Сострадание к врагу
Шрифт:
Бойд долго жил на свете. Он не старел, но время всё же оставляло на нем свой отпечаток. С годами жизнь его становилась всё тяжелее. Впервые это случилось с ним еще в те далекие века, когда катилась к упадку великая Аштарра: он увидел синий туман. Однажды после тяжелого дня, когда были уничтожены несколько сотен врагов, он ощутил легкую резь в глазах и попросил сделать свет не таким ярким. Каюта наполнилась полумраком. И в полутьме он вдруг заметил, что по стене ползет язык синего тумана. Он подошел к стене и протянул вперед руку. Резкая боль обожгла ладонь: туман умел жалить. С тех пор он видел языки синего тумана тысячи раз. Обычно они появлялись после успешных операций, после победы над врагами или поблизости от таких мест, которые связаны со смертью многих мыслящих существ. Синий туман означал близость смерти — во времени или в пространстве. Бойд был единственным, кто видел эти языки, и жалили они только его. Галлюцинация, болезнь, расстройство сознания… Кто знает, что это могло означать.
Но за тысячи лет в совершенном механизме его тела всё же накопились микроскопические поломки, которые со временем заставят тело разрушиться, умереть. Но смерть придет еще очень нескоро.
Бойд увидел плотные языки синего тумана, как только его корабль вышел на орбиту планеты Рикки. Языков было так много, что они почти полностью скрывали стены его комнаты, медленно сползали вниз и исчезали. Это означало, что Рикки была планетой смерти. Поэтому Бойд предпочел бы остаться на орбите, а не высаживаться на планету, которая могла бы преподнести неприятные сюрпризы.
Но было утро, обычное время для легкого завтрака. Бойд приказал принести для себя кружку свежей крови. На завтрак он обязательно пил кровь.
Он пригубил напиток и улыбнулся. Кровь хороша тогда, когда она по-настоящему свежая. Только в этом случае можно почувствовать ее восхитительный вкус.
Вдруг пол под его ногами закачался.
Он пролил кровь на мундир.
— Линис! — заорал он.
Но Линис не появился. Следующий толчок был таким сильным, что Бойд не устоял на ногах. Пол накренился.
Он не понимал, что происходит, до тех пор пока очередной толчок не швырнул его прямо на стену. Синие языки впились в его тело, ощущение было такое, словно со спины сдирают кожу. Бойд понял: что бы ни происходило, но сейчас нужно уходить. Он не успел отдать этот приказ; кто-то принял решение раньше. Корабль рванул в небо и завис на высоте нескольких километров.
Происходившее внизу казалось страшным. Песок, трава, деревья, озера, скалы, — всё исчезло, покрытое жутким шевелящимся ковром.
Вошел Линис.
— Планета охранялась. Возможно, это было одно из кладбищ Тибера, — отрапортовал он. — Проверить?
— Нет, это ничего не даст, — ответил Бойд. — Мы не должны были садиться так поспешно. Это моя ошибка. Но я не уйду просто так, это плохой знак.
Хочу отомстить.
Линис покорно склонился.
— Нет, я пока не стану убивать тебя. Ты мне нужен. Пусть убьют всех женщин, кроме одной.
— Могу ли я спросить, кого вы пожелали пощадить?
— Пожалуй, ту, у которой больше грудь. Остальным просто перерезать горло.
Последнее, что увидели люди в корабле, — лес громадных щупалец, поднявшихся из-под земли. В следующий миг последние экраны обзора погасли, и «Гордый» ослеп.
Корабль подбросило, перевернуло и быстро потащило в неизвестном направлении.
Несколько раз их начинало вращать так, словно «Гордый» попадал в гигантские водовороты. Потом, судя по ощущениям, корабль провалился и заскользил вниз.
В конце концов, всё прекратилось.
— Кажется, мы пока живы, — сказал Денисов. — Надо пойти проведать женщин. Им было тяжелее, чем нам.
«Гордый» снова лежал на брюхе, слегка задрав нос. Однако проходы были настолько загромождены, что передвигаться было почти невозможно. Капсулы для синхронизированного сна разбиты, сорваны со своих мест. Коридоры главного жилого отсека полностью разворочены.
Погибла одна из женщин: она упала затылком на угол металлического ящика и пробила себе череп. Капитан пока что был жив. Его дыхание и пульс улучшились. Рыжая вывихнула запястье и теперь стонала, прикладывая к нему лед. Косметика, размазанная по лицу, делала ее похожей на клоуна.
Несколько часов спустя голову пса все-таки открутили. После этого удалось вытолкнуть тело и открыть дверь шлюзового отсека. Первым наружу выбрался Денисов.
«Гордый» лежал на дне пропасти. Вокруг грязь, камни, сломанные ветки. Невдалеке журчал ручей. С первого взгляда было ясно, что взлететь отсюда невозможно.
Ущелье было довольно глубоким.
Денисов прошел десяток метров вдоль ручья и вернулся на корабль.
— Есть хорошая новость и плохая новость, — сказал он. — Обшивка цела, и нам пока ничего не угрожает. Плохая новость: «Гордый» больше не сможет взлететь. Двигатели целы, но гравитационная волна будет отражаться от стен ущелья. Вытащить корабль с такой глубины невозможно. Я даже сомневаюсь, что мы сумеем подняться наверх. Чтобы подняться, нужно быть хорошим скалолазом. Стены здесь слишком крутые.
До конца дня люди трижды безнадежно пытались подняться к поверхности планеты. Стены ущелья были слишком крутыми, скользкими и влажными.
Этим же вечером похоронили погибшую. Невзрачная женщина лет сорока, о которой никто ничего не знал. Могилу вырыли у ручья, поставили металлический крест и табличку с именем.
Рыжая весь день провалялась в каюте. Робот-паук впрыснул ей болеутоляющее и вправил сустав, но она продолжала выть.
— Придется идти вдоль ущелья, идти до тех пор, пока не найдем удобное место для подъема, — распорядился Денисов. — Если не найдем, то будет туго: вода здесь есть, но еды для нас хватит примерно на неделю.
— Нам придется здесь остаться? — спросил охранник.
— Да. До тех пор, пока не освободим корабль. Может быть, мы не освободим его никогда. Это все-таки лучше, чем погибнуть. Несмотря ни на что, нам сегодня крупно повезло.
— Бойд вернется, — сказала Йец. — Он подождет немного, пока всё успокоится, и вернется, чтобы забрать дефлектор. Или ты думаешь, что он оставит его здесь? Слишком дорогая вещица. Он вернется за ней!
— А щупальца? Как вам понравились эти щупальца? Да уж, хороши: прогнали их и набросились на нас! — воскликнул охранник.