Соседи и родня Оттавии Малевольти
Шрифт:
–Что произошло между Драммондом и тобой? Почему доктор вылетел из дома, будто за ним гналась свора собак?
Правда была дороже для честной девушки, чем покрывательство негодяя, она с обидой вымолвила:
–Этот господин, что именуется врачом, распускал руки!
–Докторам это не возбраняется, моя дорогая.
–Он поцеловал меня, и я его ударила,– опуская подробности, вынуждена была рассказать Отта.
–Докторишка потому вёл себя развязно, потомучто считает тебя уличной девкой! С дворянкой он был бы обходителен и даже побоялся бы косо взглянуть!– сурово отчитывал жену Освальд.
–Я не намерена выслушивать подобные обвинения!– вспылила Оттавия и вышла из-за стола.
«Нахал, конечно, рассчитывал, что девчонка предпочтёт ласки молодого мужчины, чем приставания старика, но она ещё слишком наивна и юна,– думал Боу,– А Отта – молодец, не поддалась. Я не ошибся, сделав её женой».
Беула Спенсер напряжённо вглядывалась у окна в гущу деревьев в саду. Она ждала любовника. Через потайную калитку в саду в домик смотрителя за цветами должен прийти человек, которого она с нетерпением ждёт. В этот день недели, в назначенный час Спенсер всегда отпускала садовника на выходной, тот уезжал в деревню навестить мать.
«Как глупо волноваться, он обязательно придёт»,– ругает себя влюблённая девушка.
Дрожащей рукой наливает в бокал вина, что принесла с собой в корзине с другими деликатесами.
Открывается дверь.
–Здравствуй, Бернхард,– выдыхает Беула.
Мужчина молча берёт из рук девушки бокал и ставит на стол, затем поспешно обнимает желанную, ненасытные губы ласкают всё её лицо. Этот педант и зазнайка преображается. Теперь он больше похож на холерика, который спешит и не может успокоиться, унять жажду обладания.
15 февраля 1.801 года повитуха приняла роды у Оттавии Малевольти, которая произвела на свет близнецов-девочек.
Появившуюся на свет первой мать назвала, как ангела – Умбриэль. Раздумывала, как назвать вторую. И тут пришёл муж взглянуть на новых членов семьи. Поморщился, углядев в черноволосых малютках все черты их матери.
–Вон ту, что всё время орёт, назовём Джессика, в честь моей матери, та тоже была женщина с норовом,– распорядился он и вышел, даже не поздравив жену с прибавлением.
Их отношения стали носить враждебный характер. Юной Оттавии, конечно же, хотелось идеальных знаков внимания, преданности, любви, взаимопонимания. Но взрослый мир мистера Боу не соприкасался с наивными мечтами молоденькой девушки.
Пока ещё живота не было видно, Малевольти приглашали на балы, где она ненароком и услышала смешок, что, дескать, до чего горяч «старикашка» Освальд Боу: женился на девочке, а как был постоянным визитёром притонов с дешёвыми шлюхами, так и после женитьбы не забывает старых развлечений. Вторая сплетница отвечала подруге, что «потому и бегает мистер Боу к проституткам, что жена совсем молодая, неопытная». И никому и в голову не пришло, что Оттавия игнорирует своего мужа. Она с усмешкой подумала, что зря ждала, что путём привязанности возникнет любовь, этот человек вызывал в ней неприязнь, а теперь ещё и брезгливость. Сердцем она чувствовала, что Боу видел в ней не любимую женщину, а объект для наслаждений, и не настолько желанный объект, чтоб ради её любви отказаться от других женщин.
Тем временем вся Европа следила за Наполеоном. Его генерал Моро нанёс полный разгром Австрийской армии в Баварии. Бельгия и левый берег Рейна безоговорочно примкнули к территориям Франции.
20 февраля. К дому Боу подошёл престарелый отец Оттавии. Ему показалось, что вид дома недоброжелательный, негостеприимный, равнодушный ко всему окружившему его великолепию соседних садов и особняков. Этот дом, словно скупой старик, жил своей прозябающей жизнью, тая в себе сокровище – юную, прекрасную Отту.
Слуга передал хозяину просьбу «какого-то оборванца» повидать дочь.
–Видимо, старик что-то напутал…Как можно звать прислугу с парадного крыльца…– сказал предположения слуга, даже не догадываясь, что гость хочет видеть его госпожу.
Всё, что касалось строптивой Оттавии злило Освальда, он спустился сам, открыл дверь, и, в ярости сверкая глазами, крикнул:
–Пошёл вон! Я запретил кому-либо из вашей семейки появляться на пороге моего дома!
Старик заплакал.
–Я хочу повидать своих девочек,– ломая слова от переживания ещё больше, попросил Малевольти-старший.
–Нечего на них смотреть, девчонки на одно лицо со своей мамашей. Глянь в зеркало, увидишь там свою итальянскую, мерзкую рожу, предай ей мысленно женственные черты – и любуйся,– издевался Боу.
–Вы – жестокий человек.
–Ждёшь, когда я спущу собак?!
Рыдая, старик побрёл прочь.
Отта стояла у окна и тоже плакала в голос, глядя, как отец удаляется всё дальше. Но разве может она что-либо приказать могущественному мужу?
Она взяла крошек из колыбели и положила на кровать. Легла рядом, поглаживая их головки. Слёзы всё ещё катились из глаз.
Вошёл муж и закричал:
–Что за плебейская замашка спать вместе с детьми?! Для этого есть колыбели и гувернантки!
–Почему Вы выгнали моего отца? Я могла бы сама спуститься к нему.
–У нас был уговор относительно посещений родственников.
–Мой отец не джентльмен, чтоб придерживаться идиотских уговоров. В итальянской семье все любят друг друга, и заботятся даже о дальних родственниках.
–Так, значит, ты не издевалась над родственниками? А кто затюкал бедняжку Зилу?!
–Я же извинилась перед ней…
Крик разбудил близняшек. Они дружно заревели. Освальд скривился и покинул спальню жены.
После его ухода в дверь кто-то постучал.
–Войдите,– утирая слёзы, разрешила Оттавия, укачивая плачущих деток.
С радостными лицами Артур и Эммит вошли с цветами.
–Нам наконец-то разрешили посмотреть на сестёр,– выпалил младший.
–Мадонна! Да где же вы отыскали цветы?– ахнула мачеха.
–На пристани. Моряки иногда привозят цветы жёнам из тёплых стран, вот мы и упросили одного продать букет,– рассказал старший.