Совок 12

Агарев Вадим

— Проходите, вас ждут! — не стал нас мариновать лощеный майор после того, как Дергачев представился за нас обоих.

И мы, как некрасовские пилигримы, по уже проторенной тропе двинулись к богу, к царю и к милицейскому начальнику нашей области. Подполковник притормозил на средине красной ковровой дорожки, пройдя половину генеральского кабинета. По сложившейся традиции я остановился в шаге за его широкой спиной, выдвинувшись влево на полкорпуса.

— Присаживайтесь! — на полуслове прервал Данков моего начальника, когда он начал рекомендоваться, — Времени немного, поэтому все реверансы опустим, не на плацу!

Говоря

это, начальник областной милиции всё время смотрел на меня. От подполковника Дергачева он, судя по всему, каких-либо неожиданностей или иного подвоха не ждал. А вот во мне, как мне показалось, он уверен не был.

— Как служба, лейтенант? — видимо забыв про дефицит времени, начал он издалека, — И как у тебя со здоровьем? — проявил он заботу и чуткость руководства к низам вверенного ему личного состава. — Мне докладывали, что ты опять травму получил?

Меня покоробила генеральская формулировка. Я-то видел ситуацию несколько по-другому. Это не я травму получил, это мне её преступники нанесли! В то самое время, когда я, не жалея сил и личного времени, беззаветно исполнял свой служебный долг.

— Со службой всё хорошо! И здоровье нормализуется, товарищ генерал! — уверенно, но без проявления излишней бодрости, ответил я, — Жуликам не удалось помешать моему расследованию! Хотя они и старались!

Данков смотрел на меня нейтральным взглядом мирового судьи во время бракоразводного процесса. Который давно уже всё про всё понял и теперь просто вынужден выслушивать всякую ерунду. Но второе зрение ушлого опера мне подсказывало, что это маска. Скрывающая истинные чувства и неуёмный ко мне интерес. Я отлично понимал, что многоопытный мент, прошедший «землю» и министерские коридоры, сейчас находится в состоянии некой недавней Тонечки. И лишь с той разницей от бедняжки, что не псыкает кипятком в немецкий капрон и не топает на меня ножкой, обутой в туфельку на каблучке.

Я бы тоже, наверное, на его месте впал в состояние крайней задумчивости. Так как этот лейтенант из района и прежде был ему непонятен. А тут он снова, как петрушка, выскочил над ширмой никому невидимого и неизвестного кукловода. Теперь он на голубом глазу изображает из себя случайного прохожего, который просто ждёт трамвая. И которому родная коммунистическая партия вдруг решила выразить свою, не знающую пределов, благодарность. Да не простую, как всем обычным смертным, а чтобы непременно в виде ордена. Не медали, сука, которой тоже было бы чересчур, а ордена!

Так-то да, заслуги у парня немалые и спорить с этим глупо. И до того он тоже проявил себя в самой превосходной степени. Но всё равно, не так же всё это делается!

Сначала благодарность от УВД. Одна, вторая, третья и пятая. Потом через год-другой «Отличник милиции». А лет через пять можно было бы подумать и о медали «За отличную службу по охране общественного порядка». Разумеется, если будет служить беспорочно и выдавать на гора достойные показатели. А тут сразу орден! У него у самого пока еще такого ордена нет. А он не молодой лейтенант из райотдела, которых вокруг, как собак нерезаных. Он, между прочим, генерал-майор! И служит не рядовым следователем на районной «земле», а начальником областного УВД! Номенклатура ЦК, если кто-то вдруг запамятовал!

Я точно знаю, что примерно такие мысли сейчас крутятся в светлейшей генеральской голове. Плюс-минус два падежа и местоимения, но не больше того!

А то, что любой генерал, это светоч разума и таланта, знают все люди планеты. Он же Первый факультет академии МВД СССР окончил!

— Ну так за то мы и решили тебя наградить! — прервал мои не шибко благочинные мысли товарищ Данков. — Мне вот интересно, сам-то ты как считаешь, за что тебя решили награды удостоить? — добрейшим, но хитрым прищуром попытался он замаскировать свой разведопрос. Давая понять, что ему-то само собой всё известно и он просто хочет услышать мою версию.

Тем самым генерал меня немного разочаровал. Я-то думал, что у него хватит аналитических способностей и духу, чтобы спросить напрямую, не стесняясь своей неосведомлённости. С другой стороны, вся эта карусель закрутилась настолько нелогично и стремительно, что не стыдно было бы и растеряться. Даже генералу. А, что не счел уместным показать незнание о наградной движухе в своём гарнизоне… Ну так на то он и генерал. Не по чину ему знать меньше лейтенанта.

— Не могу знать, товарищ генерал! — приподнялся я со стула, — Я думал, что об этом вы мне расскажете! — не удержался я от шпильки в отместку за «полученную травму».

Краем глаза я заметил удивлённый взгляд Дергачева, брошенный на меня. Зря он это! Данков, как мне показалось, мух ртом не ловил и тоже подсёк несдержанность Василия Петровича.

— Ты, Корнеев, сначала заместителем министра стань, вот тогда я тебе рассказывать буду! — моментально из доброго дяденьки, начальник облУВД превратился в холодного и голодного рептилоида. Чьи зубы и глаза, будто кинжалы, засверкали в самой непосредственной близости от моего сжавшегося сердца. — А пока этого не случилось, будь добр, излагай всё, что знаешь! Ну?!

Главный мент области уже не разменивался на условности и поддержание собственного реноме. Он понимал, насколько дорого время и начал играть открыто, никого не стесняясь. Да и кого ему здесь стесняться? Рядового начальника райотдела Дергачева или меня? Тут даже для улыбки нет повода.

Не знаю, понял ли мой начальник, что он непростительно оплошал, но я про себя понял всё. Теперь еще понять бы, насколько глубоко имеет смысл колоться. До чуть-чуть или до самой жопы? Всё равно большая часть из тайного, со временем станет явным. Но легче от того мне не будет. Моей неискренности мне потом уже точно, не простят. В любом случае, про вымогалово у обкома орденской колодки надо молчать. Если эта шняга вылезет наружу и пойдёт гулять в массы, мне в этой стране жизни не будет. Тогда уж лучше сразу после выхода из этого здания надо будет переходить на нелегальное положение. А у меня только быт начал налаживаться. И кое-какие деньги на мороженое, и на девушек появились. Н-да…

— Товарищ генерал, да я и знаю-то совсем немного! — начал я тянуть время, чтобы успеть наморщить ум, — Если честно, то меня еще после расследования по делу на мясокомбинате хотели представить, — с видом обоссавшегося на уроке первоклассника, промямлил я. — Вас тогда еще в нашей области не было.

Слева от Данкова мелодично звякнул селектор и мысленно я выдохнул.

Либо не слишком плотно он прижал к уху трубку, либо громкость была так настроена, но из принимаемой им информации я уловил три или четыре слова. И как раз три из них были «Севостьянов» и «центральный комитет». Последние два слова, надо полагать, начинались с заглавных букв.