Современная Россия – как деструктивная общественная система
Шрифт:
Одним из самых существенных просчетов Ленина был отказ признать идею правового государства. Он не понял, что неправовое государство означает замкнутую закрытую систему, оторванную от общества, тогда как правовое государство – это открытая политическая система, постоянно взаимодействующая с гражданским обществом. Он не учитывал, что в правовом государстве господствует закон, которому подчинено государство, действующее в условиях разделения властей. Для него оставались далеким, чем-то потусторонним идеи прав, свобод и достоинства личности. Коллектив для него – это основа человеческого общества, и во имя коллектива возможны любые нарушения прав человека. Это стало важнейшим принципом большевистской политической системы.
Ленин прошел мимо концепции правового государства потому, что не понимал, что самый существенный фактор правового государства – это гражданское общество, не зависящее от государства, обеспечивающее права гражданина и человека. Важнейшим правом человека, которое обеспечивает его индивидуальную свободу, является право на частную собственность. Но Ленин – непримиримый враг частной собственности, без которой нет ни гражданского общества, ни правового государства.
Империализму он в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» (январь – июнь 1916 г.) дает предельно короткое определение, которое не раскрывает действительного его содержания: «Империализм есть монополистическая стадия капитализма» (т.27, с.386). Он не утруждает себя обоснованием особенностей социальных, экономических и политических изменений капитализма, характеризующих империалистическую стадию его развития. К этому следует добавить, что уже в 1890 г. в США был принят первый антимонополистический закон Шермана, положивший там начало антимонополистическому законодательству.
В «Материалах по пересмотру партийной программы» (апрель – май 1917 г.) Ленин отождествляет империализм с эпохой финансового капитала, когда банковский капитал в огромной концентрации слился с капиталом промышленным. Развился в больших размерах вывоз капитала в чужие страны, а весь мир оказался поделенным территориально между богатейшими странами, и начался экономический раздел мира между интернациональными трестами. Он из этого заключает, что империализм есть капитализм отживающий, но ещё не отживший, умирающий, но еще не умерший. Эта фразу Ленин будет повторять многократно, делая вывод, что империализм является кануном социалистической революции.
У Маркса и Энгельса нет ясного определения таких понятий, как «классы», «классовая борьба», «классовое господство», а понятие «диктатура пролетариата», которое они употребили всего несколько раз, вообще отсутствует. Тем не менее, эти фразы стали для Ленина догмами. Следуя «Манифесту», что вся предшествующая история есть непримиримая борьба классов, что всякая классовая борьба это борьба политическая, что государственная власть представляет собой организованное подавление одного класса другим, он не понимал, что кроме борьбы классов существует их солидарность, без которой невозможно существование общества. Тех, кто так думал, он считал оппортунистами, ревизионистами, врагами. Главный признак, по которому Ленин оценивал различные социальные учения, – это признак классовости. Даже подход к оценке событий должен быть классовым.
При этом сам не мог ясно объяснить, что такое классы. Например, в статье «Великий почин» он писал: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению … к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (т.39,с.15). Это критерий экономический. Но экономическим является и критерий разделения больших групп людей по профессиям. Какой же из них предпочтительней? Об этом Ленин не говорит. Не принимаются во внимание и различие больших групп людей по их религиозным воззрениям, по национальному признаку и т. п. Такое определение оставляет за рамками классов чиновников, врачей, инженеров, учителей, офицеров и др. Оно крайне расплывчато, аморфно и не отвечает принципам научного анализа.
Он считал, что обобществив средства производства и введя плановую организацию производства «социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит всё угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою» (Черновой набросок проекта программы РКП 23 февраля 1919 г., т.38, с.86). Это противоречит марксовой идее о постепенном отмирании классов на высшей фазе коммунизма.
Ленин утверждает, что пришедший к власти новый класс может её удержать только в бешеной борьбе с другими классами, пока сами классы не будут уничтожены. Именно ему, а не Сталину принадлежит мысль об обострении классовой борьбы в процессе строительства нового социалистического общества. Это он говорил во многих работах и выступлениях, например, в докладе ЦК 29 марта 1920 г. IX съезду РКП(б), на III Всероссийском съезде профессиональных союзов 7 апреля 1920 г.
Важная догма «Манифеста» в том, что в обществе постоянно происходит скрытая гражданская война, которая когда-то превратится в открытую революцию, и тогда пролетариат сможет завоевать политическое господство посредством насильственного ниспровержения класса буржуазии. Следуя этой догме, Ленин развертывает настоящую апологию гражданской войны в своих статьях и выступлениях. При этом даже выделяет буржуазные и реакционные страны, против которых возможны войны победившего в одной стране «пролетариата», то есть заявляет о будущих агрессивных войнах. Это статьи «Положение и задачи Социалистического Интернационала», «Социализм и война», «О лозунге «разоружения», и другие.
Розин считает Ленина продолжателем социалистических утопических идей, только не гуманистов XIX–XX века: Сен-Симона, Фурье и Оуэна, а более ранних учений XVI–XIX века: Уинстэнли, Мелье, Морелли, Бабефа, которые проповедовали революционное направление утопического социализма, опирающееся насилие и тотальное государства. Это воинствующий социализм, ибо средства его осуществления Ленин видел в нетерпимости, в инквизиционном насилии, массовых расправах и терроре. То есть, даже в своих утопических идеях Ленин отстал от современных ему утопистов – мыслителей на целое поколение.
Взгляды Маркса и Энгельса на различные аспекты государства, как бы догматичны они ни были, всё же развивались – они требовали применять свои догмы о государстве с учетом конкретных условий места и времени. Если в «Немецкой идеологии», они делают ставку только на революционное насилие, то в дальнейшем, опираясь на опыт Парижской коммуны, начинают допускать и мирные пути – там, где возможно, рабочий класс должен действовать не оружием, а легальными средствами в борьбе за власть. Но Ленин абсолютизировал роль революционного насилия, оставшись на уровне их ранних работ.
Ленин уверен, что средствами государственного насилия, в том числе и террора, можно заставить крестьянство, интеллигенцию, пролетариат создать справедливое социалистическое общество, и внедрить в сознание масс коммунистическую идеологию. Его государственно – правовые взгляды, помимо марксистских догм, происходят из отрицания общечеловеческой морали. Такие традиционные понятия как добро и совесть, честь и право, свободу и законность он не признает и заявляет, что нравственно всё, служащее интересам пролетарской классовой борьбы, революции и построению коммунизма.