с мальчиками за руку,– Я научу вас, что значит: быть итальянцами! Мы стоим горой за любого члена семьи!
После родственников привозили за город или в гостиницу наёмные экипажи.
Одна только Лэсли избегала мачеху. Она и с братьями разговаривала сквозь зубы. Зато теперь Освальд, жалея дочь, часто разрешал ей играть в своём кабинете.
Лэсли как-то утром и вовсе «забыла» поздороваться с мачехой и братьями.
Оттавия сразу дала определение этому поступку:
–О, Мадонна! Излишняя свобода только уродует людей. А от скуки и безнаказанности человек и вовсе превращается в чудовище.
Однажды Малевольти в своём магазине повстречалась с Беулой Спенсер. Та сделала незначительную покупку, но хозяйка салона сделала ей хорошую уступку, и прижимистая дама расцвела в улыбке.
Отта попросила:
–Леди Спенсер, зная, что Вы владелица многих прядильных фабрик, я осмелилась просить Вас взять на работу мою сестру Берту Фиоре.
–Я слышала о ней, как о талантливой вышивальщице… Что ж, я уверена, что миссис Фиоре сможет служить в качестве художника-новатора рисунков тканей.
–Я хотела бы сделать заказ на продукцию Ваших мануфактур. Я задумала не ввозить из Франции готовые головные уборы, а шить модели в ателье из Ваших тканей.
–Вы – умная и расчётливая женщина в хорошем смысле этого слова, миссис Малевольти.
Оттавия менялась на глазах. Итальянская кровь заговорила в ней в полный голос. Она уже не была робкой, стеснительной девочкой. Она стала весёлой и бойкой. Её добрые шутки ценили покупатели и не скупились.
Освальд разделил бизнес на свой и бизнес жены. Он продолжал ввозить дорогие шляпки из Франции, а Оттавия строила ателье. Боу злорадно ждал, когда дело жены прогорит, и он вечно будет упрекать её за недальновидность.
Как-то он вошёл в спальню Отты. Та расчёсывала волосы у трельяжа, будучи уже в ночной сорочке.
Уловив в лице мужа вожделение, Оттавия со страхом переспросила:
–Что Вам угодно? Как Вы вошли?
–Я – хозяин этого дома, следовательно, у меня есть ключи от всех комнат.
Страх сменился в душе у девушки на ярость.
–Насилия больше не будет!– заявила она.
–Куда ты денешься, деточка?– усмехнулся Освальд.
–Ещё шаг и я опрокину на Вас трельяж! Потом пойдёт в ход ваза. А отныне я буду спать с ножом! Вы больше не притронетесь ко мне!
–Какая, к чёрту, из тебя аристократка?! Дикая кошка!!! Вот ты кто.
Мужчина в бешенстве схватил кочергу, что стояла у камина, и заявил:
–Ты из разряда прислуги, а чернь понимает только тумаки.
Отта насмешливо переспросила:
–Вы опять желаете повторить прошлый «подвиг» насильника?
–Я – муж! И требую выполнения моих желаний!
–Тогда Вам снова придётся довести меня до бессознательного состояния, только в этом случае я подпущу Вас к себе.
–Зачем же ты шла за меня замуж?
–Чтобы не осиротить Ваших детей окончательно, и Вы это прекрасно знаете.
Боу размахнулся скрюченной железкой, и в тот же миг Оттавия опрокинула на него трельяж.
Обозлённая девушка кричала:
–Так и знай: ты отнял мою молодость, радость бурной жизни, загнав в постылый дом, где сидишь ты!
–Как ты посмела поднять руку на мужа!– орал Освальд, всё его лицо было в крови, один осколок стекла даже торчал из щеки.
Он вновь наступал на неё, крепко держа орудие для наказания строптивицы.
Отта, отступая, горячо высказывалась:
–Весь этот год я не была итальянкой, а была каким-то забитым существом без своего слова! Теперь, поганый старикашка, ты поймешь, кому ты испортил жизнь! Ты привёл в свой дом врага, так и знай. Ласки от меня ты не увидишь никогда!
–Ты даже общаться с мужем не умеешь, куда уж там до ласки! Бесчувственный истукан в юбке! Бревно! И очень хорошо, что ты меня отвергаешь, а то плодишься, как таракан!
Преследователь загнал жертву в угол и со злорадством замахнулся вновь. Оттавия насмешливо глядела прямо в глаза палачу.
–Мама! Мама!– с криком ворвались в комнату Амазинг и Эммит.
Дети бросились к мачехе, заслоняя её от деспота. С широко раскрытыми глазами они смотрели на окровавленное и перекошенное злобой лицо отца, изумлённо переводя взгляд на его руку с кочергой.
–Тебя били, мама?– жалобно спросил Артур, заглядывая в бесстрашные глаза Отты,– Не бойся, мама, мы не дадим тебя в обиду.
–Дорогой мальчик, женщину из клана Малевольти не так просто запугать, пока мы не упали, мы в состоянии за себя постоять.
–Папа, зачем ты нас пугаешь!?– крикнул Эммит, слёзы разочарования катились по его щекам, отец так низко пал в его глазах.
Освальд молча покинул комнату.
Сбежались слуги. Молча, без вопросов, стали собирать осколки зеркал. Мужчины вынесли разбитый шкафчик трюмо.