Современная румынская пьеса

Деметриус Лучия

М а р к у (сам с собой). Безукоризненно упакована… Интересно, что там может находиться?..

П е т р е (стоя около ширмы). Мы, вероятно, узнаем последние…

М а р к у (не удивленный присутствием Петре). Тем не менее ничего не стоит ее вскрыть!

Петре глядит на него с жадным любопытством.

(Смущенный.) Почему ты на меня так смотришь?

П е т р е (удивленно).

Как?

М а р к у. Как-то странно… Будто ты разглядываешь что-то незнакомое.

Несколько секунд они смотрят друг на друга не двигаясь. Вдруг раздается звонок.

(С суетливой радостью.) Слышишь… Это он!.. Он!..

П е т р е (торопливо и тихо, будто боится, что его услышит звонивший). Право же, отец!.. Почему ты воспринимаешь его таким, каким он был когда-то, и упорно не хочешь видеть его таким, каким он стал сейчас… Проявляешь к нему чрезмерное уважение, весьма тягостное, когда речь идет о воспоминании.

М а р к у. Иначе нельзя… Он мой друг.

Снова раздается звонок.

(Направляясь к двери, кричит.) Приехал! Оана!.. Слышишь?.. Онига приехал.

О а н а появляется на пороге. За ней М е л а н и я и Л и я.

П е т р е (который успел выглянуть в окно). Нет… Это сосед!..

М а р к у. Сосед?!!

П е т р е (победоносно шествует к двери и распахивает ее). Прошу вас…

Нерешительно входит с о с е д. На нем широкое пальто, в котором он выглядит очень неуклюжим; кажется застенчивым, стыдливым.

С о с е д. Извините за беспокойство… (Достает из кармана листок бумаги.) Вам телеграмма. Мне передал ее почтальон, когда я шел домой. А я поднялся к себе и забыл вам ее принести.

Марку берет телеграмму и распечатывает.

О а н а (успокаивая соседа). Ничего, ничего, не надо волноваться.

С о с е д (настаивая). Понимаете… Я поднялся к себе, принялся за чтение и совсем о ней забыл. (Очень смущен.)

О а н а. Не огорчайтесь. Бывает.

С о с е д. Да, но видите ли!.. Если бы не положение, создавшееся из-за сада… Мне не хотелось бы, чтоб вы думали, будто я это сделал нарочно. (Хочет удалиться и вдруг высказывает то, что его мучает.) Знаете, я давно хотел вас спросить, почему вы не выходите… (жест в сторону окна) в сад… Я весь день на работе, прихожу усталым по вечерам, у меня нет желания сидеть на воздухе, сразу заваливаюсь спать. (Смущенно смеется, будто устыдившись какой-то глупости.) Вообще-то… вся эта старая история оказалась… сущей ерундой. Может быть, забудем ее? Тем более что я… (Доверительно.) И цветы стали вянуть. Одним словом, как хотите,

но цветы пропадают, жаль ведь… Ну вот, я ухожу. (Быстро идет к выходу. Оборачивается.) Извините меня, пожалуйста, за беспокойство… А насчет сада — подумайте еще… (Выходит.)

П е т р е (передразнивая его). Извините меня, пожалуйста, извините меня, пожалуйста, но цветы пропадают, жаль ведь…

О а н а. Он, может быть, от чистого сердца…

П е т р е. Разве ты не поняла, чего ему надо? Теперь он хочет, чтобы мы ухаживали за его цветами… Какое лицемерие…

М а р к у (сложив телеграмму, кладет ее на стол; хрипло). Он не приедет… Не может приехать. В другой раз…

П е т р е (удовлетворенно смеется). Этого следовало ожидать.

О а н а. Петре!

П е т р е. Петре! Петре!.. Вечно вы меня одергиваете… Но сейчас я ни в чем не виноват. (Поворачивается спиной.)

Марку подавлен полученным известием.

М е л а н и я. В детстве я больше всего любила рождество. Не так сами праздники, как подготовку к ним. Отец брал меня с собой в лес, за елкой; в этом я видела что-то прекрасное, величественное, и мороз и метель были нипочем, раз уж привозили с гор красавицу елку. А сейчас у меня впечатление, будто я возвращаюсь из леса, но без елки.

О а н а. Ты уже не ребенок, Мелания. Тебе пора привыкать к поездкам, откуда возвращаются без елки.

Пауза.

Л и я (решительно). Я должна идти.

О а н а. Но ужин готов.

П е т р е. Ее поезд уходит через полчаса. И она не хочет опоздать.

Л и я (собирается уходить). До свидания.

О а н а. Всего хорошего.

М е л а н и я. До свидания.

Л и я. До свидания, Петре.

П е т р е. Я провожу вас.

Лия направляется к выходу.

М а р к у (будто только что вспомнил). А посылка… Вы не берете ее с собой?

Л и я (удивленно). Но это же не моя посылка. (Поняв всю нелепость предложения Марку.) Почему именно я?

М а р к у. Потому что, оказывается, это вовсе не сюрприз Ониги. (Пауза.) И все-таки Онига мог бы… (Снова подходит к посылке.) Что же это? (Смотрит на Меланию.) Ты не знаешь, как она сюда попала?

Продолжительное молчание.

И ты, Петре, не знаешь?

П е т р е. Нет.

О а н а (нерешительно). И все-таки…

М а р к у. И все-таки — что?

О а н а. Почему ты решил, что это сюрприз Ониги?

М а р к у. Что же это еще могло быть? (Хочет подойти к посылке, но останавливается.)

М е л а н и я (резко). Я поднимусь к себе.

М а р к у. Иди… Не беспокойся. (Подумав.) Стало быть, это не сюрприз.