Соседи и родня Оттавии Малевольти
Шрифт:
–Собираешь вещи?– плаксивым голосом поинтересовалась вошедшая Наяда.
«Ага, я так и знал – прибежала проститься,– ухмыльнулся Норман,– Завалить её прямо здесь, на столе? А, что, экстравагантно и заманчиво». Он улыбнулся своим пошлым мыслям. Затем придал лицу скорбное выражение и обернулся.
–Наяда, ты будишь во мне насильника,– счёл нужным для очистки совести предупредить Норман.
Она опять поняла его не так.
Закрывши лицо руками, девушка вопрошала:
–Почему ты сразу не женился на мне? Польстился на глупышку?
По мере того, чем больше говорил Сэндл, руки Наяды ползли вниз с лица, открывая удивлённые глаза.
–Твоя красота отдаёт льдом. Я никак не мог предположить, что столь шикарная девушка способна полюбить простого служащего… Граветин была простой девчонкой, без особого обаяния, готовая к подчинению, радостно и с благоговением заглядывающая в рот мужу, если тот говорит умную фразу. А ты…интеллектуальная, непосредственная личность…я боялся отказа…и боялся тебя.
Она во все глаза смотрела на него.
–Спасибо за откровение, значит, я внушаю тебе страх?– хватило у неё сил на иронию.
–Я боялся потерять голову. Боялся быть нелепым подкаблучником.
–Значит: ты меня любишь?– поспешила сделать вывод девушка, и к полной неожиданности Нормана, сама кинулась к нему в объятия.
Мужчина не успел возразить, в последнюю минуту он испугался последствий, её всемогущий папочка может упрятать и на каторгу, как вдруг дверь открылась и на пороге замер старик Остин.
–Как это понимать?– рявкнул хозяин дома.
–Норман просит моей руки,– скороговоркой ответила за друга Наяда.
–Что не делается – всё к лучшему,– пробурчал Сэндлер, не то, успокаивая тестя-патрона, не то себя.
–А, что, действительно: благодать,– оживился Филдинг,– Джозефа не обидит родная тётка, и Норману с малышом незачем будет покидать наш дом. Да и ты, наконец, выйдешь замуж.
И глава семьи поочерёдно обнял обоих. Дочь плакала от счастья.
Сэндлер смиренно думал: «Да, так будет лучше. Мы по-прежнему сможем приглашать супругов Боу на все праздники и торжества. Какая разница женат я или нет, ведь Оттавия тоже не свободна».
Отец приобнял любимицу, вывел её из комнаты.
Он рассказывал ей:
–Когда ты родилась, уже была очень красива, и я сказал, что такими совершенными бывают только феи, потому мы назвали тебя нимфой – Наяда.
–Папа, меня удручает тот факт, что все считают меня занудой.
–Будь веселее, научись шутить. И пусть твои шутки будут не колкой издёвкой, а подбадривающей поддержкой.
–Я попробую измениться…мне надоело быть одной, без подруг, все избегают меня.
–Но я заметил, как к тебе набивается в подружки Беула Спенсер. Она умная, опытная женщина, она многому научит тебя и даст совет.
Они поделились радостью с матерью.
С высокомерием и с непроницательным видом Джобет выслушала их, и заявила:
–Поздравляю, ты добилась своего.
–Ты знала, что Наяда любит Нормана?– удивился Остин.
Девушка присела в почтительном реверансе перед матерью и удалилась к себе.
–Создаётся впечатление, что Наяда причастна к гибели своей сестры,– жёстко намекнула Джобет.
–Вы клевещете на собственную дочь!
–Почему Сэндлер и Наяда вернулись вместе? От обоих несло спиртным, будто они в нём искупались!
–Замолчите! Норман облил Наяду для согрева, а сам выпил, чтоб заглушить горе.
–Вы всему находите оправдания.
Судья, еле сдерживаясь от злобы, предупредил:
–Если Вы ещё раз скажите подобное – я ударю Вас!
Оттавия поправляла цветы на шляпках, когда в магазин вошёл Освальд Боу. Жена безмолвно вопрошающе воззрилась на него.
–Мой зять Теодор Торнтон внезапно скончался от резей в животе.
–Чем я могу помочь?
–Виндэлия сильно убивается, побудь с ней, пока я отлучусь по делам.
–Хорошо, я оставлю магазин на продавцов.
Когда Отта вошла в комнату для гостей, падчерица, что старше мачехи на десять лет, билась в истерике, катаясь по полу. Её дорогие платья нещадно мялись. Вокруг неё бегали служанки, кто с нюхательной солью, кто с водой. Оттавия растерялась.
–Виндэлия Торнтон, Вы же дворянка! Не подобает так переживать на глазах у всех!– грубо напомнил дочери правила приличия Боу.
Ответом ему были безудержные рыдания.
–А как чувствуют себя мальчики?– спросила Отта у мужа.
–С ними Артур и Эммит.
–Пожалуй, я тут ничем не смогу помочь, нужен доктор с успокоительными или снотворными.
–Миссис Дирк, идите за доктором! У меня куча дел, А Ваши бабьи слёзы меня отвлекают от важных мероприятий.
Драммонд прибыл быстро. Сухо поздоровался с Оттавией, которая брызгала в лицо великовозрастной падчерице водой. Затем врач приказал Виндэлии лечь на кровать и поставил ей укол. Оставил большой пузырёк со снотворным и дал рекомендации какими дозами употреблять микстуру.
Отта про себя хмыкнула: «Каким отстранённо-деловым сделал доктора один удар вазы».
За ужином собралась вся семья. Притихшие дети. С красными от слёз глазами Виндэлия.
Помолившись, Боу рыкнул:
–Всем есть!
Дети заскребли ножами по тарелкам.
Виндэлия лишь отпила сок из высокого стакана, и задумчиво поставила сосуд обратно на стол.
Отец упрекал её:
–Ты – разгильдяйка и транжира, хозяйство вела ужасно! Тратила, не считая. Ты оставила сыновей без гроша! К чему дом полный картин и статуй, если нет денег в наличии заплатить за аренду земли? Придётся продавать из твоего дома все безделушки, которые ты накупила без надобности.