Сострадание к врагу
Шрифт:
Я пробую связаться с Аканой, но ничего не выходит. Но что это? Кажется, реклама. Сейчас я вам покажу.
И включила экран.
…Они увидели множество людей.
Толпа осаждала приземистое ярко-белое здание, к которому вела серебристая, по-видимому, металлическая дорожка. Дорожку охраняли андроиды. Люди что-то выкрикивали, но выкрики были не агрессивными, а скорее, радостными.
— Что они кричат? — спросил Капитан.
— Похоже, они хотят попасть на какой-то аттракцион, который проводится в этом здании. Они выкрикивают названия, которых я не знаю.
На дорожке появился
Две или три минуты ничего не происходило. Йец стояла неподвижно, вслушиваясь в неразборчивые выкрики толпы. Ее лицо было напряжено, а уши вздрагивали и шевелились, как у зверя.
Затем дверь здания открылась. Вышел совершенно лысый человек с двумя сережками в носу. Он шел с трудом, два андроида поддерживали его.
— Не может быть! Это тот самый парень! — выкрикнул Денисов и подошел поближе к экрану.
Человек, который вышел на дорожку, сейчас был дряхлым старцем. Дрожащие ноги едва держали его, а слезящиеся глаза без малейшей искры разума обводили ликующую толпу. В глазах безграничное и тупое блаженство.
— Черт, они же убили его!
Диктор продолжал что-то рассказывать, захлебываясь от восторга. Но вот Йец убрала ладонь, и изображение исчезло.
— Что это было?
— Аттракцион. Они подключили его мозг к какой-то машине, которая сделала его счастливым. Вот и всё.
Она села на пол у стены и откинула голову назад.
— Почему он постарел?
— Как тебе сказать… Его подключили к машине, которая вкачала в него восемьдесят лет счастья. Он прожил в виртуальном мире восемьдесят абсолютно счастливых лет. Восемьдесят лет рая. А когда срок закончился, его тело постарело на восемьдесят лет. Он скоро умрет.
— А разве это не… — начал Капитан.
— Совершенно верно, — ответила Йец, — это инфонаркотик. Такого не было в мое время. Об этом никто и не помышлял. В принципе, каждый из этих людей по-своему прав. Он меняет восемьдесят лет неопределенности на восемьдесят лет гарантированного счастья. Если такие аттракционы были в каждом городе… Понятно, почему вымерла целая планета.
— Но почему же это вовремя не запретили?
— У нас, в свободном обществе, многое разрешалось, — ответила Йец. — Но, конечно, не такое. Это должны были запретить, просто обязаны.
— Откуда была передача? — спросил Капитан.
— Из Аканы. Как видишь, там еще остались люди. Пусть не миллионы, как раньше, но тысячи. И все они хотят умереть. Они правы. Это всё равно, что обменять стеклышки на бриллианты.
— Знаете, что поразило меня больше всего? — спросил Капитан. — Выражение глаз этого старика. Его безумное счастье. Только что он был молод и полон сил, всего пару минут назад, и вдруг оказался в умирающем старом теле. Он понимает, что жизнь его закончилась, только начавшись. У него не было ни любви, ни семьи, ничего настоящего. А впереди смерть. И, понимая это, он просто вне себя от счастья. Счастливые глаза, уже тронутые смертью. Когда я увидел его глаза, у меня внутри будто что-то оборвалось. Это сильный наркотик. Он на самом деле мог уничтожить целую планету.
— Неужели эти люди не понимают, что идут на смерть?
— Наркоманы на Земле тоже идут на смерть, — возразил Капитан, — и при этом получают гораздо меньшую порцию счастья.
— Инфонаркотики сильнее химических, — сказала Йец, — нельзя и сравнивать. Множество планет вымерло от этого. Когда они распространяются среди людей дальше какого-то предела, то эпидемию уже не остановить. Любая цивилизация рано или поздно приходит к тому, что начинает использовать мозговые имплантаты для быстрого усвоения информации. Это как изобретение колеса или овладение огнем, мимо этого не пройти. Но с этого момента разумные существа беззащитны. К тому же в примитивных культурах всегда в наличии множество слабых наркотиков. Реклама, популярная музыка или тоталитарные идеи. Всё это идет через имплантат непосредственно в мозг. Реклама становится в тысячи раз более действенной. Мелодии доставляют в тысячи раз большее наслаждение. Идеи захватывают людей настолько, что превращают их в счастливых роботов. Никого не нужно убеждать или уговаривать, достаточно просто ввести информацию.
На этой стадии люди обычно успевают одуматься и запретить наркотическую информацию. Поэтому музыка или реклама земного типа запрещена во всех развитых мирах. Но как только исчезают одни наркотики, сразу же появляются другие. В конце концов, цивилизация гибнет. Свободные миры с демократическим устройством вымирают раньше других. На Тибере слишком многое было разрешено.
— Мы должны немедленно отправиться в Акану, — сказал Денисов.
— Зачем?
— Чтобы остановить это! Тысячи людей еще живы, их можно спасти!
— Их нельзя спасти, — возразила Йец, — я ведь сказала, что с определенного момента эпидемия становится неконтролируемой. Еще недавно этих людей энтузиасты вроде тебя пытались спасти. А еще раньше существовали законы, правительство, полиция, государство, и вся эта мощь пыталась спасти людей. А еще до того жили сотни сильных миров, которые понимали, что умирают, и изо всех сил старались спастись. Но не спаслись. Ты не понимаешь, с чем мы столкнулись.
— Но что-то же можно сделать!
— Ничего. Мы прибыли к самому концу. Люди обречены. Можешь считать, что их уже нет. Тибер — необитаемая планета. А мы… Мы можем присоединиться к этой толпе и обменять остатки наших жизней на несколько десятилетий счастья.
— Ничего не получится, — возразил Капитан. — В наших головах нет подобных контактов и разъемов. Аттракцион не для нас.
— Ну и что?
— Значит, нам можно не опасаться инфонаркотиков, даже самых сильных и страшных. У нас иммунитет против этой болезни. Мы остаемся здоровыми в стране больных.
— И что дальше?
— А дальше нужно подумать. Здесь не всё так просто. Нам действительно нужно ехать в Акану. Я только боюсь за тебя.
— За меня? — удивилась Йец.
— Ты можешь заболеть. Мы можем тебя потерять. Ты же сама сказала, что этому сопротивляться невозможно. Можно ли как-то испортить тот имплантат, что у тебя в голове?
— Зачем?
— Одиссей залепил себе уши воском, когда проплывал мимо сирен. Песням сирен тоже было невозможно сопротивляться. Это, пожалуй, первый инфонаркотик в нашей истории. Одиссей просто не слышал этих песен, ему мешал воск в ушах, и потому остался жив. Мы должны каким-то образом вставить воск в твои уши.
Йец снисходительно улыбнулась и прочла: