Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
У нас на руках было достаточно фотографий, и в течение нескольких месяцев все, у кого выдавалось свободное время, бродили по Сан-Франциско и Окленду в поисках пропавшей парочки. Мы их не нашли. Агентам в других городах повезло не больше.
Потом, примерно через год, из нью-йоркской контры пришла телеграмма. В расшифрованном виде она гласила:
«Сегодня майор Хамблтон получил телеграмму дочери из Сан-Франциско цитируем Пожалуйста вышли мне телеграфом тысячу долларов адресу Эддис-стрит 601
Старик вручил мне телеграмму и чек со словами:
– Вы знакомы с ситуацией. Вы знаете, как распорядиться.
Я сделал вид, что согласен с ним, пошел в банк, обменял чек на пачку купюр разного достоинства, сел в трамвай и вышел у Эддис-стрит, 601, довольно большого дома на углу.
В вестибюле на почтовом ящике квартиры 206 значилось:
Дж. М. Уэйлс.
Я нажал кнопку 206-й. Замок на двери зажжужал и отперся, я вошел в дом и, миновав лифт, поднялся по лестнице на второй этаж. Квартира 206 была рядом с лестницей.
Мне открыл высокий, стройный человек лет тридцати с небольшим, в опрятном темном костюме. У него были узкие темные глаза и длинное бледное лицо. В темных, гладко зачесанных волосах блестела седина.
– К мисс Хамблтон, – сказал я.
– Э... у вас что к ней? – Голос звучал ровно, но не настолько ровно, чтобы быть неприятным.
– Хотел бы ее видеть.
Веки у него чуть-чуть опустились, а брови чуть-чуть сошлись. Он спросил:
– Это?.. – и смолк, внимательно глядя на меня.
Я не поддержал разговор. Наконец он закончил вопрос:
– По поводу телеграммы?
– Да.
Длинное лицо сразу просветлело. Он спросил:
– Вы от ее отца?
– Да.
Он отступил, широко распахнул дверь.
– Заходите. Телеграмму от мистера Хамблтона ей принесли несколько минут назад. Там сказано, что кто-то зайдет.
Мы прошли по коридорчику в солнечную комнату; обставленную дешево, но чистую и опрятную.
– Присаживайтесь, – сказал мужчина, показав на коричневую качалку.
Я сел. Он опустился на обитый джутом диван, лицом ко мне. Я окинул взглядом комнату. Никаких признаков того, что здесь живет женщина, не обнаружил.
Он потер длинную переносицу длинным пальцем и медленно спросил:
– Вы принесли деньги?
Я ответил, что мне больше хочется поговорить с ней. Он посмотрел на палец, которым тер нос, потом на меня и без нажима произнес:
– Но я ее друг.
– Да, – сказал я на это.
– Да, – повторил он. Потом нахмурился и слегка
Я ничего не ответил.
– Дело вот в чем, начал он рассудительно, если вы принесли деньги, она рассчитывает, что вы их передадите ей лично. Если вы не принесли деньги, то она не хочет с вами встречаться. Не думаю, что в этом ее можно будет переубедить. Вот почему я спросил, принесли ли вы.
– Принес.
Он посмотрел на меня с сомнением. Я показал ему деньги, взятые в банке. Он живо вскочил с дивана.
– Приведу ее через две минуты, – бросил он, когда длинные ноги уже несли его к двери. У двери он остановился и спросил: – Вы с ней знакомы? Или надо чем-нибудь удостоверить ее личность?
– Так будет лучше, – ответил я.
Он вышел, не закрыв за собой дверь в коридор.
Через пять минут он вернулся со стройной двадцатитрехлетней блондинкой в светло-зеленом платье. Дряблость маленького рта и припухлости под голубыми глазами были еще не настолько выражены, чтобы сильно повредить ее красоте.
Я встал.
– Это мисс Хамблтон, – сказал он.
Она бросила на меня взгляд и снова потупилась, продолжая нервно теребить ремень сумочки.
– Вы можете удостоверить свою личность? – спросил я.
– Конечно, – сказал мужчина. – Покажи их, Сю.
Она открыла сумочку, вынула какие-то бумаги и предметы и протянула мне.
Я взял их, а мужчина сказал:
– Садитесь, садитесь.
Они сели на диван. Я опять опустился в качалку и стал рассматривать то, что она мне дала. Там были два письма, адресованные Сю Хамблтон на эту квартиру, телеграмма отца с приглашением вернуться домой, две квитанции из универмага, водительские права и банковская книжка с остатком меньше десяти долларов.
Пока я рассматривал эти вещи, девушка справилась со смущением. Она смотрела на меня спокойно, так же как ее сосед. Я пошарил в кармане, нашел фотографию, присланную нам из Нью-Йорка в начале розыска, и перевел взгляд с нее на лицо девушки.
– Ротик у вас мог и съежиться, – сказал я, – но вот нос почему так вырос?
– Если вам не нравится мой нос, – ответила она, – так не пойти ли вам к черту?
Лицо у нее покраснело.
– Не в том дело. Нос красивый, но это не нос Сю. – Я протянул ей фотографию. – Сами посмотрите.
Она со злобой посмотрела на фотографию потом на соседа.
– О, ты и ловкач, – сказала она ему.
Он глядел на меня прищурясь, в темных щелочках глаз затаился дрожащий блеск. Не отводя от меня взгляда и скривив в ее сторону рот, он процедил:
– Затихни.
Она затихла. Он сидел и глядел на меня. Я сидел и глядел на него. Часы у меня отстукивали секунды. Взгляд его поменял направление: с одного моего глаза переместился на другой. Девушка вздохнула. Тихим голосом он произнес: