Современная Россия – как деструктивная общественная система
Шрифт:
Как это ни поразительно, но Ленин, считающийся теоретиком государства, по теме теория государства создал очень мало работ. Буквально: раз, два – и обчёлся: это брошюра «Государство и революция», написанная в августе – сентябре 1917 года, в период подготовки захвата власти, лекция «О государстве», прочитанная в Свердловском университете 11 июля 1919 года, а также отдельные публичные высказывания и фразы в работах.
Еще более поразительно то, что ни в одном из работ человека, стоявшего у истоков нового государства, вообще не существует развернутого определения государства, есть лишь отдельные фразы, из которых потом советские правоведы умудрились слепить целое учение, которое они навязывали его всему миру в качестве самого передового. Это фразы такого типа: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены», «Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса», «Особый аппарат, особая машина для подавления».
Прежде чем переходить к ленинским изысканиям в этой области, обратимся к главному источнику его идей – Манифесту Коммунистической партии, который Маркс и Энгельс издали в 1848 году в качестве программы для создающейся международной рабочей организации под названием Союз коммунистов. Сама эта организация заметного следа в истории не оставила, но этот документ, запавший в головы фанатиков наподобие Ленина, имел огромное значение, и его отдаленные последствия мы до сих пор можем наблюдать в реалиях современной России.
Но об этом позже, а пока оценим Манифест в его историческом контексте: в Европе в тот период совершался переход от феодальных к капиталистическим принципам материального производства, и болезненный переход от монархических политических систем к системам парламентской демократии. В 1948-1849 годах по Европе прокатилась волна революций антифеодального и национального характера, в которых приняли активное участие организованные рабочие с промышленных предприятий, что ознаменовало факт наличия новой серьезной политической силы, фактически нового класса – пролетариата. По мере бурного развития промышленности эта социальная группа стремительно увеличивалась и обосабливалась от традиционных социальных групп. В начальный период промышленной революции положение рабочих, еще не защищенных рабочим законодательством и не имеющих профсоюзов, особенно в странах, где еще не было парламентской системы и политических партий, было ужасно. Там уровень эксплуатации был запредельный, произвол хозяина и управленцев был почти полным, а фабрики, заводы, рабочие поселки напоминали ад на земле.
Рабочее движение нуждалось в осознании своих целей, и Манифест предлагает следующее. Вот его краткий пересказ по тексту Сочинений Маркса и Энгельса 1955 года, том 4, стр. 419-459.
Они указывают, что история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов, которые вели непрерывную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов, и что современное буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий. Общество всё более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на буржуазию и пролетариат.
Крупная промышленность создала всемирный рынок. Современная государственная власть это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии. Буржуазия путём эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление космополитическим. Она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. На смену старой местной и национальной замкнутости приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга.
Современное буржуазное общество походит на волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями. Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство.
Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против неё это оружие, – современных рабочих, пролетариев.
Вследствие возрастающего применения машин и разделения труда, труд пролетариев утратил всякий самостоятельный характер, а вместе с тем и всякую привлекательность для рабочего. Рабочий становится простым придатком машины, от него требуются только самые простые, легче всего усваиваемые приёмы. Издержки на рабочего сводятся, поэтому, почти исключительно к жизненным средствам, необходимым для его содержания и продолжения его рода. Поэтому в той же самой мере, в какой растёт непривлекательность труда, уменьшается заработная плата. Больше того: возрастает и количество труда, за счёт ли увеличения числа рабочих часов, или же вследствие увеличения количества труда, требуемого в каждый данный промежуток времени, ускорения хода машин и т. д.
Но с развитием промышленности пролетариат не только возрастает численно; он скопляется в большие массы, сила его растёт, и он всё более её ощущает. Интересы и условия жизни пролетариата всё более и более уравниваются по мере того, как машины стирают различия между отдельными видами труда и низводят заработную плату до одинаково низкого уровня.
Возрастающая конкуренция буржуа между собою и вызываемые ею торговые кризисы ведут к тому, что заработная плата рабочих становится всё неустойчивее; всё быстрее развивающееся, непрерывное совершенствование машин делает жизненное положение пролетариев всё менее обеспеченным; столкновения между отдельным рабочим и отдельным буржуа всё более принимают характер столкновений между двумя классами. А всякая классовая борьба есть борьба политическая. И объединение достигается современными пролетариями, благодаря железным дорогам, в течение немногих лет.
Из всех классов, которые противостоят теперь буржуазии, только пролетариат представляет собой действительно революционный класс.
Мелкий промышленник, мелкий торговец, ремесленник и крестьянин – все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти своё существование от гибели, как средних сословий. Они реакционные: они стремятся повернуть назад колесо истории.
У пролетария нет собственности; его отношение к жене и детям не имеет ничего общего с буржуазными семейными отношениями; современный промышленный труд, современное иго капитала, одинаковое как в Англии, так и во Франции, как в Америке, так и в Германии, стёрли с него всякий национальный характер. Законы, мораль, религия – всё это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы.
Все прежние классы, завоевав господство, стремились упрочить уже приобретённое ими положение в жизни, подчиняя всё общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом. У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они должны разрушить всё, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность.
Пролетариат основывает своё господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии. Коммунисты являются самой решительной частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения.
Ближайшая цель коммунистов та же, что и остальных пролетарских партий: формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти.
Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности. Капитал не личная, а общественная сила.
Рабочие не имеют отечества. Национальная обособленность народов всё более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни. В той же мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой. Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой.