Сотрудник ЧК
Шрифт:
– Конечно, помню! – сказал Алексей. Он действительно помнил афиши с этой фамилией.
– Мы с мамой ездили его смотреть. Бледный, точно выходец из потустороннего мира… Это было как раз, когда освящали новые верфи.
– А… с фейерверком? Меня отец водил…
– Да. Чудесно!..
Глядя на потолок, где колебалось круглое световое пятно от лампы, Дина начала вспоминать катания на яхтах по Днепру, которые устраивала одесская пароходная компания в целях рекламы, гастроли киевской оперетты, кинематограф и Веру Холодную в знаменитом фильме «Счастья нет у меня, один крест на груди». Алексей тоже припомнил пестрые весенние ярмарки с балаганами и каруселью, состязания борцов в цирке, холодное кофе «гляссе» с мороженым в ресторане «Золотой якорь», куда гимназистов пускали только в сопровождении взрослых…
– Кстати, – сказала Дина, – вы учились в первой гимназии?
– В первой.
– Здесь есть один бывший ученик из вашей гимназии. Может быть, он вам знаком? Его зовут, кажется, Виктор.
Кусочек печенья застрял у Алексея в зубах. Он осторожно выковырял его языком. Спросил как можно равнодушней:
– А фамилия?
– Фамилию не помню. – Дина смотрела на него пристально.
– Со мной в классе учился Витька Корсаков, по прозвищу Попчик, – медленно сказал Алексей. – Сын письмоводителя из городской управы, ябеда и фискал, его все лупили.
– Нет, – улыбнулась Дина, – у этого отец был, по-моему, негоциантом. Его фамилия не то Мохов, не то Маков…
– Может быть, Марков? Был такой. Только старше классом. Моторку имел, мы все ему завидовали.
– Точно не помню, – сказала Дина, – но что-то похожее. А какой из себя ваш Марков?
– Какой? – Алексей наморщил лоб, словно припоминая. – Крепкий… Пониже меня. Подбородок вот так, вперед…
– На виске родинка?
– Вроде, да…
– Тот самый. Вы его хорошо знали?
– Не-ет. Он старше, да и воображал много…
У Алексея так стучало сердце, что он боялся, как бы Дина не услышала. Говорил он ровно, даже посмеивался, а мысли суматошно прыгали в голове. Марков… Здесь… Теперь уж точно! Дина знает его… расскажет о новом знакомстве. А Марков помнит? Наверно, помнит… Ну, был у фронтовиков, еще что? В худшем случае, считает дураком, который помог ему когда-то проникнуть в штаб фронтовиков. И все. С тех пор ни разу не видел, если только не разглядел в ту ночь, когда поймали Соловых. Нет, не мог разглядеть.
– Насколько мне известно, – сказала Дина, – этот Марков интересный человек… (Алексей пожал плечами.) Если хотите, я могу вас с ним свести как-нибудь.
– Отчего же, можно…
Если бы Дина догадывалась, какого труда стоило Алексею равнодушно произнести эту фразу!
Она взяла с тарелки второе яблоко и, задумчиво покусывая, несколько секунд смотрела на Алексея. Он аккуратно счищал крошки с колен.
– Знаете, Алеша, я сегодня целый день думала о вас.
– Обо мне?
– Да, о вас. Не притворяйтесь удивленным и, пожалуйста, не задирайте нос, иначе я рассержусь! – На миг появилась кокетливая гримаска и моментально исчезла. Лицо стало серьезным и даже как будто старше. – Вы для меня загадка. Да, да, загадка! Мне, например, совершенно непонятно, как может такой человек, как вы, – а мне, между прочим, кажется почему-то что мы знакомы уже много-много лет, – как может такой человек мириться со своим нынешним положением?
Алексей насторожился.
– Алеша, поймите меня правильно, – мягко продолжала Дина. – Мне самой необходимо разобраться в происходящем. Все так сложно вокруг! Помогите мне! Возьмем хотя бы вас. Вы – из интеллигентной семьи. Ваш отец защищал отечество. Какое отечество, Алеша? То, которое мы с вами знаем и любим с детства, в котором нас воспитывали в любви к богу и… к государю! Да, да, зачем играть в прятки! Разве не за эти идеалы он пошел воевать и пролил свою кровь? Алеша! – Дина страстно прижала к груди сцепленные в пальцах руки. – Может быть, то, что я говорю, кажется вам чудовищным. Тогда скажите лучше сразу!
Глядя ей прямо в глаза, Алексей ответил:
– Нет, Дина.
Она продолжала:
– Не знаю почему, но я поверила в вас с первого взгляда. Возможно, я ошиблась. Тем хуже. Но я все-таки скажу вам все! Я не могу понять… Неужели ваш отец воевал за то отечество, какое оно сейчас – разбитое, истерзанное, в котором попрано все самое святое? Кто это сделал?.. Вы молчите! Это сделали люди, которым вы служите! Да, Алеша! Объясните мне, что вас связывает с ними? Есть ли у вас уверенность в их правоте? Может быть, вы сами большевик?..
Алексей, нахмурившись, отрицательно покачал головой.
– Я так и знала! – Дина радостно подпрыгнула в кресле. – Я не ошиблась! Я все понимаю, все! Вы были мальчишкой, увлеклись скандальностью этих событий – все мальчишки такие! Ну, а теперь? Неужели у вас не открылись глаза?
Медленно, взвешивая каждое слово, Алексей проговорил:
– Я уже думал об этом, Дина. Но мне сейчас… трудно вам ответить. Я…
– И не надо! – Дина спустила ноги на пол, наклонилась, взяла его за руку. – Не надо ничего говорить! Мне ясно самое главное: вы тот, за кого я вас принимала! А если так, – Дина сжала его пальцы, – почему вы не ищете путей исправить зло?
– Я ищу, – проговорил Алексей и снова, второй раз за сегодняшний вечер, не собрал.
– Это правда?
– Правда!
– В таком случае, я могу вам помочь.
– Вы?
– Я! – она выпустила его руку, выпрямилась. – Не ожидали? Да, я знаю людей, которые не сидят сложа руки, которые борются! Вас удивляет, что я говорю об этом человеку, которого впервые вижу? Но я не боюсь! Прежде всего, я верю вам, а меня никогда еще не обманывала интуиция. А во-вторых, меня не пугает предательство! Поверьте, – она вздернула подбородок, – я совсем не такая, какой, возможно, кажусь, – мечтательная, кисейная гимназистка! У меня хватит сил противостоять любым палачам! Никому не удастся вырвать у меня ни слова, если я сама того не захочу!
И тут, вскочив с кресла, она подошла так близко к Алексею, что коснулась платьем его колен.
– Вот, Алеша, теперь вы знаете обо мне все! Хотите, чтобы я помогла вам? Хотите, я сведу вас с людьми, которые неизмеримо ближе вам по духу, чем нынешнее окружение?
Подделываясь под ее тон, Алексей сказал:
– Да, хочу.
Она, настороженно щурясь, посмотрела на него.
– Я иного и не ожидала… Но вы, конечно, понимаете, что они потребуют от вас дела?
– Понимаю.
– Хорошо… Сегодня я вам ничего не скажу, мне надо посоветоваться, предупредить. Ведь это очень серьезно. То я одна рискую, а то… Мы ведь все-таки первый день знакомы. Вы, конечно, не обидитесь?