Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
В сопровождении Барделла я перешел в заднюю комнату, чтобы познакомиться с игроками в покер. Играли всего четверо. Другие карточные столы, лото и стол для игры в кости были свободны.
В одном из игроков я узнал ушастого пьяного, который произнес приветственную речь в гостинице. Звали его Шнур Вогель. Он работал на ранчо X. А. Р., так же как его сосед Ред Уилан. Оба были на взводе. Третьим с ними сидел спокойный, средних лет человек по фамилии Киф. И четвертым – Марк Нисбет, бледный, худой человек. Профессиональный картежник – свидетельствовала вся его наружность, от карих глаз с тяжелыми веками до сноровистых тонких пальцев.
Вогель с Нисбетом, по-видимому, не очень ладили.
Сдавал Нисбет, партия уже началась. У Вогеля было вдвое больше фишек, чем у других игроков; он сбросил две карты.
– В этот раз пускай мне обе дадут сверху! – И сказал он это без приятности.
Нисбет дал, карты, никак не отреагировав на шпильку. Ред Уилан сменил три карты. Киф спасовал. Нисбет сменил одну. Уилан поставил. Нисбет уравнял. Вогель добавил. Уилан уравнял. Нисбет добавил. Вогель поднял еще. Уилан спасовал. Нисбет снова добавил.
– Неужто ты и себе взял сверху? – прорычал Вогель Нисбету через стол и снова поднял ставку.
Нисбет уравнял. У него была пара тузов и пара королей. У ковбоя – три девятки.
Вогель громко засмеялся, сгребая фишки:
– Если бы я мог все время держать шерифа у тебя за спиной, я бы маленько разжился.
Нисбет делал вид, что занят приведением в порядок своих фишек. Я ему посочувствовал. Он сыграл по-дурацки – но как еще сыграешь с пьяным?
– Ну что, понравился наш городок? – спросил у меня Ред Уилан.
– Я его мало видел, – уклонился я. – Гостиницу, столовую, и все.
Уилан рассмеялся:
– Значит, со Вшом познакомился. Шнура дружок! Все, кроме Нисбета, засмеялись – Шнур Вогель тоже.
– Один раз Шнур попробовал его ограбить на двадцать пять центов – на кофе с булкой. Забыл заплатить, говорит, но похоже, что нашармака хотел пожрать. Короче, на другой день Вош заявляется на ранчо – пыль столбом, обрез под мышкой. Он тащил это орудие смерти по пустыне, пехом, двадцать пять километров – чтобы стребовать двадцать пять центов. И стребовал! Отобрал монету у Шнура с ходу, прямо между загоном и бараком, можно сказать – под пушечным дулом.
Шнур Вогель горестно улыбнулся и почесал большое ухо.
– Старый хрен приперся ко мне, словно я вор какой! Был бы мужик, он бы у меня на том свете получал эти деньги. А с этим грибом что делать, если ему и укусить-то нечем?
Его мутный взгляд устремился на стол, и вислогубая улыбка превратилась в оскал.
– Давай дальше, – прорычал он, со злобой глядя на Нисбета. – Теперь будет честная сдача!
Мы с Барделлом вернулись в переднюю комнату, где ковбои по-прежнему гоняли шары. Я сел на стул у стены и послушал их разговор. Нельзя сказать, что он был оживленным. Сразу чувствовалось, что в компании появился чужой. Первым делом мне надо было преодолеть это.
– Никто не скажет, – спросил я, не обращаясь ни к кому в особенности, – где мне добыть лошадь? Не очень норовистую – потому что наездник я паршивый.
– Можно взять в конюшне Эклина, – медленно ответил Милк-Ривер, глядя на меня невинными голубыми глазами, хотя вряд ли у него найдется такая, чтобы долго жила, если будешь ее торопить. Вот что, у Пири, на ранчо, есть саврасый, как раз для тебя. Он отдавать не захочет, но, если захватишь с собой приличные деньги и помашешь у него перед носом, может, сговоритесь.
– А вы мне не подсунете такую, с которой я не слажу? – спросил я.
Голубые глаза лишились всякого выражения.
– Я тебе вообще ничего не подсовываю, залетный. Ты спросил. Я ответил. Но так тебе скажу: если ты можешь усидеть на качалке, то и на саврасом усидишь.
– Прекрасно. Завтра поеду.
Милк-Ривер положил кий и нахмурился:
– Хотя, если подумать, завтра Пири едет в южный лагерь. Так что, если у тебя других дел нет, можно сейчас туда махнуть.
– Хорошо. – Я встал.
– А вы, ребята, едете домой? – спросил Милк-Ривер у партнеров.
– Ага, – равнодушно отозвался Смит. – Завтра нам с самого ранья выезжать, так что, пожалуй, пора двигаться. Погляжу, готовы ли Шнур с Редом.
Они не были готовы. Через раскрытую дверь доносился склочный голос Вогеля:
– Я тут поселился! Я этого змея за хвост держу – теперь, чтобы голым не уйти, обязательно передернет. А я только этого и дожидаюсь! Пусть только раз ветерок пустит, я ему вырву кадык!
Смит вернулся к нам.
– Шнур с Редом еще поиграют. После доедут на попутной. С Милк-Ривером, Смитом, Данном и Смоллом я вышел из «Бордер-паласа».
Не успели мы сделать и трех шагов, как на меня обрушился сутулый седоусый мужчина в крахмальной рубашке без воротничка.
– Я Аддерли, – представился он и протянул руку, другой показав на универсальный магазин Аддерли. – У вас есть минута? Я хочу вас кое с кем познакомить.
Работники ранчо X. А. Р. медленно шли к машинам.
– Можете две минуты подождать? – крикнул я им вслед. Милк-Ривер обернулся:
– Нам еще надо залить машину водой и бензином. Не торопись.
Аддерли вел меня к своему магазину и по дороге объяснял:
– У меня собрались кое-кто из лучших людей города... да почти все лучшие люди. Те, кто поддержит вас, если вы напомните Штопору о страхе Божьем. Мы смертельно устали от непрерывных бесчинств.
Через магазин и через двор мы пришли к его дому. Там собрались человек десять – двенадцать.
Его преподобие Диркс, истощенный высокий мужчина с длинным худым лицом и узкими губами, обратился ко мне с речью. Он называл меня братом, он объяснял, как дурен их город, и сказал, что он и его друзья готовы дать под присягой показания, необходимые для ареста разных людей, совершивших шестьдесят с чем-то преступлений за последние два года. У него и список был – с фамилиями, датами и часами, и он зачитал мне этот список. Все, с кем я познакомился сегодня, кроме присутствующих, упоминались в списке хотя бы по разу, равно как и многие, с кем я еще не успел познакомиться. Преступления были разнообразные – от убийства до алкогольного опьянения и сквернословия.