Советская система: к открытому обществу
Шрифт:
Критика по природе своей неприятна и нежелательна. И если уж с ней мирятся, то потому только, что она полезна. Из этого следует, что отношение людей во многом зависит от того, насколько налажен критический процесс; и наоборот, отношение людей влияет на критический процесс. Это круговое, рефлексивное' отношение; оно и придает критическому типу мышления его динамический характер в противоположность статическому постоянству традиционного типа. Эффективность критики разнится в зависимости от предмета и цели мыслительного процесса. Таким образом, можно предположить, что для одних областей критический подход будет более важен, для других – менее.
Научный метод
Критический процесс наиболее эффективен в естественных науках. Научный метод выработал свои неписаные правила и условности, которые принимаются всеми участниками. Одно из этих правил гласит, что ни один человек, как бы талантлив и честен он ни был. не может в совершенстве что-либо постичь; все теории должны отдаваться на суд всей научной общественности. В результате этот межличностный процесс должен достичь такой степени объективности, которая была бы невозможна для мыслителя-одиночки.
Ученые отличаются таким глубоким критическим подходом не потому, что они более рациональны или терпимы, чем обычные люди. но потому, что научную критику труднее отбросить, чем другие формы критики: их отношение – скорее результат критического процесса, а не его причина. Эффективность научной критики определяется сочетанием ряда факторов. С одной стороны, природа предоставляет легкодоступные и надежные критерии, на основе которых можно оценивать значимость теорий; с другой стороны, имеется сильный соблазн принять эти критерии и следовать им: природа живет независимо от наших желаний, и мы не можем использовать ее себе во благо, пока не познаем сначала ее законов. Научное знание не только помогает установить истину; оно также помогает нам жить. Люди могли бы счастливо жить в уверенности, что Земля плоская, не обращая никакого внимания на опыты Галилея. Столь убедительными его аргументы сделало золото и серебро, найденное в Америке. Он не думал ни о каких практических результатах, более того, их бы и не было, если бы научные исследования ограничивались чисто практическими задачами. Однако они являются высшим доказательством научного метода: только потому, что существует реальная действительность, и потому, что человеческое знание о ней несовершенно, наука смогла обнаружить определенные факты действительности, о существовании которых люди и не подозревали.
Вне царства явлений природы критика менее эффективна. В метафизике, философии и религии критерии оценки отсутствуют; в общественных науках не так силен соблазн им следовать. Природа живет по своим собственным законам, независимо от наших желаний; на общество, однако, могут оказать воздействие общественные теории. В естественных науках, чтобы быть эффективными, теории должны быть истинны; совершенно не обязательно, они должны быть истинными в общественных науках. Короче, люди склонны поддаваться воздействию теорий. В этой области научные законы менее строги, и в результате страдает межличностный процесс. Теории, которые стремятся переделать мир, могут рядиться в научные одежды, с тем чтобы прикрываться авторитетом науки, не следуя, однако, ее законам. Критический процесс не может здесь особенно помочь, так как в данном случае нет такого согласия относительно цели исследования, как в случае с естественными науками. Существуют два критерия оценки теорий: истинность и эффективность, – и они здесь не совпадают.
Чтобы преодолеть эту сложность, большинство сторонников научного метода предлагает с удвоенными усилиями внедрять принципы и критерии, выработанные естественными науками. Карл Поппер выдвинул теорию единства науки: те же методы и критерии применимы и к природным, и к социальным явлениям.
В «Алхимии финансов» я показал, что считаю эту теорию несовершенной. Существует основополагающее различие между предметами этих двух наук:
предмет общественных наук обладает рефлексивной природой, а рефлексивность снимает различие между утверждением и фактом, благодаря которому критический процесс в естественных науках столь эффективен. Само выражение «общественные науки» неправомерно; представляется, что более точно было бы сравнить изучение общественных явлений с алхимией, потому что изучаемое явление может принимать любую форму в соответствии с желанием экспериментатора, что невозможно проделать с природными сущностями. Если назвать общественные науки алхимией, это больше поможет критическому процессу, чем теория единства науки. В этом случае мы исходим из того, что истина и эффективность не совпадают, и это не даст общественным наукам паразитировать на авторитете естественных наук. Это открыло бы пути исследования, которые в настоящий момент закрыты: различие предметов оправдывает различие подходов. Общественные науки неизмеримо пострадали от того, что пытались слишком рабски подражать естественным наукам.
Демократия
Если отбросить принцип объективности, то каким же образом нужно оценивать общественные теории? Искусственное различение между научными теориями, которые ставят своей целью описание общества таким, какое оно есть, и политическими, которые стремятся решить, каким оно должно быть, исчезает, оставляя массу места для различий во мнениях. Различные взгляды делятся на два больших класса: один представляет те, которые предлагают застывшую формулу; другой видит организацию общества зависимой от решения его членов. Так как мы не занимаемся рассмотрением научных теорий, нет объективного способа решить, какой подход является правильным. Можно продемонстрировать, однако, что последний представляет критический подход, в то время как первый – нет.
Догматические социальные проекты исходят из того, что общество подчиняется неким объективным законам, независимым от деятельности людей; более 'того, они утверждают, что познали эти законы. Это делает их невосприимчивыми ко всем положительным коррективам со стороны критического процесса. Напротив, они должны активно стремиться к подавлению альтернативных точек зрения, потому что можно требовать всеобщего подчинения и принятия только путем запрещения критики и предотвращения появления новых идей: короче говоря, путем истребления критического типа мышления и торможения изменений. Если, напротив, людям позволено самим решать вопросы общественной организации, решения нс обязательно должны быть окончательными: они могут быть пересмотрены в рамках того же критического процесса. Все свободны выражать свои взгляды, и, если критический процесс эффективен, точка зрения, которая в результате побеждает, может приблизиться к наилучшему выражению интересов участников. Это принцип демократии.
Чтобы демократия правильно функционировала, необходимо выдерживать некоторые условия, сопоставимые с теми. которые обеспечили успех научному методу: прежде всего, должен быть критерий, по которому можно было бы оценивать противоположные идеи, и, во-вторых, должно быть общее желание придерживаться этого критерия. Первая предпосылка создается институтом голосования, гарантируемым конституцией, а вторая – верой в демократию как образ жизни. Разнообразия мнений еще недостаточно для того, чтобы была демократия; когда различные группировки принимают противоположные догмы, результатом будет не демократия, а гражданская война. Люди должны верить в демократию как идеал: они должны считать, что важнее принимать решения конституционным путем, чем добиваться победы своей точки зрения. Это условие будет удовлетворено, только если демократия действительно обеспечит лучшее общественное устройство, чем диктатура.
Здесь наблюдается круговое отношение: демократия может служить идеалом, только если она эффективна, и она может быть эффективна, только если ее все принимают в качестве идеала. Это отношение неизбежно раскрывается через рефлексивный процесс, в котором достижения демократии подкрепляют демократию как идеал, и наоборот. Демократию нельзя ввести указом.
Поражает сходство с наукой. Принцип объективности и эффективность научного метода также взаимозависимы. Наука опирается на свои открытия: они более красноречиво говорят в ее пользу, чем любые слова. Чтобы существовать, демократия также должна приносить положительные плоды: эффективную экономику, интеллектуальные и духовные стимулы, политическую систему, которая отвечала бы человеческим устремлениям лучше, чем другие формы правления.
Демократия может дать все это. Она высвобождает то, что можно назвать позитивной стороной несовершенного знания, а именно творчество. Нельзя заранее сказать, что оно принесет. Непредвиденные результаты, так же как в науке, могут быть и положительными и отрицательными. Прогресс не гарантируется. Все зависит от участников, от действующих лиц. Невозможно предсказать результаты их мыслительного процесса. Вера в демократию как в идеал – необходимое, но недостаточное условие ее существования. Поэтому как идеал демократия весьма ненадежна. Ее нельзя укрепить путем искоренения конкурирующих точек зрения; ее успех невозможно гарантировать, даже если наличествует всеобщая приверженность идеалу. Она зависит от творческой энергии тех, кто в ней участвует. И тем не менее, чтобы победить, она должна восприниматься как идеал. Те, кто верит в демократию, должны соединить свою веру с творчеством и надеяться, что это принесет желаемые результаты.