Советская поэзия. Том первый

Коллектив авторов

‹1921›

ВДОХНОВЕНИЕ

На просторах родимых В стране, Что прекраснее всех, Я тебя не искал — Ты само приходило ко мне. Ты, как свежесть плода, Утоляло мне жажды огонь, Ты, как друга рука, На мою опускалось ладонь… Потому, Знаю я, Тайной прелести полон наш труд, В каждом слове моем Тлеет миру невидимый трут — То грядущего пламя Сегодня тобой зажжено, Овладеет сердцами И души согреет оно. Это время придет — Во всю мощь прозвучит моя песнь Это время придет, И потомки услышат: — Я есмь! — Ибо песня поэта — Грядущее В

нынешнем дне, — То грядущее лето В сегодняшней Трудной Весне!

‹1939›

СТАРЫЕ КНИГИ

Люблю грядущий день, с которым прошлый — рядом В Москве достал я книг старинных груду, И образов гряда приходит отовсюду, И давние миры охватываю взглядом. Как жалок жизненный надел, как узок он, Когда одним лишь «я» так слепо ограничен. Наш день торопится, торопит зычным кличем Прорваться к свету будущих времен. И этот день, и этот миг пройдут, как вехи, Мелькнет, и вот — он в прошлом, этот час. Так дружно строится грядущее у нас, Затем что связь времен скрепили мы навеки. Не я, не ты с семьей в родстве старинном, А весь народ-творец передо мной. Вот с ним-то жить хочу семьей одной, Всего народа быть удачным сыном. Его быть сыном. От души, со страстью Входить в громадный мир его труда. Он в муках очищался; никогда Не ищет счастья он в чужом несчастье.

‹1944›

СЕРГЕЙ КЛЫЧКОВ

(1889–1940)

* * *

Сегодня день морозно-синий С румянцем был во все лицо, И ели, убранные в иней, Обстали к вечеру крыльцо. Вздыхая грузно на полатях, До света грежу я всю ночь, Что эти девки в белых платьях И между ними моя дочь… Глаза у них круглы и сини Под нежной тенью поволок, И наверху, посередине, Луны отбитый уголок… Глаза их радостны и чисты, А щеки мягче калачей… …И звезды снизаны в мониста На нити тонкие лучей! И дух такой морозно-синий, Что даже распирает грудь… И я отряхиваю иней С висков, но не могу стряхнуть!

‹1929›

XОЦА НАМСАРАЕВ

(1889–1959)

С бурятского

ВЕЧНОЕ СТРЕМЛЕНИЕ

Наверно, родилось со мной «в сорочке» Мое стремленье вечное вперед… Оно кипя выносит песен строчки Из-под пера шестидесятый год. Пускай порой негромким было пенье, Но десять или — более того, Но двадцать волн моих стихотворений Живут в душе народа моего. Я не кончал научных академий, Но тем горжусь я, что прошел бои, Что были жизнь народа, труд и время — Правдивые учители мои. Стремленье сердца, лучшие порывы В реальность строк полезных воплоти, Работай, избегая перерыва, Чтоб множить строки — мысли во плоти, Чтоб человеку помогать в пути. Чтоб песней с ним беседовать сердечно. Как видите вы, юные друзья, Я не в расцвете юности, конечно, Но молод вашей молодостью я. Я полон счастья, полон новых звуков. Как солнце, светит будущее мне. За судьбы наших правнуков и внуков Готов быть вечным воином в стране. Вперед стремленье вечное, к высотам У человека жить должно в крови И звать к победам — первым, третьим, сотым В работе, в жизни, к счастию в любви. Не будет счет годов моих несметным, И я, конечно, смертный человек. Но в то же время стать могу бессмертным, Коль, как река — теченью новых рек, Вам передам свой опыт по работе, Коль вы, горячий, молодой народ, Как эстафету, дальше понесете Мой труд, мое стремление вперед.

‹1945›

НИКОЛАЙ ПОЛЕТАЕВ

(1889–1935)

КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ

Знамен кровавых колыханье На бледно-синих небесах, Их слов серебряных блистанье В холодных и косых лучах. Рядов сплоченных шаг размерный, И строгость бледно-серых лиц, И в высоте неимоверной Гудение железных птиц. Не торжество, не ликованье, Не смехом брызжущий восторг. Во всем холодное сознанье, Железный, непреложный долг.

‹7 ноября 1918 г.›

* * *

Перевешу сапоги па плечи, Положу в котомку сухарей И пойду от раскаленной печи В беспредельную тоску полей. Синева и зелень не задушат Задымленного в огне печей, Я иду не бор зеленый слушать, Не звенящий в сумраке ручей. Я пойду в немытую деревню, Я пойду к забытому отцу Не скулить, не каяться плачевно, Не кадить корявому лицу. Я грозой спалю мою деревню, Я дождем смету тоску с полей, Чтоб победней, веселей, напевней Засверкал и зазвенел ручей. Чтоб в глаза покорные коровьи Бросил он серебряную дрожь, Чтоб пожаром вспыхнула на нови Золотом бушующая рожь. Чтоб на месте земляных конурок Солнечные вздыбились дома, Чтобы, сбросив бабий плат понурый Солнцем захлебнулась синева.

‹1921›

* * *

Портретов Ленина не видно: Похожих не было и нет. Века уж дорисуют, видно, Не дорисованный портрет. Перо, резец и кисть не в силах Весь мир огромный охватить, Который бьется в этих жилах И в этой голове кипит. Глаза и мысль нерасторжимы, А кто так мыслию богат, Чтоб передать непостижимый, Века пронизывающий взгляд?

‹1923›

ХАКИМЗАДЕ НИЯЗИ ХАМЗА

(1889–1929)

С узбекского

МЫ — РАБОЧИЕ

(Песня)

Мы все — рабочие — живем Своей работой и трудом. Мы тоже люди — почему ж Нам быть у баев под ярмом? От грузной ноши тяжко нам, И кровь струится по плечам. Они хотят, чтоб мы, как скот, Подвластны были их бичам. Богато баи все живут, Богатство баям дал наш труд, Но в благодарность нам за то Они нас мучают и бьют. Но мы хотим идти вперед, Сотрем с лица кровавый пот. Поднимем головы свои Из праха, из-под ног господ. Настало время, батраки! С плеч сбросим бремя, бедняки! Победа впереди встает, Лучи сияют нам в пути! День этот — праздник для труда, Да сгинет байство навсегда! Бездомными нам не бродить И не батрачить никогда. Оружье нужно для борьбы, На бой вооружимся мы. Прогоним баев-кровопийц, Защитников насилья, тьмы!

‹1918›

УЗБЕКСКОЙ ЖЕНЩИНЕ

Сними чиммат, открой лицо, для всех прекрасной будь, Оковы на куски разбей, им неподвластной будь! Невежеству кинжал наук вонзи глубоко в грудь, Науке, мудрости мирской, всегда причастной будь! Поблекшему во тьме лицу дай радостью цвести, Укрась ученых мудрых пир и розой красной будь! Невежества и рабства яд тебе дают муллы, Ты ханжество их обличай и речью страстной будь! Заставь их лица почернеть от злобы и стыда, Для всех, кто женщину не чтит, стрелой опасной будь! Из тьмы чиммата, как из туч луна, блесни лицом, Из темной жизни выходи, зарею ясной будь! Лучи учености возьми, а не сурьму для глаз, Войди в дворцы наук, искусств, для всех прекрасной будь!

‹1927›

ОШЕР ШВАРЦМАН

(1889–1919)

С еврейского

ВЕСНА

Иду я — и светится день обновление. В свободно-весенней, Сердечной и мягкой тиши небосклона — Ледоход! У черного лона Размокшей земли, как слепые кутята, Беспомощно булькая, дергаясь, роясь, Ручьи копошатся, неловко, с трудом… А там, отдаленно, Ждет нежное облачко в небе пустом: Когда же простор лучезарный и синий Не станет разбрасывать утренний иней, Воскреснут сады в черноземе и глине И легкая туча прискачет потом В лазурном плаще, на коне золотом.