Сострадание к врагу
Шрифт:
— То есть Одиссей не заклеивал себе уши воском? — спросил Денисов.
— Нет. Он залепил уши своим товарищам, а те привязали его к мачте. И он проплыл мимо сирен и слышал их песни, и остался жив. Если у меня появятся первые признаки болезни, вы свяжете меня, и, что бы я ни говорила, наматывайте на меня больше и больше ремней. Так вы меня спасете.
— Хороший вариант, — согласился Капитан. — Теперь скажи, у всех жителей Тибера имплантаты одинаковы?
— Нет, конечно. Есть очень сильные системы, прямо выходящие на инфосеть, а есть простые, как у меня, они служат для быстрого усвоения больших объемов знаний.
— Меня интересуют самые простые.
— Самые простые ставят торговцам с других планет. Эти имплантаты снимают языковой барьер, и больше ничего не дают.
— То есть мы смогли бы заговорить на языке Тибера.
— Это можно сделать, — согласилась Йец.
— Значит, сделаем. И сразу же отправимся в Акану.
Устройства, о которых говорила Йец, оказались даже не имплантатами, а накладными пластинками, которые прочно прикреплялись к виску. Эти пластины проращивали сквозь кость тонкие силиконовые связи, которые служили для прохождения информационных потоков. Для того чтобы пластины заработали, требовалось несколько дней. Такие устройства нашлись в первом же магазине, где продавали медицинские принадлежности. К сожалению, имея такую пластину на виске, невозможно было сойти за коренного жителя Тибера. Каждый мог признать в тебе чужого.
Для перелета в Акану они воспользовались дисковым магнитолетом, одной из роскошных машин, которые были припаркованы у космопорта. Внутри было множество сложных устройств, которые, по всей видимости, должны сделать путешествие приятным и легким. Назначение большинства из этих устройств не было известно даже Йец, ведь она не летала на подобных машинах. К счастью, магнитолет управлялся голосом.
Когда диск поднялся над городом и плавно развернулся, направляясь в сторону гор, Денисов откинулся в кресле и попытался найти в кабине кнопку, которая бы включала музыку.
— Ничего не выйдет, — сказала Йец, — популярной музыки у нас не существует. То есть существует, но для очень личного использования. К ней здесь относятся примерно так, как у вас к порнографии.
— В ваших барах и кафе не слушают музыку?
— В особенных барах слушают, но приличные люди туда не ходят.
— Тогда я хочу в неприличный бар. Кто со мной?
— Тебе будет предоставлена такая возможность, — сказал Капитан.
— Правда?
— Что вообще мы собираемся делать в Акане? — спросила Йец.
— Для начала — всё разузнать. Я хочу, чтобы ты походила и поспрашивала людей. Что они думают о том, что происходит. Как относятся к этому. Порасспрашивай людей в самых разных местах, и в музыкальных барах в том числе. Задание понятно?
— Вполне. При чем здесь Денисов?
— Он пойдет с тобой. На всякий случай. Для охраны.
— Жители Тибера неагрессивны, — Йец добавила несколько слов на местном языке, заставив магнитолет ускориться.
— За прошедшие годы многое могло измениться.
— Я сумею за себя постоять.
— Не сомневаюсь в этом.
— Тогда зачем мне провожатый?
— Чтобы вовремя накинуть на тебя ремни и привязать к основанию мачты. Если голоса сирен зазвучат слишком громко.
В этот миг по стеклу кабины что-то громко застучало. Черные точки. Несколько сотен точек ударились о стекло и осыпались вниз.
— Это мохусы, — сказала Йец, — насекомые-пули. Летают с такой скоростью, что простреливают насквозь птиц и мелких животных. В тело человека они тоже входят. Неглубоко. Это больно, но не смертельно. Но если атакует целый рой мохусов… Спасения нет.
— И много их на Тибере? — спросил Капитан.
— Осталось немного. В основном, в пустынях и в районе болот. Там их целые тучи. Но в населенных районах мохусов нет, они здесь уничтожены. Насекомые-хищники. Один из них убивает добычу, а потом весь рой ее пожирает. Мохусы водятся на многих планетах, не только у нас. Некоторые считают их разумными, потому что большой рой проявляет явные признаки интеллекта.
— Как они попали на другие планеты?
— Их могла разнести некоторая древняя цивилизация. Или они сами выродившиеся остатки такой цивилизации. Точно никто не знает.
Серебряный диск магнитолета набрал высоту. Горы остались позади. Горный кряж обрывался в море, неглубокое, светло-зеленое, полное бегущих солнечных бликов.
— Пару часов над океаном, потом еще столько же, и мы на месте, — сказала она. — Две тысячи миль, рукой подать.
Они остановились в большом пустом доме на окраине Аканы. Брошенных домов много, можно выбрать любой из них. Первые два дома оказались разграбленными, зато третий был в отличном состоянии. Том отказался спать в доме и устроился прямо на траве во дворе.
— Что будем делать с ним? Мейрсы не должны находиться на Тибере, — тревожилась Йец.
— Пусть пока не выходит со двора. Хорошо бы найти для него подходящую одежду.
— Когда этот твой электронный переводчик заработает? — спросил Денисов. — Я прицепил его еще вчера, но до сих пор не понимаю ни одного тиберианского слова.
— Аурйуп, — сказала Йец.
— Что это значит?
— Это значит «бестолковый нетерпеливый человек». Но это ласкательное прозвище. Так называют только родных людей.