Советская система: к открытому обществу
Шрифт:
Следовательно, можно видеть, что в простом и относительно неизменном мире традиционный тип мышления может бесконечно долго удовлетворять потребностям людей, но если люди получают доступ к иному, отличному типу мышления или если возникает более сложная ситуация, этот мир может рухнуть.
Традиционные верования могут быть способны сохранить свое господствующее положение в конкуренции с другими идеями, особенно если их поддерживают при помощи силы. В этих обстоятельствах, однако, тип мышления больше не может рассматриваться как традиционный. Ведь провозгласить, что все должно быть таким, каким всегда было, это не то же самое, что внутренне в это верить. Для того чтобы защищать подобный принцип, нужно оставить одну только точку зрения и объявить ее единственно правильной, уничтожив
Органическое общество
Как мы убедились, традиционный тип мышления не различает общественные и природные законы: общественный строй считается таким же неизменным, как и весь окружающий мир. Отсюда исходным в неизменном обществе является социальное целое, а не составляющие его индивиды. В то время как общество полностью определяет существование своих членов, последние не имеют права голоса в определении характера общества, в котором они живут, потому что за них все определила традиция. Это не означает, что имеется противоречие интересов между личностью и целым, при котором личность неизбежно должна быть проигрывающей стороной. В неизменном обществе индивид, как таковой, вообще не существует, более того, социальное целое – это не абстрактная идея, которая противоречит идее личности, но определенная целостность, которая включает в себя всех членов. Дихотомия социального целого и личности, как и многие другие, является результатом нашей привычки пользоваться абстрактными категориями. Для того чтобы понять целостность, которая характеризует неизменное общество, мы должны отбросить некоторые наши укоренившиеся стереотипы мышления, и особенно наше понятие личности.
Личность – это абстрактное понятие, и, как таковому, ему нет места в неизменном обществе. Общество состоит из людей, каждый из которых обладает способностью мыслить и чувствовать. Внешне они сильно различаются по своему жизненному положению. Им даже в голову не может прийти, что они в некотором смысле взаимозаменимы.
Точно так же, как не существует личность как абстракция, социальное целое существует не как абстракция, а как действительный факт. Единство неизменного общества можно сравнить с единством живого организма. Члены неизменного общества – это его различные органы. Они не могут жить вне общества, а внутри общества для каждого из них есть только одна ниша, ячейка – та самая, которую они занимают. Функции, которые они выполняют, определяют их права и обязанности. Крестьянин так же сильно отличается от священника, как желудок от мозга. Правда, люди обладают способностью мыслить и чувствовать, но поскольку их роль в обществе жестко определена, ничего не изменилось бы, даже если бы у них вообще не было развито сознание.
Эта аналогия истинна только до тех пор, пока члены общества принимают как должное предписанную им роль. Как это ни парадоксально, эта аналогия выдвигается на передний план, когда традиционный общественный строй подвергается угрозе: люди, живущие в подлинно неизменном обществе не имеют ни потребности, ни способности думать об этом. Тот факт, что Менениус Агриппа счел необходимым эту аналогию выдвинуть, говорит о том, что устоявшийся порядок был в опасности. Термин «органическое общество» применим только к тому обществу, в котором никто и .не думает ни о каких аналогиях, а как только эту аналогию выражают словами, она становится ложной.
Единство органического общества враждебно другому типу единства – единству человечества. Так как традиционный тип мышления не пользуется абстрактными понятиями, каждое отношение является конкретным и особенным. Для этого общества чужды идеи изначального равенства всех людей и неотъемлемых прав человека. Сам факт принадлежности к человеческому роду не предполагает никаких прав: раб в глазах закона ничем не отличается от другого имущества господина Привилегии скорее связываются с положением. а не с человеком. Например, в феодальном обществе земля важнее, чем землевладелец; последний имеет свои привилегии только благодаря земле, которой он владеет.
Права и титулы могут наследоваться, но это не превращает .их в частную собственность. Мы можем быть склонны рассматривать частную собственность как что-то очень конкретное: фактически это нечто совершенно противоположное. Разделение любого от ношения на права и обязанности уже абстракция: в своей конкретной форме оно предполагает и то, и другое. Понятие частной собственности идет еще дальше: оно означает абсолютное владение без каких-либо обязательств. В качестве такового, оно диаметрально противоположно принципу органического общества, в котором каждое владение налагает соответствующие обязательства.
Органическое общество также не признает законность как абстрактный принцип. Законность существует только в качестве свода конкретных прав и обязанностей. Однако осуществление закона предполагает некоторую степень обобщений. Если не иметь в виду общество, которое настолько неизменно, что скорее его можно считать мертвым, каждое дело отличается в каких-то деталях от предыдущего, и необходимо так приспособить прецедент, чтобы можно было им пользоваться. В отсутствие абстрактных принципов, которыми мог бы руководствоваться судья, получается, что все зависит только от него – как он решит, так и будет. Всегда, конечно, сохраняется опасность, что новое решение войдет в какое-то противоречие с прецедентом. Но, к счастью, вовсе не обязательно, что это приведет к неразрешимым сложностям, так как новое постановление сразу же становится прецедентом, на который могут ориентироваться в последующем.
Вся эта процедура порождает общее право, в отличие от статутного права. Общее право основано на молчаливом предположении, что все решения, принятые в прошлом, бесконечно годны для употребления. Эта посылка, строго говоря, ложна, но она так удобна, что может сохраняться долго после того, как общество перестанет быть органическим. Эффективное осуществление законности требует, чтобы правила были известны заранее. В контексте человеческого несовершенного знания законодательство не может предвидеть все обстоятельства, и прецеденты необходимы, чтобы дополнять законы. Общее право может функционировать совместно со статутным правом, потому что, несмотря на базовую посылку о неизменности, оно может незаметно приспосабливаться к меняющейся ситуации. К тому же органическое общество не могло бы вынести кодификации своих законов, потому что в этом случае оно потеряло бы свою гибкость. Как только законы кодифицируются, видимость неизменности не может более поддерживаться и органическое общество распадается. К счастью, сильной необходимости кодифицировать законы на какой-то регулярной основе и фиксировать традиции не возникает до тех пор, пока традициям не угрожает альтернатива.
Единство органического общества означает, что его члены вынуждены принадлежать ему, у них нет другого выбора. И более того. Оно подразумевает, что у них нет никаких других желаний, кроме желания принадлежать ему, поскольку их интересы и интересы общества совпадают: они идентифицируют себя с обществом. Единство – это не принцип, провозглашаемый властями, но факт, принимаемый всеми участниками. Речь не идет здесь о каких-то больших жертвах. Чье-то место в обществе может быть тягостным или унизительным, но это единственное доступное место; вне его человек вообще не имеет места в этом мире.
Тем не менее не может не быть людей, существующих вне общепринятого типа мышления. То, как общество обходится с этими людьми, лучше всего показывает, насколько оно жизнеспособно. Подавление неэффективно, потому что оно непременно провоцирует конфликт, и результат может быть обратным – развитие альтернативного способа мышления. Терпимость пополам с недоверием – возможно, самый эффективный способ. Ярлык «сумасшествия» и «ненормальности» может оказаться особенно полезным в отношениях с инакомыслящими, а примитивные общества известны своей терпимостью к юродивым и душевнобольным.