Сотрудник гестапо
Шрифт:
– Почему же он тебя у нее поселить не хочет?
– Кто его знает. Ему виднее.
– И то правда. Ему действительно виднее, - вздохнул Потапов. Потом, спохватившись, спросил: - Ты деньги-то не забыл ему передать?
– Передал все полностью,- хмуро сказал Виктор, поднимаясь с табуретки.
– Неужто опять обиделся?
– А чего зазря спрашивать, будто я забывчивый?
– Знаю, что не забывчивый, а для порядку спросить обязан. И не к лицу тебе на старших губы дуть. Твое дело отвечать, а мое спрашивать. Я ведь про все знать должен. И не серчай, ежели что не так. Я же на тебя не сердился, когда ты в санатории по лягушкам стрельбу открыл.
– Да я не сержусь, Владимир Иванович! Я, наоборот, довольный очень.
– А рана не беспокоит?
– Не-е. Я про нее забыл, про рану-то. Совсем не болит.
– Ну, тогда рассказывай, что на той стороне наблюдал. Как немцы?
– Пушек у них меньше стало. Раньше-то, когда мы с Леонидом шли, считай, за каждым пригорком стволы торчали. А сейчас нет. Позиции для пушек понарыты, да так и стоят пустые. Редко где батарею увидишь. И танков тоже не так густо, как раньше… Только в Алчевске на краю города я их видел. Девять штук насчитал. Они там недалеко от дороги выстроились. Там же и зенитные пушки стояли - четыре штуки.
Внимательно слушая рассказ паренька, Потапов карандашом делал пометки в своем блокноте. А Виктор спокойно говорил, временами умолкал, чтобы припомнить, и вновь продолжал, будто пересказывая школьному учителю хорошо выученный урок. И лишь когда он заговорил о железной дороге, вдоль которой лежал его путь, Потапов оторвал взгляд от блокнота.
– Я там в кустарник передохнуть присел, устал очень. Пока сидел, эшелонов десять проследовало. К фронту крытые вагоны и платформы пустые шли. А на запад, в сторону Дебальцево, танки везли и пушки, и солдаты, конечно, с ними. А еще между Кадиевкой и Алчевском аэродром немецкий видел. Шестнадцать самолетов там было.
– А какие самолеты? С одним мотором или с двумя?- торопливо проговорил Потапов.
– Это истребители. «Мессершмитты» называются. Я их сразу узнал. Кончики крыльев у них будто обрубленные. А двухмоторных бомбардировщиков ни одного там не видел.
– Молодец! Ты, Виктор, оказывается, и в авиации разбираешься.
– Интересуюсь. Я же летчиком хочу стать, когда вырасту.
– А что? У тебя получится. Парень ты храбрый, сообразительный. Такие в авиации нужны. Если потребуется, я сам тебя рекомендовать буду. Возможно, когда-нибудь и меня, старика, на своем самолете в небо поднимешь.
– Сперва немцев прогнать надо.
– И то верно.
За окном послышался нарастающий гул, к которому вскоре примешался лязг и скрежет гусениц. Потапов, а за ним и Пятеркин подошли к распахнутому настежь окну как раз в тот момент, когда первый танк прогромыхал мимо хаты. За ним в клубах пыли проследовал второй, потом третий.
– Четвертый, пятый, шестой…- считал вслух Пятеркин. Досчитав до двадцати семи, он сбился со счета. А танки все шли и шли, и казалось, не будет конца этому безудержному грохоту, переполнившему всю округу.
– Вот она, силища! Смотри, Виктор!
– прокричал Потапов.- К фронту подтягиваемся! Скоро так ударят по немцу, что небу жарко станет!
Возбужденный, радостный, капитан положил руку Виктору на плечо и по-отечески ласково притянул его к себе.
– Эх, нам бы в сорок первом такую мощь - давно бы в Берлине были,- проговорил он, провожая взглядом последний танк.- Ну да что теперь говорить. Впредь умнее будем.
– Они что, уже в наступление пошли?
– спросил Виктор.
– Ишь ты какой шустрый. До наступления дело еще не дошло. Но и оно не за горами. А пока отдохнуть надо, сил набраться. Вот и тебе тоже. Отдыхай, набирайся сил.
– Что, опять в санаторий?
– Если хочешь - можно и в санаторий. А надо ли? Ты ведь теперь здоровый. Может, на недельку домой отправишься? С матерью поживешь. Она небось по тебе истосковалась.
Виктор молча кивнул.
– Вот и договорились. Я тебе сейчас записку напишу. Пойдешь с ней на продовольственный склад, получишь продукты. Матери отнесешь. А то неудобно разведчику с пустыми руками домой возвращаться!
– рассмеялся Потапов.
– А я не знаю, где он находится, этот склад.
– Не беспокойся, найдем. Я тебе для такого случая сопровождающего выделю.
Капитан Потапов присел к столу, быстро написал что-то на листочке бумаги. Потом позвонил по телефону и попросил прислать к нему сержанта Метелкина.
– С этим Метелкиным и пойдешь,- обратился он вновь к Виктору.- Он там, на складе, все тебе сделает. Если надо, и до дома тебя проводит. Так что отдыхай. Ровно семь дней в твоем распоряжении. Постарайся надолго из дому не отлучаться. Может, понадобишься, тогда я за тобой автомашину пришлю.
В дверь постучали.
– Да-да! Войдите!
– разрешил Потапов.
В комнату шагнул молодцеватый сержант и, приложив руку к пилотке, доложил по форме.
– Вот и Метелкин. Прошу любить и жаловать,- сказал Потапов Виктору. И тут же, обращаясь к сержанту, добавил, кивая на Пятеркина: - А это наш боевой товарищ. Только что вернулся после выполнения ответственного задания командования третьей ударной армии. Поэтому прошу отнестись к нему чутко и достойно. А задача у вас такая. Пойдете с ним на продовольственный склад, вот по этой записке получите для него продукты и проводите домой в город. Запомните, где он живет. Через несколько дней я вас за ним и пошлю… Ясно?
– Ясно, товарищ капитан! Будет исполнено!
– Вот и прекрасно. Ну, до свидания, Виктор. До скорой встречи!
– Капитан поднялся из-за стола и, подойдя к Пятеркину, протянул ему руку.- Да! Не забудь матери привет от меня передать.
– Передам, Владимир Иванович! Обязательно передам. До свидания!
Как только за Виктором закрылась дверь, капитан Потапов подошел к телефонному аппарату и вызвал автомашину. Затем, присев к письменному столу, он достал донесение Дубровского и еще раз внимательно его перечитал.