Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:
ДЕВОЧКА С МАНДАРИНОМ.ВЕЧЕРНИЙ РЫНОК
Это крайняя — я - за лимоном стояла!.. Вот глаза ледяные — синее Байкала, Косы из-под платка, что рыбачьи канаты, И все швы на дерюге пальтишка разъяты; Кочерыжка, горбушка, птенец, восьмилетка, — Поднабита людьми рынка ржавая клетка, Все со службы — час пик! — каблуки не источишь, А туда же! — стоишь: мандаринчика хочешь… И распахнуты синие очи иконно На купюры, на смерч голубей заоконных, На торговку златой мандаринной горою, На лица ее булку, на море людское! В кулачонке вспотевшем зажаты копейки… Ты, проталина вешняя, дудка-жалейка, Заплати — и возьми! Тонкокорый, громадный Охряной мандарин — и сожми его жадно, Так зажми в кулаке, чтобы кровь стала капать, Чтобы смог сладкий плод на морозе заплакать — По тебе, истопницына дочь, замухрышка, Сталеварного града сухая коврижка.
ТОРГОВКА ШКУРАМИ НА ИРКУТСКОМ РЫНКЕ ЛЮБА
А вот лисы, а вот лисы, а вот зайцы-волки!.. Мездру мороз прошивает кованой иголкой, Меха иней зацелует сизыми губами, — Не горжетка то — ослеп ты: пламя это, пламя!.. Звери рыскали по лесу. Дитяток рожали. Целясь, очи потемнели! Локти задрожали!.. …А теперь зверье — гляди-ко! — рухлядь, красотища!.. Закупи — и вспыхнешь павой,
а не мышью нищей,
Шею закрути лебяжью лисьими хвостами — Пусть мужик твой, жмот и заяц, затрясет перстами, Затрусит на снег монеты из мошны совецкой: Вот он мех колымский, кольский, обский, соловецкий, Вот — куничий да соболий, искристый, богатый, На руках торговки Любы во пурге распятый, — Рвите, рвите, налетайте, по дешевке сбуду Выпивохам да пройдохам, черни, сброду, люду, А не наглым иноземцам с масленым карманом, А родной толпе дремучей, хвойной, дымной, рваной.
ПЕСНЯ
Ох, Расея моя, Расея. Головою — о край стола… Каменея, горя, леденея, О, куда б от тебя ушла?! Горевая твоя простуда И чахоткин, с подхрипом, рык… Средь зверья твоего и люда Расплескался мой жалкий крик. Задери головенку: страшно!.. Коли страшно — к земле пригнись… Вот они, кремлевские башни, — Им, кровавым, да поклонись. Ты из вервия мне свивала Сети, петли, мешки, хлысты… Ты поземками целовала По-над грудью моей — кресты! Но я землю рвала ногтями! Ела падаль твоих полей! Снег твой мечется меж горстями Сирым клекотом журавлей! И, на нежном пригорке стоя По-над Волгою в синем дыму, Я молюсь — твоей красотою — За вкусивших твою тюрьму! За тебя проклявших, бежавших Во заморских быков стада, За любимых, друг друга сжавших Пред прощанием — навсегда, — Как в горсти — да твою землицу… Я люблю тебя, я люблю: Мне любовь та, Расеюшка, снится, Но плюю, хриплю — во хмелю Ненавидящем, пламя сея Воплем, дланью, нутром, очьми: Ох, Расея моя, Расея, Заполярной совой косея, Всей кандальною Гипербореей — Всю свободу мою возьми.
АДАМ И ЕВА
Звезды дули в пазы и во щели. Звезды жестко крестили окно. Смертный одр не страшней колыбели, Но царями любовной постели Стать не всем в дольнем мире дано. И в династии сей ты двадцатый Или первый — не ведать о том! Вот на лбу — поцелуйная цата, Вот лобзанье — нательным крестом… Тело вспыхнет вулканами, лавой. Сладко выгнется плод — ешь и пей! Над кроватью дешевою, ржавой — Веер простоволосых лучей! Допотопная, дикая сила, Ласка, будто лисенка… — до слез… — Та коса, что века нас косила Вплоть до лунных старушечьих кос, — Это чрево ли Евы пылает, Это дух ли Адама горит — Это Марс над постелью рыдает И Венера объятие длит! Вширь — по стеклам — хвощи ледяные… Митинговый — на улице — гул… И ругательства хана Батыя Из-за двери, что бомж распахнул… И, распяты, раскинувши длани, Разметав медногорлую плоть, Понимают: любви окаянней Нет в земле, кою проклял Господь.
ОМУЛЕВАЯ РЫБАЧКА ЗИНАИДА
Я приду к тебе. Руки твои красны. Веки от култука и слез тяжелы. Мне всю жизнь приходили дикие сны Из таежной мги, ледовитой мглы: Круглобокой кадушкой кренится карбас. На Полярной звезде стрекоза висит! И Луны слепой великаний глаз Прямо в бабье сердце мое косит. Тянем сети мы. Ты — смугла, стара. На руках моих сильных — жил синих сеть. Тянем омуля мы — всю ночь, до утра: Тяжело: впору лечь и враз помереть. Как играют мощные рыбьи тела — Древней яростью, Тусклым сребром купцов, Не хотят под нож — а наша взяла, А култук первобытный свистит, свинцов! Зинаида! Вот омуля засолим!.. …Руки мерзлые жадно вцепились в сеть. Наш карбас молитвой Зины храним. Не потонем. Будем жить и стареть. Я — в объятьях дрожать, огольцов рожать, Да всей кожей чуять: Конец грядет!.. Ты — в руках заскорузлых свечу держать Над серебряной рыбой Во хлябях вод.
ВИТРИНА
…Целуй же лопатками серый тот дом!.. Втирайся, вжимайся шубенкой!.. Эх, тот магазин был задуман на слом — Сельмаг, мышеловка, избенка, — А этот!.. Гигантской витрины хрусталь, А за хрусталем — мешанина: Парча из Японии, козия шаль, Дворцом — ветчина, солонина… Все втридорога! Вот заколка и брошь, Вот камни повисли на нитке — О, ты без того ожерелья умрешь, Последние скинешь пожитки — А купишь!.. Глядит манекенша одна, Как под автоматом ведома… О, звери!.. Не троньте — то мать и жена… А рядом — соцветье Содома: Игрушки — бедняцкие пупсы; духи, От коих и ноздри танцуют, И печень!.. — и Книги Святые — стихи, — Как шмотками, ими фарцуют… Усыпана золотом пчелок парча: О, фон галактический, темный… А дале в Витрине — киот и свеча, А дале — лишь ветер бездомный… Гляди же! На выбор! Бери! Покупай! Страна тебе все предложила — Икорный, коньячный, севрюжный ли рай, Стиральное черное мыло… И за хрусталем, за стеклом — города В алмазной пыли радиаций, Искристые шубы, плохая еда, С которой больным — не подняться, — Вещей дорогих уцененный обвал Грохочет в пустую корзину! Ты здесь покупал? Продавал? Предавал?.. Гляди ж на родную Витрину Теперь из такой запредельной дали, Где души считают на франки, — На эти сараи, собак, корабли Во льдах, с пирогами гулянки, На шлюшек с густым турмалином скулы, На мрачное войско завода, На церковь, где крестит мальчонку из мглы Рука золотого народа.
ЗВЕЗДА ПОЛЫНЬ. НОЧЬ
Распахнулись, раздвинулись, зашевелились Дымной ночи — из перьев вороньих — крыла… Как давно мы не плакали. И не молились. А молились — молитва до звезд не дошла. Горький город заснул. Украшений янтарных — Фонарей — он не сбросил. В окно я гляжу, Как в бездонную бочку. Созвездий полярных Голубой, золотой сок течет по ножу. Во носках шерстяных, во халате, что стеган, Грея руку щекой, зрю в кухонном окне Ту Звезду, что космата, как Людвиг Бетховен, Ту Звезду, от которой погибельно мне. От нее не лучи, а полынные ветки Брызжут уксусом, ржавчиной, солью, песком — И двоятся, троятся, сбираются в клетки И в снопы, и во снежный сбиваются ком — И багрянцем безумствуют протуберанцы! И молюсь я о сгибших в разливах кровей — О, корейцы ли, немцы ли, азербайджанцы — Нет под горькой Звездою планеты мертвей! А полынные ветки растут, обнимая Деготь неба ночного! Котельных дымы! И одна — бьет в окно мне!.. И я понимаю — Что отречься у нас от сумы, от тюрьмы — Невозможно…
ВИДЕНИЕ ПРАЗДНИКА. СТАРАЯ РОССИЯ
От звонниц летит лебедями да сойками Малиновый звон — во истоптанный снег!.. Девчонкой скуластой, молодушкой бойкою Гляжу я в зенит из-под сурьмленных век… Небесный прибой синевой океанскою Бьет в белые пристани бычьих церквей! Зима, ты купчиха моя великанская, Вишневки в граненую стопку налей! Уж Сретенье минуло — льды его хрустнули! — Святого Василья отпели ветра — Румяная, масленая и капустная, И зубы-орехи со сластью ядра — В платке снеговейном, по коему розами — Малина и мед, раки, окорока, И свечи в приделах — багряными грозами, Белуги, севрюги — кистями платка! — В брусничном атласе, с лимонными бусами, В браслетах и килечных, и сельдяных, С торосами семги, с варенья турусами, С цукатами тяжких серег золотых, Со бронзой копчушек каспийских, поморских ли, С застылыми слитками сливок густых, С рассольными бочками, словно бы мордами Веселых до глупости псов молодых, — С гудками и крыльями райских раешников, С аджикою плотницкого матерка, С торчащими черными гривами — елками Над холкой февральского Горбунка, — Красавица! Радость моя незабвенная!.. Соболюшка!.. Черные звезды очей!.. В атласах сугробов святая Вселенная!.. Твой рыжий торговец, седой казначей, Твой князь — из Юсуповых либо Нарышкиных, Идущий вдоль рынка под ручку с княжной, Монахиня, что из-под траура — пышкою, В надменных усах офицер ледяной, Два Саввы твоих — и Морозов и Мамонтов — С корзинами, где жемчуга да икра — Палитрою гения!.. — бархата мало вам?.. — Вот — прямо в лицо!.. — осетров веера, Глазастый бескостный изюм Елисеева, Бурмистрова радуга звездной парчи, Хвостами налимов — Сияние Севера!.. И — что там еще?.. — о, молчи же, молчи, Рыдай, припаявши ладонь узловатую К забывшим кипение сбитня губам, — Родная моя!.. Это Время проклятое. Но Праздник я твой никому не отдам — Прижму его крепко ко впалой, чахоточной Груди, зацелую в уста и щеку! — Пока не явился жандарм околоточный. Пока не приставили дуло к виску.
ВИДЕНИЕ РАЯ
Уйди. Не стой со склянкой надо мной. Я вижу, вижу драгоценный Рай земной — В берилле неба — яблоки церквей!.. Летит в сугробы манна голубей!.. Павлина гладит стриженый Малец, У Матери персты — в огнях колец, Полынным сеном пахнет жаркий хлев, И лижет ноги ей смиренный лев!.. Все пять хлебов уж муравьи едят… Прекраснейшие женщины летят. В зенита бирюзу, и груди их Пылают сластью яблок наливных, И на серебряных тарелках площадей — Хурма, гранаты, — денег не жалей, А денег нет!.. Сожгли!.. И даль светла, И светят обнаженные тела Кострами, и бенгальскими свечьми, Лампадами, — о, счастье быть людьми… Уйди!.. Я Рай впиваю наяву: Озер сапфиры, детски нежную траву И охристую ржавчину лесов Осенних, и рубины туесов, — Там дикая малина холодна, Там ягодное счастие вина… А солнца тел над лесом на закат Превыше журавлей, крича, летят, И затаил Малец дыханье: ох, Гляди, павлин, — то золотой сполох!.. Там муж жену целует сотни лет — Уста, запястья, в жемчугах браслет, Снега ланит растают под рукой, Живот застынет льдяною рекой, Но дождь во чрево брызнет золотой Подземной, поднебесной красотой!.. Так вот какая ты, любовь в Раю — Тебя в лицо я, плача, узнаю… А звезды там ручные!.. В зимний круг Собьются — и берут огонь из рук: Клешнястый Рак и бешеный Телец, Баран — царь среди звездочек-овец, Две Рыбы — Трилобит и Целакант, И Скорпион — хвостатый музыкант, И пылкий Лев, и льдистый Козерог — Огонь едят и пьют!.. Огонь у ног, Огонь в руках моих, — я их пасу, Зверей родных, — во огненном лесу, И я стою, охвачена кольцом Огня! Лоб стянут огненым венцом!.. И горным хрусталем улыбки — рот: Там человечья плоть в огне поет, Там человечья плоть поет в земле!.. Там папоротник светит на стекле — В мороз — цветком купальской радуги!.. Уйди. Я Рай люблю. Я сплю с ним на груди. Не суй во пересохшие уста Мне снадобий, где соль и кислота. Не хлопочи — с намоченным тряпьем К виску. Мы все когда-нибудь умрем. Я не хочу в подвальную юдоль. В битье посуды. В водочную боль. В больницы, где на лестницах лежат. В плакатный красный яд и детский мат. Уйди. Ступай обратно в черный Ад. А я — в Раю. Мне нет пути назад.
УЛИЧНАЯ ЕЛЬ. НОВОГОДЬЕ
Черная, огрузлая, седая, Побрякушками, лампадками увешана, Как цыганка старая, гадает Старикам насупленным, среброзубым женщинам: — Дети ваши будут нюхать сладости, Грызть рожки медовые!.. Будут жить они в любви и радости, Позабыв столетие бредовое… Машет ель руками черными. На мулаточке игрушки — сладкими клубниками. А ветра по площади просторные Машут флагами над сморщенными ликами. Машут флагами — еще багряными! Отрывают жесть со крыш серебряных!.. А пойдут из магазина пьяные — Выдохнут: «А ель-то… как царевна…» И заплачут пьяные, и выпьют из-за пазухи, И засунут снова под тулуп питье горячее: Их сынки — в земле сырой. Им — праздник памяти! Очи радугою слез горят, незрячие… Ах ты, ель, ты черная, дородная. Не маши ты им стеклярусом-подвесками. Впереди еще — беда народная. Впереди еще — жальба голодная. Дай напялить нам наряды новомодные, Прицепить ко шляпам слезы новогодние, Дай помыслить нам, что мы — клейменые! — свободные, Дай полакомиться Петушками детскими.
Поделиться:
Популярные книги

Кровь на эполетах

Дроздов Анатолий Федорович
3. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
7.60
рейтинг книги
Кровь на эполетах

Сердце Дракона. Том 20. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
20. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
городское фэнтези
5.00
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 20. Часть 1

Золушка вне правил

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.83
рейтинг книги
Золушка вне правил

Мастер...

Чащин Валерий
1. Мастер
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
6.50
рейтинг книги
Мастер...

Матабар

Клеванский Кирилл Сергеевич
1. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар

LIVE-RPG. Эволюция-1

Кронос Александр
1. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
социально-философская фантастика
героическая фантастика
киберпанк
7.06
рейтинг книги
LIVE-RPG. Эволюция-1

Бремя империи

Афанасьев Александр
Бремя империи - 1.
Фантастика:
альтернативная история
9.34
рейтинг книги
Бремя империи

Последняя жена Синей Бороды

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Последняя жена Синей Бороды

Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил
12. Покоряя небо
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР 12

Зауряд-врач

Дроздов Анатолий Федорович
1. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.64
рейтинг книги
Зауряд-врач

Кодекс Охотника. Книга XV

Винокуров Юрий
15. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XV

Магия чистых душ 3

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Магия чистых душ 3

Вторая невеста Драконьего Лорда. Дилогия

Огненная Любовь
Вторая невеста Драконьего Лорда
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.60
рейтинг книги
Вторая невеста Драконьего Лорда. Дилогия

Жестокая свадьба

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
4.87
рейтинг книги
Жестокая свадьба